Неточные совпадения
Трудись! Кому вы вздумали
Читать такую проповедь!
Я не крестьянин-лапотник —
Я Божиею милостью
Российский
дворянин!
Россия — не неметчина,
Нам чувства деликатные,
Нам гордость внушена!
Сословья благородные
У нас труду не учатся.
У нас чиновник плохонький,
И тот полов не выметет,
Не
станет печь топить…
Скажу я вам, не хвастая,
Живу почти безвыездно
В деревне сорок лет,
А от ржаного колоса
Не отличу ячменного.
А мне поют: «Трудись...
— Погоди. И ежели все люди"в раю"в песнях и плясках время препровождать будут, то кто же, по твоему, Ионкину, разумению, землю пахать
станет? и вспахавши сеять? и посеявши жать? и, собравши плоды, оными господ
дворян и прочих чинов людей довольствовать и питать?
Левин стоял довольно далеко. Тяжело, с хрипом дышавший подле него один
дворянин и другой, скрипевший толстыми подошвами, мешали ему ясно слышать. Он издалека слышал только мягкий голос предводителя, потом визгливый голос ядовитого
дворянина и потом голос Свияжского. Они спорили, сколько он мог понять, о значении
статьи закона и о значении слов: находившегося под следствием.
Толпа раздалась, чтобы дать дорогу подходившему к столу Сергею Ивановичу. Сергей Иванович, выждав окончания речи ядовитого
дворянина, сказал, что ему кажется, что вернее всего было бы справиться со
статьей закона, и попросил секретаря найти
статью. В
статье было сказано, что в случае разногласия надо баллотировать.
— А чорта мне в
статье! Я говорю по душе. На то благородные
дворяне. Имей доверие.
— Чем бы не козак был? — сказал Тарас, — и
станом высокий, и чернобровый, и лицо как у
дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака!
Потому что мы — не
дворяне, а он — князь и делает там свою карьеру; он нас, честных-то людей, и слушать не
станет.
Сошел на нет и этот клуб. У большинства
дворян не осталось роскошных выездов. Дела клуба
стали слабнуть, вместо шестисот членов осталось двести. Понемногу
стало допускаться в члены и именитое купечество.
В конце концов Банькевич потерял самообладание и
стал писать доносы в высшие инстанции на самих судей, чинящих одному Курцевичу толеранцию и потакательство, а ему, сироте —
дворянину, — импертыненцию и несправедливость.
— Да так уж, знал. Раньше он был обыкновенным светским человеком,
дворянином, а уж потом
стал монахом. Он многое видел в своей жизни. Потом он опять вышел из монахов. Да, впрочем, здесь впереди книжки все о нем подробно написано.
Народ-то нынче трусоват
стал, — продолжал Петр Петрович, мотнув головой, — вон как в старину прежде дворяне-то были — Бобков и Хлопков.
«Гости» постепенно
становятся развязнее и развязнее; наконец заводится разговор о том, что"в трактире за свой пятачок всякий волен", что"это прежде, бывало,
дворяне форсу задавали, а нынче царь-батюшка всем волю дал", что"если, значит, пришел ты в трактир, то сиди смирно, рядом со всеми, и не фордыбачь!"
Она снова обратилась к Санину и
стала его расспрашивать о том, какие законы существуют в России насчет браков и нет ли препятствий для вступления в супружество с католичками — как в Пруссии? (В то время, в сороковом году, вся Германия еще помнила ссору прусского правительства с кельнским архиепископом из-за смешанных браков.) Когда же фрау Леноре услыхала, что, выйдя замуж за русского
дворянина, ее дочь сама
станет дворянкой, — она выказала некоторое удовольствие.
Тут главное состояло в том, что «новый человек», кроме того что оказался «несомненным
дворянином», был вдобавок и богатейшим землевладельцем губернии, а
стало быть, не мог не явиться подмогой и деятелем. Я, впрочем, упоминал и прежде вскользь о настроении наших землевладельцев.
Между тем кадриль кончилась. Сенатор пошел по зале. Общество перед ним, как море перед большим кораблем,
стало раздаваться направо и налево. Трудно описать все мелкие оттенки страха, уважения, внимания, которые начали отражаться на лицах чиновников, купцов и даже
дворян. На средине залы к сенатору подошел хозяин с Марфиным и проговорил...
