Неточные совпадения
«Вот», — вдруг решил Самгин, следуя за ней. Она дошла до маленького ресторана, пред ним горел газовый фонарь, по обе стороны двери — столики, за одним играли
в карты маленький, чем-то смешной солдатик и лысый человек
с носом хищной птицы, на третьем стуле сидела толстая женщина, сверкали очки на ее широком лице, сверкали вязальные спицы
в руках и серебряные волосы на голове.
Освобожденный стол тотчас же заняли молодцеватый студент, похожий на переодетого офицера, и скромного вида человек
с жидкой бородкой, отдаленно похожий на портреты Антона Чехова
в молодости. Студент взял
карту кушаний
в руки, закрыл ею румяное лицо, украшенное золотистыми усиками, и сочно заговорил, как бы читая по
карте...
— Прости, Клим Иванович, я вчера вел себя свиньей, — начал он, встряхивая
руки Самгина. — Пьян был
с радости, выиграл
в железку семь тысяч триста рублей, — мне
в картах везет.
Губернатор ласково хлопнул
рукой по его ладони и повел к себе, показал экипаж, удобный и покойный, — сказал, что и кухня поедет за ним, и
карты захватит. «
В пикет будем сражаться, — прибавил он, — и мне веселее ехать, чем
с одним секретарем, которому много будет дела».
— Ей-богу, не знаю: если это игра, так она похожа на ту, когда человек ставит последний грош на
карту, а другой
рукой щупает пистолет
в кармане. Дай
руку, тронь сердце, пульс и скажи, как называется эта игра? Хочешь прекратить пытку: скажи всю правду — и страсти нет, я покоен, буду сам смеяться
с тобой и уезжаю завтра же. Я шел, чтоб сказать тебе это…
Привалов ничего не отвечал. Он думал о том, что именно ему придется вступить
в борьбу
с этой всесильной кучкой. Вот его будущие противники, а может быть, и враги. Вернее всего, последнее. Но пока игра представляла закрытые
карты, и можно было только догадываться, у кого какая масть на
руках.
«Спинджак» опять выиграл, вытер лицо платком и отошел к закуске. Косоглазый купец занял его место и начал проигрывать
карту за
картой; каждый раз, вынимая деньги, он стучал козонками по столу и тяжело пыхтел.
В гостиной послышался громкий голос и сиплый смех; через минуту из-за портьеры показалась громадная голова Данилушки. За ним
в комнату вошла Катерина Ивановна под
руку с Лепешкиным.
Привалов поставил
карту — ее убили, вторую — тоже, третью — тоже. Отсчитав шестьсот рублей, он отошел
в сторону. Иван Яковлич только теперь его заметил и поклонился
с какой-то больной улыбкой; у него на лбу выступали капли крупного пота, но
руки продолжали двигаться так же бесстрастно, точно
карты сами собой падали на стол.
Опыт научил его мало-помалу, что пока
с обывателем играешь
в карты или закусываешь
с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить
с ним о чем-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится
в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только
рукой махнуть и отойти.
На другом конце стола прилизанный,
с английским пробором на лысеющей голове скаковой «джентльмен», поклонник «
карт, женщин и лошадей», весь занят игрой. Он соображает, следит за каждой
картой, рассматривает каждую полоску ее крапа, когда она еще лежит
в ящике под
рукой банкомета, и ставит то мелко, то вдруг большой куш и почти всегда выигрывает.
Она любила кататься на рысаках,
в карты готова была играть
с утра до вечера и всегда, бывало, закрывала
рукой записанный на нее копеечный выигрыш, когда муж подходил к игорному столу: а все свое приданое, все деньги отдала ему
в безответное распоряжение.
— А дом где? А всякое обзаведенье? А деньги? — накинулся на него Зыков
с ожесточением. — Тебе руки-то отрубить надо было, когда ты
в карты стал играть, да мадеру стал лакать, да пустяками стал заниматься…
В чьем дому сейчас Ермошка-кабатчик как клоп раздулся? Ну-ка, скажи, а?..
