Неточные совпадения
— Непременно. Я сберу подписку. Ах, познакомился ты вчера с моим
приятелем Левиным? —
спросил Степан Аркадьич.
Дарья Александровна подошла к остановившемуся шарабану и холодно поздоровалась с княжной Варварой. Свияжский был тоже знакомый. Он
спросил, как поживает его чудак-приятель с молодою женой, и, осмотрев беглым взглядом непаристых лошадей и с заплатанными крыльями коляску, предложил дамам ехать в шарабане.
— Да, — примолвил Манилов, — уж она, бывало, все
спрашивает меня: «Да что же твой
приятель не едет?» — «Погоди, душенька, приедет». А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением. Уж такое, право, доставили наслаждение… майский день… именины сердца…
— А вы кто сами-то изволите быть-с? —
спросил, вдруг обращаясь к нему, Разумихин. — Я вот, изволите видеть, Вразумихин; не Разумихин, как меня всё величают, а Вразумихин, студент, дворянский сын, а он мой
приятель. Ну-с, а вы кто таковы?
Молча, лишь изредка меняясь незначительными словами, доехали наши
приятели до Федота. Базаров был не совсем собою доволен. Аркадий был недоволен им. К тому же он чувствовал на сердце ту беспричинную грусть, которая знакома только одним очень молодым людям. Кучер перепряг лошадей и, взобравшись на козлы,
спросил: направо аль налево?
— А вы его заметили? —
спросил в свою очередь Аркадий. — Не правда ли, какое у него славное лицо? Это некто Базаров, мой
приятель.
— Где же новый твой
приятель? —
спросил он Аркадия.
На третий день после этого приехали два баниоса: один бывший в прошедший раз,
приятель наш Баба-Городзаймон, который уже ознакомился с нами и освоился на фрегате, шутил, звал нас по именам,
спрашивал название всего, что попадалось ему в глаза, и записывал.
Он скрылся опять, а мы пошли по сводам и галереям монастыря. В галереях везде плохая живопись на стенах: изображения святых и портреты испанских епископов, живших и умерших в Маниле. В церковных преддвериях видны большие картины какой-то старой живописи. «Откуда эта живопись здесь?» —
спросил я, показывая на картину, изображающую обращение Св. Павла. Ни епископ, ни наш
приятель, молодой миссионер, не знали: они были только гости здесь.
— Товарищ, — поправил Селенин. — Как ты в Сенате? —
спросил он, грустно и уныло глядя на
приятеля. — Я знал, что ты в Петербурге. Но каким образом ты здесь?
— Это так, вертопрахи, — говорил он, — конечно, они берут, без этого жить нельзя, но, то есть, эдак ловкости или знания закона и не
спрашивайте. Я расскажу вам, для примера, об одном
приятеле. Судьей был лет двадцать, в прошедшем году помре, — вот был голова! И мужики его лихом не поминают, и своим хлеба кусок оставил. Совсем особенную манеру имел. Придет, бывало, мужик с просьбицей, судья сейчас пускает к себе, такой ласковый, веселый.
Детство часто беспечно проходит мимо самых тяжелых драм, но это не значит, что оно не схватывает их чутким полусознанием. Я чувствовал, что в душе моего
приятеля есть что-то, что он хранит про себя… Все время дорогой он молчал, и на лбу его лежала легкая складка, как тогда, когда он
спрашивал о порке.
Едучи в театр, Вихров вспомнил, что у него в этом городе еще есть
приятель — Кергель, а потому, войдя в губернаторскую ложу, где застал Абреева и его супругу, он первое же слово
спросил его...
— О чем вы? —
спросил его Павел, более всего озабоченный тем, что
приятель его совершенно не одет.
— Да кто он такой, что он такое? —
спрашивали Вихрова все его
приятели.
— Где же мы привал наш будем иметь? —
спросил он
приятеля.
— А как вы поживаете? —
спросил его Вихров, заинтересованный чересчур уж бедным туалетом
приятеля.
