Неточные совпадения
Пробыв день, и она и
хозяева ясно чувствовали, что они не
подходят друг к другу и что лучше им не сходиться.
Она стояла, как и всегда, чрезвычайно прямо держась, и, когда Кити
подошла к этой кучке, говорила с
хозяином дома, слегка поворотив к нему голову.
— Я слышу очень интересный разговор, — прибавил он и
подошел к другому концу стола, у которого сидел
хозяин с двумя помещиками.
Мы с Печориным сидели на почетном месте, и вот к нему
подошла меньшая дочь
хозяина, девушка лет шестнадцати, и пропела ему… как бы сказать?.. вроде комплимента.
Засим,
подошедши к столу, где была закуска, гость и
хозяин выпили как следует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка.
Хозяин вынул из ставца [Ставец (устар.) — высокий шкаф для посуды.] штоф [Штоф — бутыль (объемом 1/10 ведра).] и стакан,
подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, — сказал он, — опять ты в нашем краю!
— Ну, вот, вот, — обрадовался
хозяин, ничего не заметивший и ужасно боявшийся, как и всегда эти рассказчики, что его станут сбивать вопросами, — только как раз
подходит один мещанин, и еще молодой, ну, знаете, русский человек, бородка клином, в долгополом кафтане, и чуть ли не хмельной немножко… впрочем, нет, не хмельной-с.
Вскоре
хозяин тихонько
подошел ко мне и гнусливо что-то сказал на ухо.
Слуга
подходил ко всем и протягивал руку: я думал, что он хочет отбирать пустые чашки, отдал ему три, а он чрез минуту принес мне их опять с теми же кушаньями. Что мне делать? Я подумал, да и принялся опять за похлебку, стал было приниматься вторично за вареную рыбу, но собеседники мои перестали действовать, и я унялся.
Хозяевам очень нравилось, что мы едим; старик ласково поглядывал на каждого из нас и от души смеялся усилиям моего соседа есть палочками.
Дмитрий Федорович стоял несколько мгновений как пораженный: ему поклон в ноги — что такое? Наконец вдруг вскрикнул: «О Боже!» — и, закрыв руками лицо, бросился вон из комнаты. За ним повалили гурьбой и все гости, от смущения даже не простясь и не откланявшись
хозяину. Одни только иеромонахи опять
подошли под благословение.
— Да так-таки нечего. Хозяйство порасстроилось, мужиков поразорил, признаться;
подошли годы плохие: неурожаи, разные, знаете, несчастия… Да, впрочем, — прибавил он, уныло глянув в сторону, — какой я
хозяин!
Китайская фанза, к которой мы
подошли, состояла из 3 построек, расположенных «покоем»: из жилой фанзы — посредине и 2 сараев — по сторонам. Двор между ними, чисто выметенный и прибранный, был обнесен высоким частоколом в уровень с сараями. Почуяв посторонних людей, собаки подняли неистовый лай и бросились к нам навстречу. На шум из фанзы вышел сам
хозяин. Он тотчас распорядился, чтобы рабочие помогли нам расседлать коней.
Когда мы
подходили к фанзе, в дверях ее показался
хозяин дома. Это был высокий старик, немного сутуловатый, с длинной седой бородой и с благообразными чертами лица. Достаточно было взглянуть на его одежду, дом и людские, чтобы сказать, что живет он здесь давно и с большим достатком. Китаец приветствовал нас по-своему. В каждом движении его, в каждом жесте сквозило гостеприимство. Мы вошли в фанзу. Внутри ее было так же все в порядке, как и снаружи. Я не раскаивался, что принял приглашение старика.
Чай с хлебом подкрепили наши силы. Поблагодарив гостеприимного
хозяина, мы отправились дальше и вскоре
подошли к деревне Звенигородке. До железной дороги оставалось теперь только 23 км. Но что значит это расстояние после сытного завтрака, когда знаешь, что сегодня можно совсем закончить путь?!
Через каких-нибудь 5 км мы
подошли к двум корейским фанзам.
Хозяева их — два старика и два молодых корейца — занимались охотой и звероловством. Фанзочки были новенькие, чистенькие, они так мне понравились, что я решил сделать здесь дневку.
По окончании всенощной все
подходят к
хозяевам с поздравлениями, а дети по очереди целуют у старой полковницы ручку. Старушка очень приветлива, всякому найдет доброе слово сказать, всякого спросит: «Хорошо ли, душенька, учишься? слушаешься ли папеньку с маменькой?» — и, получив утвердительный ответ, потреплет по щеке и перекрестит.