— Вот что, брательники… Поедемте-ка лучше к девочкам, это будет вернее, — сказал решительно старый студент Лихонин, высокий, сутуловатый, хмурый и бородатый малый. По убеждениям он был анархист-теоретик, а по призванию — страстный игрок на бильярде, на бегах и
в карты, — игрок
с очень широким, фатальным размахом. Только накануне он выиграл
в купеческом клубе около тысячи рублей
в макао, и эти деньги еще жгли ему
руки.
В одних нижних юбках и
в белых сорочках,
с голыми
руками, иногда босиком, женщины бесцельно слоняются из комнаты
в комнату, все немытые, непричесанные, лениво тычут указательным пальцем
в клавиши старого фортепиано, лениво раскладывают гаданье на
картах, лениво перебраниваются и
с томительным раздражением ожидают вечера.
Один раз, когда мы все сидели
в гостиной, вдруг вошел Иван Борисыч, небритый, нечесаный, очень странно одетый; бормоча себе под нос какие-то русские и французские слова, кусая ногти, беспрестанно кланяясь набок, поцеловал он
руку у своей матери, взял ломберный стол, поставил его посереди комнаты, раскрыл, достал
карты, мелки, щеточки и начал сам
с собою играть
в карты.
Отчаянный крик испуганной старухи, у которой свалился платок и волосник
с головы и седые косы растрепались по плечам, поднял из-за
карт всех гостей, и долго общий хохот раздавался по всему дому; но мне жалко было бедной Дарьи Васильевны, хотя я думал
в то же время о том, какой бы чудесный рыцарь вышел из Карамзина, если б надеть на него латы и шлем и дать ему
в руки щит и копье.
С картой театра военных действий
в руках стратеги
в вицмундирах толковали по целым часам, каким образом могло случиться, что француз сперва взял Севастополь, а потом снова его уступил.
В нравственном отношении он обладает многими неоцененными качествами: отлично передергивает
карты, умеет подписываться под всякую
руку, готов бражничать
с утра до вечера, и исполняет это без всякого ущерба для головы, лихо поет и пляшет по-цыгански, и со всем этим соединяет самую добродушную и веселую откровенность. Одно только
в нем не совсем приятно: он любит иногда приходить
в какой-то своеобразный, деланный восторг, и
в этом состоянии лжет и хвастает немилосердно.
Капитан
с заметным удовольствием исполнил эту просьбу: он своими
руками раскрыл стол, вычистил его, отыскал и положил на приличных местах игранные
карты, мелки и даже поставил стулья. Он очень любил сыграть пульку и две
в карты.
Пожав
руки с знакомыми, Козельцов присоединился к шумной группе офицеров, игравших
в карты, между которыми было больше всего его товарищей.
По левую
руку на корточках сидел красный,
с потным лицом офицерик, принужденно улыбался и шутил, когда били его
карты, он шевелил беспрестанно одной
рукой в пустом кармане шаровар и играл большой маркой, но очевидно уже не на чистые, что именно и коробило красивого брюнета.
— Э, зови меня, как хочешь! Твоя брань ни у кого на вороту не повиснет… Я людей не убивала,
в карты и на разные плутни не обыгрывала, а что насчет баломута ты говоришь, так это ты, душенька, не ври, ты его подкладывал Лябьеву: это еще и прежде замечали за тобой. Аркаша, я знаю, что не делал этого, да ты-то хотел его
руками жар загребать. Разве ты не играл
с ним
в половине, одно скажи!
— Поди, чай,
в карты все дуешься! — заметила Аграфена Васильевна. — Всем бы вам, русским барям,
руки по локоть отрубить, чтобы вы
в карты меньше играли. Вон мой старый хрыч схватился теперь
с Калмыком.
Наконец разыгрывается какая-то гомерическая игра. Иудушка остается дураком
с целыми восемью
картами на
руках,
в числе которых козырные туз, король и дама. Поднимается хохот, подтрунивание, и всему этому благосклонно вторит сам Иудушка. Но среди общего разгара веселости Арина Петровна вдруг стихает и прислушивается.