Но как бы то ни было, несмотря на такого рода недоумения и несправедливые насмешки, труды губернского предводителя были оценены, потому что, когда он, собрав в новый дом приехавших на баллотировку
дворян, ввел их разом в танцевальную залу, то почти все выразили восторг и
стали, подходя поодиночке, благодарить его: подавать адресы, а тем более одобрительно хлопать, тогда еще было не принято.
— Я желаю получить одну милость от правительства, —
стал отвечать Тулузов, — я личный
дворянин, и так как у меня могут быть дети…
Затем, ловко сойдя с возвышения и кланяясь налево и направо, губернатор уехал; губернский же предводитель, войдя на то же возвышение, предложил
дворянам начать баллотировку по уездам. Толпа
стала разделяться и сосредоточиваться около своих столиков.
— Говорят, вначале был мещанин, — объяснил тот, — потом
стал учителем, служил после того в земском суде, где получил первый чин, и затем сделал пожертвование на улучшение гимназии ни много, ни мало, как в тридцать тысяч рублей; ему за это Владимира прицепили, и теперь он поэтому
дворянин!
Наш маленький господин, пробираясь посреди танцующих и немножко небрежно кланяясь на все стороны, стремился к хозяину дома, который стоял на небольшом возвышении под хорами и являл из себя, по своему высокому росту, худощавому
стану, огромным рукам, гладко остриженным волосам и грубой, как бы солдатской физиономии, скорее старого, отставного тамбурмажора [Тамбурмажор — старший барабанщик.], чем представителя жантильомов [Жантильом — от франц. gentllhomme —
дворянин.].
Не бывая в ней долгое время, я решился, наконец, года три тому назад вместе с дочерью провести там лето; соседние
дворяне, разумеется,
стали посещать меня и рассказывают мне, что в околотке — то тут, то там — начали появляться скопцы и, между прочим, один небогатый помещик со слезами на глазах объявил, что у него в именьице найдено десять молодых девушек, у которых тут не оказалось ничего — гладко!..
Ненависть, которую я, в качестве
дворянина, испытывал постоянно в продолжение первых лет от арестантов,
становилась для меня невыносимой, отравляла всю жизнь мою ядом.
Ж-кий, не глядя ни на кого, с бледным лицом и с дрожавшими бледными губами, прошел между собравшихся на дворе каторжных, уже узнавших, что наказывают
дворянина, вошел в казарму, прямо к своему месту, и, ни слова не говоря,
стал на колени и начал молиться богу».
— Ну вот, видишь ли! Но продолжаю. Во-вторых, среди моря мужиков я вижу небольшую группу
дворян и еще меньшую группу купцов. Если я направлю внутреннюю политику против
дворян — кто же будет исправлять должность опоры? с кем буду я проводить время, играть в ералаш, танцевать на балах? Ежели я расточу купцов — у кого я буду есть пироги? Остается,
стало быть, только одно, четвертое сословие, которое могло бы быть предметом внутренней политики, — это сословие нигилистов.
Мало-помалу
стали распространяться и усиливаться слухи, что майор не только строгонек, как говорили прежде, но и жесток, что забравшись в свои деревни, особенно в Уфимскую, он пьет и развратничает, что там у него набрана уже своя компания, пьянствуя с которой, он доходит до неистовств всякого рода, что главная беда: в пьяном виде немилосердно дерется безо всякого резону и что уже два-три человека пошли на тот свет от его побоев, что исправники и судьи обоих уездов, где находились его новые деревни, все на его стороне, что одних он задарил, других запоил, а всех запугал; что мелкие чиновники и
дворяне перед ним дрожкой дрожат, потому что он всякого, кто осмеливался делать и говорить не по нем, хватал середи бела дня, сажал в погреба или овинные ямы и морил холодом и голодом на хлебе да на воде, а некоторых без церемонии дирал немилосердно какими-то кошками.
И ему ясно
стало, что он нисколько не русский
дворянин, член московского общества, друг и родня того-то и того-то, а просто такой же комар или такой же фазан или олень, как те, которые живут теперь вокруг него.