«Вот гостя господь послал: знакомому черту подарить, так назад отдаст, — подумал
хозяин, ошеломленный таким неожиданным ответом. — Вот тебе и сват. Ни с которого краю к нему не
подойдешь. То ли бы дело выпили, разговорились, — оно все само бы и наладилось, а теперь разводи бобы всухую. Ну, и сват, как кривое полено: не уложишь ни в какую поленницу».
У Лиодора мелькнула мысль: пусть Храпун утешит старичонку. Он молча передал ему повод и сделал знак Никите выпустить чумбур. Все разом бросились в стороны. Посреди двора остались лошадь и бродяга. Старик отпустил повод, смело
подошел к лошади, потрепал ее по шее, растянул душивший ее чумбур, еще раз потрепал и спокойно пошел вперед, а лошадь покорно пошла за ним, точно за настоящим
хозяином. Подведя успокоенного Храпуна к террасе, бродяга проговорил...
— Ох, не
подходи! — в ужасе шептал Вахрушка, ухватывая
хозяина за рукав.
Несколько секунд стояло глубокое молчание, нарушаемое только шорохом листьев. Оно было прервано протяжным благоговейным вздохом. Это Остап,
хозяин левады и собственник по праву давности последнего жилища старого атамана,
подошел к господам и с великим удивлением смотрел, как молодой человек с неподвижными глазами, устремленными кверху, разбирал ощупью слова, скрытые от зрячих сотнями годов, дождями и непогодами.
Когда я
подошел к ним, они тревожно стали говорить о том, что мертвый зверь есть «Тэму» — грозный
хозяин морей, и потому надо как можно скорее уходить отсюда.
Марья
подошла к
хозяину, повернула его и потихоньку вытолкала в дверь.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и
подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому
подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было: у нас сегодня ночью у
хозяина сын жену убил».
Вихрова точно кольнуло что-то неприятное в сердце — это был Плавин. Он гордо раскланялся с некоторыми молодыми людьми и прямо
подошел к
хозяину.
Старший сын
хозяев, должно быть, очень неглупый мальчик, заметил это, и когда Александра Григорьевна перестала говорить, он сейчас же
подошел к Сереже и вежливо сказал ему...
В это время спор в кабинете уже кончился. Оба противника вышли в зало, и Замин
подошел к Вихрову, а Рагуза к
хозяину.
Иван продолжал дико смотреть на него; затем его снова выпустили в сени и там надели на него остальное платье; он вышел на улицу и сел на тумбу. К нему
подошли его
хозяева, за которых он шел в рекруты.
Когда я вошел в гостиную, я сейчас же заметил, что ее не было… Полковник что-то рассказывал, но при моем появлении вдруг все смолкло. Ничего не понимая, я
подошел к
хозяину, но он не только не подал мне руки, но даже заложил обе свои руки назад.
Вошла его жена, за нею в избу шагнул мужик. Бросил в угол шапку, быстро
подошел к
хозяину и спросил его...
Хозяин, он же и Архип, мужик, раздувшийся от чрезмерного употребления чая, с румяным лицом, украшенным окладистою бородкой и парою маленьких и веселых глаз, в одной александрийской рубашке, подпоясанной ниже пупка,
подходит к тарантасу Ивана Онуфрича, окидывает взглядом кузов, потом нагибается и ощупывает оси и колеса, потряхивает легонько весь тарантас и говорит...
Окинув все это одним взглядом, Калинович
подошел прямо к
хозяину.
Вообще батарейный командир казался нынче вовсе не таким суровым, как вчера; напротив, он имел вид доброго, гостеприимного
хозяина и старшего товарища. Но несмотря на то все офицеры, от старого капитана до спорщика Дяденки, по одному тому, как они говорили, учтиво глядя в глаза командиру, и как робко
подходили друг за другом пить водку, придерживаясь стенки, показывали к нему большое уважение.
Между тем кадриль кончилась. Сенатор пошел по зале. Общество перед ним, как море перед большим кораблем, стало раздаваться направо и налево. Трудно описать все мелкие оттенки страха, уважения, внимания, которые начали отражаться на лицах чиновников, купцов и даже дворян. На средине залы к сенатору
подошел хозяин с Марфиным и проговорил...
Хозяин наконец возвратился в залу и, услыхав все еще продолжавшиеся возгласы Марфина,
подошел к нему.
— Князь,
подходи! — сказал Морозов Вяземскому. — Нет, нет, по обычаю! — закричали гости, — пусть
хозяин поцелует первый хозяйку! Пусть будет по обычаю, как от предков повелось!
Но
хозяин выбивает дверь ногою и с кнутом в руке
подходит к жене.
