Неточные совпадения
Самгин внимательно наблюдал, сидя в углу на кушетке и пережевывая хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет себя, как
хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее,
спросил у Дуняши бумаги и чернил и ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто поднимала и не могла поднять какие-то тяжести. Поставив локти на стол, опираясь скулами на ладони, она
спрашивала Судакова...
Надо же изучать нравы, обычаи…» — «А что это
у вас вставлено в рамы вместо стекол?» —
спросил я
хозяина.
Спросите обо мне
у хозяина и других, кому вы особенно верите из этой компании», встал и ушел в другую комнату.
Довольно вам сказать, что на днях я обедал
у одного знакомого, там был инженерный офицер;
хозяин спросил его, хочет ли он со мной познакомиться?
По окончании всенощной все подходят к
хозяевам с поздравлениями, а дети по очереди целуют
у старой полковницы ручку. Старушка очень приветлива, всякому найдет доброе слово сказать, всякого
спросит: «Хорошо ли, душенька, учишься? слушаешься ли папеньку с маменькой?» — и, получив утвердительный ответ, потреплет по щеке и перекрестит.
— Зачем это
у тебя собака и петух привязаны? —
спрашиваю хозяина.
— Чего тебе понадобилось? —
спрашивал сам
хозяин, высовывая свою пьяную башку в волоковое окно, какое было
у Гущиных. — Ишь как ускорилась… запыхалась вся…
Я потом
у хозяина спросил его имя.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял
у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и
спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было:
у нас сегодня ночью
у хозяина сын жену убил».
— Что,
у вас не угарно ли здесь? —
спросил он
хозяина, по-прежнему ходившего взад и вперед по гостиной.
Потом все вошли в гостиную, где сидели вдвоем Егор Егорыч и Сусанна Николаевна, которые, увидав, кто к ним приехал, без сомнения, весьма удивились, и затем началась обычная сцена задушевных, хоть и бестолковых, деревенских свиданий:
хозяева и гости что-то такое восклицали; все чуть-чуть не обнимались;
у Сусанны Николаевны оба прибывшие гостя поцеловали с чувством руку; появилась тут же вдруг и gnadige Frau,
у которой тоже оба кавалера поцеловали руку; все о разных разностях отрывочно
спрашивали друг друга и, не получив еще ответа, рассказывали, что с ними самими было.
— Вы все время оставались
у Феодосия Гаврилыча? —
спросил князя
хозяин.
Удовлетворившись этим,
хозяин отеля
спросил: как господам русским угодно обедать,
у себя ли в номерах, или в общей зале за табльдотом.
Зачем все это и для чего?» —
спрашивал он себя, пожимая плечами и тоже выходя чрез коридор и кабинет в залу, где увидал окончательно возмутившую его сцену:
хозяин униженно упрашивал графа остаться на бале хоть несколько еще времени, но тот упорно отказывался и отвечал, что это невозможно, потому что
у него дела, и рядом же с ним стояла мадам Клавская, тоже, как видно, уезжавшая и объяснявшая свой отъезд тем, что она очень устала и что ей не совсем здоровится.
— Что же
у вас есть? —
спросил Глумов
у хозяина.
Однажды вечером, когда я сидел на крыльце, ожидая
хозяев, ушедших гулять на Откос, а девочка дремала на руках
у меня, подъехала верхом ее мать, легко спрыгнула на землю и, вскинув голову,
спросила...
«Да ведь ты тоже там», — едва не сказал гость
хозяину.
Спросил хозяйку, из-за чего началась драка на свадьбе
у Смагиных, — она, улыбаясь, ответила...
— Что это за пугало? Не знаешь ли, кто он? —
спросил земский
у хозяина.
— Нашел человека! — подхватил земский. — Князь Пожарский!.. — повторил он с злобной улыбкою, от которой безобразное лицо его сделалось еще отвратительнее. — Нет,
хозяин,
у него поляки отбили охоту соваться туда, куда не
спрашивают. Небойсь хватился за ум, убрался в свою Пурецкую волость да вот уже почти целый год тише воды ниже травы, чай, и теперь еще бока побаливают.
— А что, —
спросил Кирша
у хозяина, — чай, проезжие гости не все
у тебя приели?
Кирша, поговорив еще несколько времени с
хозяином и гостьми, встал потихоньку из-за стола; он тотчас заметил, что хотя караул был снят от ворот, но зато
у самых дверей сидел широкоплечий крестьянин, мимо которого прокрасться было невозможно. Запорожец отыскал свою саблю, прицепил ее к поясу, надел через плечо нагайку, спрятал за пазуху кинжал и, подойдя опять к столу, сел по-прежнему между приказчиком и дьяком. Помолчав несколько времени, он
спросил первого: весело ли ему будет называться дедушкою?
Молодому помещику видно хотелось еще
спросить что-то
у хозяев; он не вставал с лавки и нерешительно поглядывал то на Чуриса, то в пустую, не топленную печь.
Но порой — особенно во дни неудач — эта грусть перерождалась
у Ильи в досадное, беспокойное чувство. Курочки, коробочки и яички раздражали, хотелось швырнуть их на пол и растоптать. Когда это настроение охватывало Илью, он молчал, глядя в одну точку и боясь говорить, чтоб не обидеть чем-нибудь милых людей. Однажды, играя в карты с
хозяевами, он, в упор глядя в лицо Кирика Автономова,
спросил его...