Один заседатель, лет десять тому назад служивший в военной службе, собирался сломить кий об спину хозяина и до того оскорблялся, что логически присовокуплял к ряду энергических выражений: «Я сам
дворянин; ну, черт его возьми, отдал бы генералу какому-нибудь, — что тут делать
станешь, — а то молокососу, видите, из Парижа приехал; да позвольте спросить, чем я хуже его, я сам
дворянин, старший в роде, медаль тысяча восемьсот двенадцатого…» — «Да полно ты, полно, горячая голова!» — говорил ему корнет Дрягалов, имевший свои виды насчет Бельтова.
— Эх, Юрий Дмитрич! — продолжал Лесута. — Много с тех пор воды утекло! Вовсе житья не
стало нашему брату, родовому
дворянину! Нижегородские крамольники все вверх дном поставили. Хотя бы, к примеру сказать, меня, стряпчего с ключом, — поверишь ли, Юрий Дмитрич? в грош не ставят; а какой-нибудь простой посадский или мясник — воеводою!
Наркис. И то мужик, я себя барином и не ставлю. Что ты меня из кучеров-то приказчиком произвела, экономом, — ты думаешь, что я сейчас барином и
стал для тебя, как же! Ты выправь мне такой лист, чтобы был я, как есть, природный
дворянин, да тогда учтивости от меня и спрашивай.
— Придет, брат, видно, точно, шекспировское время, что мужик
станет наступать на ногу
дворянину и не будет извиняться. Я, разумеется, понимаю
дворянина мысли.
К тому, что я
стал рабочим, уже привыкли и не видят ничего странного в том, что я,
дворянин, ношу ведра с краской и вставляю стекла; напротив, мне охотно дают заказы, и я считаюсь уже хорошим мастером и лучшим подрядчиком, после Редьки, который хотя и выздоровел и хотя по-прежнему красит без подмостков купола на колокольнях, но уже не в силах управляться с ребятами; вместо него я теперь бегаю по городу и ищу заказов, я нанимаю и рассчитываю ребят, я беру деньги взаймы под большие проценты.
Учреждение корпуса на счет
дворян стало жаркою мечтою дяди: этим разом достигались две цели, и обе первостепенной важности: государю будет доставлено удовольствие, непосредственными виновниками которого будут
дворяне, а бедные дети получат большой безвозмездный воспитательный приют.
Патрикей не
стал далее дослушивать, а обернул свою скрипку и смычок куском старой кисеи и с той поры их уже не разворачивал; время, которое он прежде употреблял на игру на скрипке, теперь он простаивал у того же окна, но только лишь смотрел на небо и старался вообразить себе ту гармонию, на которую намекнул ему рыжий
дворянин Дон-Кихот Рогожин.
Дворянство через то страдает, что прибыльщики да компанейщики не за заслуги в
дворяне попадать
стали, а за прислужничество; старая же знать, мало честь соблюдая, с ними мешалась.
Дворяне, избравшие Якова Львовича с таким восторженным единодушием, начали пожиматься и
стали поговаривать, что он слишком большой хлопотун и на предводительской должности тяжеленек. Прошел еще годик, и у дяди среди самих
дворян завелись враги, составившие к концу его служебного срока против него сильную партию, которая без всякой застенчивости распространяла слух, что дяде на второй срок губернским предводителем не бывать.
Но интрига тоже не дремала, и
дворяне мало-помалу начали обходить его и забегать с жалобами к губернатору, от которого, по вековечному антагонизму двух этих властей,
стали приходить к Якову Львовичу колкие запросы, а Яков Львович давал на них еще более колкие ответы.
Арина Пантелеймоновна. Да что с них, с дворян-то твоих? Хоть их у тебя и шестеро, а, право купец один
станет за всех.
Нет, сударь! я русской столбовой
дворянин и, прошу не погневаться, колокольчика к моим дверям привешивать не
стану».
И все так
станут думать, как тяжко придет; а впрочем, и теперь, что бога гневить, есть русские
дворяне, которые не совсем еще обыноземились.