Бывало — стоит он перед капитаном или машинистом, заложив за спину свои длинные обезьяньи
руки, и молча слушает, как его ругают за лень или за то, что он беспечно обыграл человека
в карты, стоит — и видно, что ругань на него не действует, угрозы ссадить
с парохода на первой пристани не пугают его.
Сенька хворал тогда, Маша
с отцом
в Шабалдино к тётке уехали, а я
в углу дома из
карт строю и вижу: возлагает дьякон
руку свою матери на грудь,
рука — рыжая, и перстень серебряный на ней.
Поплевав на пальцы, она начала раскладывать кабалу.
Карты падали на стол
с таким звуком, как будто бы они были сваляны из теста, и укладывались
в правильную восьмиконечную звезду. Когда последняя
карта легла рубашкой вверх на короля, Мануйлиха протянула ко мне
руку.
— Фью-ю-ю! — протяжно свистнул урядник и глубоко засунул
руки в карманы шаровар. — Тоже благодарность называется! Что же вы думаете, я из-за каких-нибудь двадцати пяти рублей поставлю на
карту свое служебное положение? Нет-с, это вы обо мне плохо понимаете.
Часа через три он возвратился
с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного
в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него
в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут
с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «
С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали
руку, ту
руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала
в карету, — до гостиной губернского предводителя,
в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как
в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя
в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить
в кавалерии и заниматься устройством имения, играют
в карты, держат француженок и ездят
в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
— Конечно, так-с; вот, например, говорят об этом-с Бельтове, что он
в руки карт не берет, а все читает.
Я вскочил со стула, левой
рукой схватил груду кредиток у офицера, а его ударил кулаком между глаз и
в тот же момент наотмашь смазал штатского и положил
в карман
карты Асамата вместе
с остальными деньгами его товарища. Оба полетели на пол вместе со стульями. Архальский соскочил как сумасшедший и ловит меня за
руку, что-то бормочет.
Третья дочь, Шурочка, избрала специальностью игру
в дурачки со всеми холостыми инженерами по очереди. Как только узнавала она, что ее старый партнер собирается жениться, она, подавляя огорчение и досаду, избирала себе нового. Конечно, игра велась
с милыми шутками и маленьким пленительным плутовством, причем партнера называли «противным» и били по
рукам картами.
Глядя на Василия Васильевича, на его грим, фигуру, слушая его легкий польский акцент, я видел
в нем живого «графа», когда вскочил тот из-за стола, угрожающе поднял
руку с колодой
карт…
— Да разве вы живете, как хотите? Разве вы свободны? Писать всю жизнь бумаги, которые противны вашим убеждениям, — продолжала Зинаида Федоровна,
в отчаянии всплескивая
руками, — подчиняться, поздравлять начальство
с Новым годом, потом
карты,
карты и
карты, а главное, служить порядкам, которые не могут быть вам симпатичны, — нет, Жорж, нет! Не шутите так грубо. Это ужасно. Вы идейный человек и должны служить только идее.
Далее — тоже довольно большой портрет сурового на вид старика
в генеральском екатерининских времен мундире,
с подзорной трубкой
в руке и
с развернутою перед ним
картою, — это был прадед Бегушевых.
— А каков Германн! — сказал один из гостей, указывая на молодого инженера, — отроду не брал он
карты в руки, отроду не загнул ни одного пароли, а до пяти часов сидит
с нами и смотрит на нашу игру!
Так, например, будучи
в душе игрок, никогда не брал он
карты в руки, ибо рассчитал, что его состояние не позволяло ему (как сказывал он) жертвовать необходимым
в надежде приобрести излишнее, — а между тем целые ночи просиживал за карточными столами и следовал
с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры.