— А тебя не
спрашивают, не к тебе речь. Погоди, и твой капуль-то вылезет. Вот
у меня Филька — приказчик есть. Тоже капулем чесался. Придет к паликмахтеру, да и говорит: остриги меня, чтобы при
хозяине по-русски, а без
хозяина а-ля капуль выходило…
— Иван Иваныч, что с тобой? —
спросил хозяин у гуся. — Что ты кричишь? Ты болен?
Хозяин спросил меня: «Не правда ли, что
у меня довольно весело?» Я, разумеется, отвечал утвердительно и горячо.
— Да, ишь, ловок больно! А
у кого они
спросят? Экой прыткой какой! — заметил
хозяин.
— Спит? —
спросил поспешно
хозяин у рыженького, который уже нагнулся к Антону и слушал.
— Сенца надыть, что ли? —
спросил хозяин Антона. —
У меня сено знатное…
Вот он, с первого слова, дает мне целый этаж, да еще верхний, парадный, отлично изукрашенный, и дает с тем, что каждый из нас есть полный
хозяин своего этажа (Петрусь оставил за собою нижний, а мне, как будущему женатому, парадный), и имеет полное право, по своему вкусу, переделывать, ломать и переменять, не
спрашивая один
у другого ни совета, ни согласия.
Стал я понемногу поправляться. Однажды мой доктор и говорит: «Слушайте, сэр, не все же вам без дела околачиваться;
у меня есть для вас в виду место. Хотите поступить конторщиком в „Южную звезду“?» — «Помилуйте, с руками, ногами!» — «Ну, так отправляйтесь туда завтра к одиннадцати часам,
спросите хозяина и скажите, что от меня пришли. Он уже знает».
Матрена. Вот это, родной, рассудил, как водой разлил; пущай сам малый скажет. Ведь тоже по нынешнему времю силом женить не велят. Тоже
спросить малого надо. Не захочет он ни в жисть на ней жениться, себя осрамить. На мой разум, пусть
у тебя живет да служит
хозяину. И на лето брать незачем, принанять можно. А ты нам десяточку дай, пусть живет.
—
У тебя, Островский, разве есть ладья? — вкрадчиво
спросил хозяин избы.
Не
спрашивая о
хозяине, Казначеев ввел меня из прихожей в столовую и остановился
у дверей кабинета, поглядел в замочную скважину и сказал: «Дядя тут; не пишет, а что-то читает; верно, ждет нас».
Платит он ему поштучно,
спрашивает в работе чистоты — и только: рассчитают, что следует, а там и распоряжайся жалованьем своим, как знаешь: хочешь, оброк высылай, а нет, так и пропей, пожалуй;
у них
хозяину еще барыш, как работник загуляет: он ему в глухую пору каждый день в рубль серебра поставит, а нам,
хозяевам, этого делать нельзя:
у нас, если парень загулял, так его надобно остановить, чтобы было чем барина в оброке удовлетворить да и в дом тоже выслать, потому что здесь все дело соседское, все на знати; а немец ничего этого во внимание не берет…
Помолился Алексей, поклонился
хозяину, потом Насте и пошел из подклета. Отдавая поклон, Настя зарделась как маков цвет. Идя в верхние горницы, она, перебирая передник и потупив глаза, вполголоса
спросила отца, что это за человек такой был
у него?
Подошел к «Соболю». Капитан стоит
у руля и молча вдаль смотрит. На палубе ни души. Сказывает про себя Алексей капитану, что он новый
хозяин. Не торопясь, сошел капитан с рубки, не снимая картуза, подошел к Алексею и сухо
спросил...
Ну, соберутся, зачнут друг
у друга
спрашивать, кому в
хозяевах сидеть.
С чего завелся такой обычай? — раз
спросили у старого лесника, лет тридцать сряду ходившего лесовать «
хозяином».
Вот я опять к ним: дай, думаю, зайду — хоть
у хозяев про нее
спрошу.
— Мудрено, брат, придумал, — засмеялся приказчик. — Ну, выдам я тебе пачпорт, отпущу, как же деньги-то твои добуду?.. Хозяин-то ведь, чать, расписку тоже
спросит с меня.
У него, брат, не как
у других — без расписок ни единому человеку медной полушки не велит давать, а за всякий прочет, ежели случится, с меня вычитает… Нет, Сидорка, про то не моги и думать.
— Из Осиповки едете, честные господа, аль подале откуда? — сидя на передней скамье,
спросил хозяин у Никифора, тоже залезшего на полати поразогреть себя после такой вьюги.
— В какую Фатьянку? — робко
спросил Василий Фадеев
у хозяина.
— Фленушка, слышь,
у нее тоже не больно здорова? —
спросил Петр Степаныч, отвернувшись от
хозяина и глядя в окошно. — Таисéю Бояркиных видел я на днях
у Макарья, она сказывала.
Размашисто помолясь на иконы и молча поклонясь
хозяину, стал он
у стола и, опершись на него рукой,
спросил...
Я
спросил его: судя по фамилии, он — немец?
Хозяин лукаво улыбнулся и рассказал мне, откуда
у него такая фамилия. Отец его был беглый крепостной, по фамилии Колосов. В бегах он получил прозвище Карась. С такой фамилией его,
хозяина, и записали в метрические книги.
—
Хозяин, нет ли
у тебя навеса какого для нас? —
спросил Назарий.
—
Хозяин, нет ли
у тебя навеса какого для них? —
спросил Назарий.
Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным топотом
спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее
хозяин, оставшийся на улице.
Тогда карета останавливалась
у крыльца, из нее вылезал камердинер Степана Ивановича и шел
спрашивать, угодно ли
хозяевам принять его господина?