— Дома? —
спросил я, вылезая из кибитки у подъезда серенького деревянного домика, в котором обитал мой добрый
приятель, Владимир Константиныч Буеракин, владелец села Заовражья, живописно раскинувшегося в полуверсте от господской усадьбы.
— А моего
приятеля Суркова нет? —
спросил Петр Иваныч, оглядываясь с удивлением. — Он забыл вас.
— Прихожу я к подъезду, к дежурному, — князь завтракает. Я скорей на задний двор, вхожу к начальнику секретного отделения П.М. Хотинскому, — человек, конечно, он свой,
приятель, наш сотрудник.
Спрашиваю его...
— Чего же я вру? — не обижаясь,
спрашивает Робенок, а мой
приятель поучительно и лениво ворчит...
Американцы стали тревожно разговаривать между собой и потом, потребовав Дыму,
спрашивали у него, в своем ли разуме его
приятель и не грозит ли им ночью от него какая-нибудь опасность.
— Может, ты сумлеваешься насчет тятеньки? —
спрашивал Гордей Евстратыч, стараясь по-своему объяснить раздумье Фени. — Так он не пойдет супротив нас… Мы с ним старинные друзья-приятели… Эх, Феня, Феня!.. За одно твое словечко, всего за одно, да я бы, кажется, весь Белоглинский завод вверх ногами повернул… Ей-богу… Птичьего молока добуду, только скажи… а?.. А уж как бы я тебя баловал да миловал… Э-эх!..
Позвольте лишь
спросить:
Вы слышали ль, что ваш
приятельАрбенин…
— Ну, вот прихожу я к подъезду, к дежурному, князь завтракает. Я скорей на задний двор, вхожу к начальнику секретного отделения Хотинскому; ну, человек, конечно, свой,
приятель, наш сотрудник,
спрашиваю его: «Павел Михайлович, за что меня его сиятельство требует? Очень сердит?»
У меня есть знакомый, и хороший, кажется, человек, отец семейства, уже немолодой; так тот несколько дней в унынии находился оттого, что в парижском ресторане
спросил себе une portion de biftek aux pommes de terre, а настоящий француз тут же крикнул:"Garcon!biftek pommes!"Сгорел мой
приятель от стыда!
—
Спросим настоящего. Хочешь, с
приятелями познакомлю, вон видишь, в углу за бутылкой сидят!
— Пешком, вероятно? —
спросил князь
приятеля, видя, что тот утирает катящийся со лба крупными каплями пот.
— Мингера, разумеется, — отвечал князь с некоторою гримасою. —
Приятель этот своим последним подобострастным разговором с Михайлом Борисовичем просто показался князю противен. — К нам летом собирается приехать в Москву погостить, — присовокупил он: — но только, по своей немецкой щепетильности, все конфузится и
спрашивает, что не стеснит ли нас этим? Я говорю, что меня нет, а жену — не знаю.
— А между товарищами какие церемонии? Что на душе, то и на языке. Но позвольте вас
спросить, где же теперь
приятель мой Рославлев?
— Здравствуй, Дюран! — сказал кто-то на французском языке позади Зарецкого. — Ну что, доволен ли ты своей лошадью? — продолжал тот же голос, и так близко, что Зарецкой оглянулся и увидел подле себя кавалерийского офицера, который, отступя шаг назад, вскричал с удивлением: — Ах, боже мой! я ошибся… извините!.. я принял вас за моего
приятеля… но неужели он продал вам свою лошадь?.. Да! Это точно она!.. Позвольте
спросить, дорого ли вы за нее заплатили?
— Что ты, братец? —
спросил Рославлев, не глядя на своего товарища, в котором читатели, вероятно, узнали уже
приятеля его, Зарецкого.
— А сколько я писал прежде о любви! — зашамкал старичок. — Раз я в одном из моих стихотворений, описывая даму, говорю, что ее черные глаза загорелись во лбу, как два угля, и мой
приятель мне печатно возражает, что глаза не во лбу, а подо лбом и что когда они горят, так должны быть красные, а не черные!.. Кто из нас прав,
спрашиваю?