Когда все гости, собравшиеся на исправницкий пирог, были заняты утолением своего аппетита,
хозяин,
подойдя случайно к окну, вдруг громко крикнул жене...
В парикмахерской Передонов потребовал самого
хозяина.
Хозяин, молодой человек, окончивший недавно городское училище и почитывавший книги из земской библиотеки, кончил стричь какого-то незнакомого Передонову помещика. Скоро кончил и
подошел к Передонову.
Звук оборвался, растаял. Из тьмы выдвинулась стройная фигура дворника, он
подошёл к
хозяину и, разведя руками, заговорил так, точно его душила чья-то тяжёлая рука.
— Ага! — воскликнул
хозяин, вскочив с дивана,
подошёл к окну, позвал татарина и попутно заглянул в зеркало, желая знать, достаточно ли строго его лицо: заплывшие глаза смотрели незнакомо и неприятно, правая щека измята, в красных рубцах, волосы растрёпаны, и вся фигура имела какой-то раздавленный, изжёванный вид.
Дня два после этого Алексей ходил хмурый, а потом
подошёл к
хозяину на дворе и, сняв картуз, вежливо попросил расчёт.
—
Хозяев нет, — произнесла Дэзи,
подойдя и рассматривая картину, —
хозяев нет. Эта собака сейчас лайнет. Она пустит лай. Хорошая картина, друг Товаль! Может быть, собака видит врага?
Написав это письмо, Оленин поздно вечером пошел к
хозяевам. Старуха сидела на лавке за печью и сучила коконы. Марьяна с непокрытыми волосами шила у свечи. Увидав Оленина, она вскочила, взяла платок и
подошла к печи.
Романею подали; гости придвинулись поближе к запорожцу, который, выпив за здоровье молодых, принялся рассказывать всякую всячину: о басурманской вере персиян, об Араратской горе, о степях непроходимых, о золотом песке, о медовых реках, о слонах и верблюдах; мешал правду с небылицами и до того занял
хозяина и гостей своими рассказами, что никто не заметил вошедшего слугу, который, переговоря с работницею Марфою,
подошел к Кирше и, поклонясь ему ласково, объявил, что его требуют на боярский двор.
В продолжение этого разговора они
подошли к приказчиковой избе; слуга, сдав Киршу с рук на руки
хозяину, отправился назад. Веселое общество пирующих встретило его с громкими восклицаниями. Все уже знали, каким счастливым успехом увенчалась ворожба запорожца; старая сенная девушка, бывшая свидетельницею этого чудного излечения, бегала из двора во двор как полоумная, и радостная весть со всеми подробностями и прикрасами, подобно быстрому потоку, распространилась по всему селу.
Кирша, поговорив еще несколько времени с
хозяином и гостьми, встал потихоньку из-за стола; он тотчас заметил, что хотя караул был снят от ворот, но зато у самых дверей сидел широкоплечий крестьянин, мимо которого прокрасться было невозможно. Запорожец отыскал свою саблю, прицепил ее к поясу, надел через плечо нагайку, спрятал за пазуху кинжал и,
подойдя опять к столу, сел по-прежнему между приказчиком и дьяком. Помолчав несколько времени, он спросил первого: весело ли ему будет называться дедушкою?
— Не торопись,
хозяин, — сказал Кирша, — дай мне покрасоваться… Не
подходите, ребята! — закричал он конюхам. — Не пугайте его… Ну, теперь не задохнется, — прибавил запорожец, дав время коню перевести дух. — Спасибо,
хозяин, за хлеб, за соль! береги мои корабленики да не поминай лихом!
Нехлюдов постучал в разбитое окно; но так как никто не отозвался ему, он
подошел к сеням и крикнул: «
хозяева!» И на это никто не откликнулся.
Веселый лай собак возвестил приход
хозяев. Оба лесника торопливо
подошли к избушке, а вслед за ними запыхавшаяся Мотря пригнала затерявшуюся было корову. Наше общество было в сборе.
— Трудно? Тебе? Врёшь ты! — вскричал Илья, вскочив с кровати и
подходя к товарищу, сидевшему под окном. — Мне — трудно, да! Ты — что? Отец состарится —
хозяин будешь… А я? Иду по улице, в магазинах вижу брюки, жилетки… часы и всё такое… Мне таких брюк не носить… таких часов не иметь, — понял? А мне — хочется… Я хочу, чтобы меня уважали… Чем я хуже других? Я — лучше! А жулики предо мной кичатся, их в гласные выбирают! Они дома имеют, трактиры… Почему жулику счастье, а мне нет его? Я тоже хочу…