— И, сударь! Придет беда, так все заговорят одним голосом, и
дворяне и простой народ! То ли еще бывало в старину: и триста лет татары владели землею русскою, а разве мы
стали от этого сами татарами? Ведь все, а чем нас упрекает Сила Андреевич Богатырев, прививное, батюшка; а корень-то все русской. Дремлем до поры до времени; а как очнемся да стрехнем с себя чужую пыль, так нас и не узнаешь!
Но с отменою крепостного права, этого единственного источника благосостояния для многих
дворян, она не
стала получать от своих высокоблагородных знакомых ни капиталов, ни процентов, а между тем в этих розданных ею деньгах заключалось почти все ее состояние, так что Аделаида Ивановна вынужденною нашлась на безукоризненно правильном французском языке и в самых мягких выражениях напомнить своим должникам об уплате ей хотя частички; но ни от кого из них она и ответа даже не получила.
— Я вижу твое восхищение! — холодно возразил ей брат; — скоро! мы довольно ждали… но зато не напрасно!.. Бог потрясает целый народ для нашего мщения; я тебе расскажу… слушай и благодари: на Дону родился дерзкий безумец, который выдает себя за государя… народ, радуясь тому, что их государь носит бороду, говорит как мужик, обратился к нему…
Дворяне гибнут, надобно же игрушку для народа… без этого и праздник не праздник!.. вино без крови для них
стало слабо. Ты дрожишь от радости, Ольга…
— Нет, — отвечал зять, нахмурясь. — Я человек старого покроя, нынче служба наша не нужна, хоть, может быть, православный русской
дворянин стоит нынешних новичков, блинников да басурманов, — но эта
статья особая.
— То есть, лучше сказать, не обидели, — продолжал я уже спокойнее, — а каждому воздали должное. Прежде у нас была одна опора —
дворяне, нынче две опоры —
дворяне и буржуа.
Стало быть, мы не потеряли, а приобрели.
— Мартын Харлов, столбовой
дворянин! — продолжал пищать Сувенир. — Важность-то какую на себя напустил, фу ты ну ты! Не подходи, мол, зашибу! А как именье свое от большого ума
стал отдавать да делить — куды раскудахтался! «Благодарность! — кричит, — благодарность!» А меня-то за что обидел? Не наградил? Я, быть может, лучше бы восчувствовал! И, значит, правду я говорил, что посадят его голой спиной…
Иной раз в наших местах задаются такие характеры, что, как бы много лет ни прошло со встречи с ними, о некоторых из них никогда не вспомнишь без душевного трепета. К числу таких характеров принадлежит купеческая жена Катерина Львовна Измайлова, разыгравшая некогда страшную драму, после которой наши
дворяне, с чьего-то легкого слова,
стали звать ее леди Макбет Мценского уезда.
И тяжкие обиды и жгучие слезы, стоны и разрывающая сердце скорбь по нежно любимой единственной дочери, которая теперь, в ее юном возрасте, как голубка бьется в развращенных объятиях алчного ворона, все это звало старика Байцурова к мщению; но у него, как у бедного
дворянина, не было ни вьюгоподобных коней, ни всадников, способных
стать грудь против груди с плодомасовскою ордою, ни блестящих бердышей и самопалов, какие мотались у тех за каждыми тороками, и, наконец, — у тех впереди было четырнадцать часов времени, четырнадцать часов, в течение которых добрые кони Плодомасова могли занести сокровище бедной четы, их нежную, их умную дочку, более чем за половину расстояния, отделяющего Закромы от Плодомасовки.
Перестали гонять собак и жиреть в бездействии в глуши деревень своих,
стали служить
дворяне со времен Петра I; но чувство долга, сознание того, что они обязаны именно служить, а не считаться на службе, и служить для того, чтобы быть полезными отечеству, а не для своих выгод, — это сознание было еще недоступно даже большей части вельмож того времени.
Отец Леонов был русский коренной
дворянин, израненный отставной капитан, человек лет в пятьдесят, ни богатый, ни убогий, и — что всего важнее — самый добрый человек; однако ж нимало не сходный характером с известным дядею Тристрама Шанди — добрый по-своему и на русскую
стать.
Это ведь в первые времена-то, как крестьяне у
дворян были, ну точно, что в тогдашнее время воровство будто до низкого сословия все больше принадлежало; а как нонче, когда крестьян не
стало, господа и сами тоже этим ничуть не гнушаются.