— Не могу спорить с вами, не зная статьи… Но, смею
спросить, сочинение вашего
приятеля, барона Муффеля, вероятно, более придерживается общих рассуждений, нежели фактов?
Когда Томский
спросил позволения представить графине своего
приятеля, сердце бедной девушки забилось. Но узнав, что Нарумов не инженер, а конногвардеец, она сожалела, что нескромным вопросом высказала свою тайну ветреному Томскому.
Встретились мы с ним
приятелями; рассказали друг другу, как кто провел лето; а о Норках ни я его ничего не
спросил, ни он мне не сказал ни слова.
— Бумаги, Яков Петрович, бумаги… его превосходительство изволили
спрашивать, готовы ль у вас? — защебетал вполголоса и скороговоркой
приятель господина Голядкина-старшего. — Андрей Филиппович вас ожидает…
— Иван Демьяныч? —
спросил из-за двери мой
приятель.
Наконец мне удалось-таки
спросить старого
приятеля, откуда у него шрам на лбу и кудри на голове.
Если
спросите вы, кто он? то я… не скажу вам. «Имя не человек», — говорили русские в старину. Но так живо, так живо опишу вам свойства, все качества моего
приятеля — черты лица, рост, походку его — что вы засмеетесь и укажете на него пальцем… «Следственно, он жив?» Без сомнения; и в случае нужды может доказать, что я не лжец и не выдумал на него ни слова, ни дела — ни печального, ни смешного. Однако ж… надобно как-нибудь назвать его; частые местоимения в русском языке неприятны: назовем его — Леоном.
— А что бы такое над вдовиной дочкой мой
приятель затеял? —
спросил чорт, глядя по сторонам так, как будто это дело ему не очень даже и любопытно.
— Абрашка тоже к
приятелю наладился, — насмешливо кинул Козловский, когда мы тронулись в обратный путь. Степан, отъехавший на некоторое расстояние, остановился было, как будто с целью
спросить или сказать что-то, но затем ударил лошадь и съехал с берега.
Однажды среди таких рассказов поэта кто-то из присутствующих тут
приятелей спросил его...
Эта мысль о сюрпризе совершенно примирила моего
приятеля с неожиданным путешествием. Однако он
спросил...
Беса значит это тешить — кого хочешь
спроси, — с малой досадой на
приятеля ответил Михайло Васильич.
— Узнал старого
приятеля? — поздоровавшись со всеми бывшими в горнице,
спросил Дюков у Патапа Максимыча.
Тотчас же заместил его Ярослав Ильич (причем Ремнева и Зимовейкина сдали кому следует на руки), расспросил кой-кого, ловко овладел сундуком, который хозяйка уже пыталась вскрывать, поставил сапоги на прежнее место, заметив, что они все в дырьях и совсем не годятся, потребовал назад подушку, подозвал Океанова,
спросил ключ от сундука, который нашелся в кармане пьянчужки-приятеля, и торжественно, при ком следует, вскрыл добро Семена Ивановича.
«Больной», с которым я имею дело как врач, — это нечто совершенно другое, чем просто больной человек, — даже не близкий, а хоть сколько-нибудь знакомый; за этих я способен болеть душою, чувствовать вместе с ними их страдания; по отношению же к первым способность эта все больше исчезает; и я могу понять одного моего приятеля-хирурга, гуманнейшего человека, который, когда больной вопит под его ножом, с совершенно искренним изумлением
спрашивает его...
— А кстати, слышал ты самую новую новость? — серьезно
спросил Устинов, собравшись уже уходить от
приятеля. — Говорят, что нынче ночью арестовали нескольких человек из бывших на панихиде.
— А что, Марко Данилыч? Как у вас, примерно сказать, будет насчет тюленьего жиру? —
спрашивал между тем Зиновий Алексеич у
приятеля, принимая поднесенный ему стакан редкостного лянсина фу-чу-фу.