— Позвольте поставить
карту, — сказал Германн, протягивая
руку из-за толстого господина, тут же понтировавшего. Чекалинский улыбнулся и поклонился, молча,
в знак покорного согласия. Нарумов, смеясь, поздравил Германна
с разрешением долговременного поста и пожелал ему счастливого начала.
Жорж. А помнишь,
в прошлом году какой-то чудак наехал? Лохматый, нечесаный, сюртук
в пуху, сапоги нечищеные, шампанское пополам
с квасом пил.Бумажника не носил, ассигнации свертывал
в комок да по разным карманам рассовывал.
Карты в руках держать не умел; а обобрал всех здесь. После я его видел
в Петербурге
в Ливадии: раздушенный, завитой, всех опереточных артистов знает, шансонетки не хуже их поет.
Бригадирша. Так, мой батюшка! (Схватила одни
карты и подбежала к Советнику.) Вот, бывало, коли кто виноват, так и скажут:
с той стороны не проси вот этого, а
с этой этого; а потом (держа
в одной
руке карты, одним пальцем шмыгает, между тем Советник остановляет игру
в шахматы и смотрит на нее
с нежностию) тот и выглядывает карточку; а там до этой
карты и пойдет за всякую дранье; там розно: краля по щеке, холоп за ухо волок.
Это невозможно было снести: дама махнула
рукой на подвязанного салфеткой старца и даже
в виде легкой иронии отыгралась
с ним на его же
картах: она называла его «салфеточным».
Офицеры ужасно смутились, а он как полотно побледнел
с досады, что я его перехитрил. Схватил
в руку карты, затрясся и закричал...
— У кого на
руках эта
карта, — начал торжественно старик Шелестов, поднимая верхнюю
карту второй колоды, — тому судьба пойти сейчас
в детскую и поцеловаться там
с няней.
Поднялась суматоха. Дамы
с пылкой стремительностью целовали хозяйку, мужчины жирными губами лобызали у нее
руку и тискали
руку доктора. Большая часть гостей вышла
в гостиную к
картам, но несколько человек осталось
в столовой допивать коньяк и пиво. Через несколько минут они запели фальшиво и
в унисон «Не осенний мелкий дождичек», и каждый обеими
руками управлял хором. Этим промежутком мы
с лесничим воспользовались и ушли, как нас ни задерживал добрейший Петр Власович.
Лиза принесла еще пастилы, трех сортов варенья и сохранившиеся особенного моченья опортовые яблоки и остановилась за спиной матери, вглядываясь
в игру и изредка поглядывая на офицеров и
в особенности на белые
с тонкими, розовыми, отделанными ногтями
руки графа, которые так опытно, уверенно и красиво бросали
карты и брали взятки.
О, какая чудесная, магическая, бестелесная игра: души —
с душою,
руки —
с рукою, лица —
с лицом, всего — только не
карты с картой. И, конечно,
в этой игре я,
с младенчества воспитанная глотать раскаленные угли тайны,
в этой игре мастером была — я.
Когда после сдачи
карт мрачным Прокопием Васильевичем Масленников раскрыл свои
карты, сердце его заколотилось и сразу упало, а
в глазах стало так темно, что он покачнулся — у него было на
руках двенадцать взяток: трефы и черви от туза до десятки и бубновый туз
с королем. Если он купит пикового туза, у него будет большой бескозырный шлем.
В карты не играли, сигары ему не предложили,
в разговоры
с ним никто не пускался, может быть издали узнав птицу по перьям, и потому мой господин принужден был, чтоб только куда-нибудь девать
руки, весь вечер гладить свои бакенбарды.
Потом вы… хотели спустить меня
с рук, обратить меня
в карту для игры
с передаточным вистом.
Не раз, каюсь
в том, глядя на его полные и белые
руки с бриллиантовым перстнем на указательном пальце, которые мне били одну
карту за другою, я злился на этот перстень, на белые
руки, на всю особу адъютанта, и мне приходили на его счет дурные мысли; но, обсуживая потом хладнокровно, я убеждался, что он просто игрок умнее всех тех,
с которыми ему приходилось играть.