Неточные совпадения
Переодевшись без торопливости (он никогда не торопился и не терял самообладания), Вронский велел ехать к баракам. От бараков ему уже были видны море экипажей, пешеходов,
солдат, окружавших гипподром, и кипящие народом беседки. Шли, вероятно, вторые скачки, потому что в то время, как он
входил в барак, он слышал звонок. Подходя к конюшне, он встретился с белоногим рыжим Гладиатором Махотина, которого в оранжевой с синим попоне с кажущимися огромными, отороченными синим ушами вели на гипподром.
Подле, на мостовой, шлялся, громко ругаясь, пьяный
солдат с папироской и, казалось, куда-то хотел
войти, но как будто забыл куда.
Вошел высокий, скуластый человек, с рыжеватыми усами, в странном пиджаке без пуговиц, застегнутом на левом боку крючками; на ногах — высокие сапоги; несмотря на длинные, прямые волосы, человек этот казался переодетым
солдатом.
Открылась дверь со двора, один за другим
вошли Яков,
солдат, водопроводчик;
солдат осмотрел кухню и сказал...
Увидав Нехлюдова,
солдат оставил самовар, снял с Нехлюдова кожан и
вошел во внутреннюю горницу.
— Несу! — прокричал
солдат и
вошел с самоваром.
Они спустились вниз по каменной лестнице, прошли мимо еще более, чем женские, вонючих и шумных камер мужчин, из которых их везде провожали глаза в форточках дверей, и
вошли в контору, где уже стояли два конвойных
солдата с ружьями.
Затем, представив свои соображения, которые я здесь опускаю, он прибавил, что ненормальность эта усматривается, главное, не только из прежних многих поступков подсудимого, но и теперь, в сию даже минуту, и когда его попросили объяснить, в чем же усматривается теперь, в сию-то минуту, то старик доктор со всею прямотой своего простодушия указал на то, что подсудимый,
войдя в залу, «имел необыкновенный и чудный по обстоятельствам вид, шагал вперед как
солдат и держал глаза впереди себя, упираясь, тогда как вернее было ему смотреть налево, где в публике сидят дамы, ибо он был большой любитель прекрасного пола и должен был очень много думать о том, что теперь о нем скажут дамы», — заключил старичок своим своеобразным языком.
Гааз жил в больнице. Приходит к нему перед обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не
входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело, бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного
солдата. Мошенник бросился в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
— Нахлынули в темную ночь
солдаты — тишина и мрак во всем доме.
Входят в первую квартиру — темнота, зловоние и беспорядок, на полах рогожи, солома, тряпки, поленья. Во всей квартире оказалось двое: хозяин да его сын-мальчишка.
Ввиду того, что
солдаты лечатся у своих военных врачей, а чиновники и их семьи у себя на дому, надо думать, что в число 11309
вошли только ссыльные и их семьи, причем каторжные составляли большинство, и что таким образом каждый ссыльный и прикосновенный к ссылке обращался за медицинскою помощью не менее одного раза в год.
Вошел солдат. Он передал ему свою пленницу.
— Не помню, — произнес протяжно Плавин и вслед за тем позвонил. В кабинет
вошел солдат.
Стряпчий взял у него бумагу и ушел. Вихров остальной день провел в тоске, проклиная и свою службу, и свою жизнь, и самого себя. Часов в одиннадцать у него в передней послышался шум шагов и бряцанье сабель и шпор, — это пришли к нему жандармы и полицейские
солдаты; хорошо, что Ивана не было, а то бы он умер со страху, но и Груша тоже испугалась.
Войдя к барину с встревоженным лицом, она сказала...
Разбойники с своими конвойными вышли вниз в избу, а вместо их другие конвойные ввели Елизавету Петрову. Она весело и улыбаясь
вошла в комнату, занимаемую Вихровым; одета она была в нанковую поддевку, в башмаки; на голове у ней был новый, нарядный платок. Собой она была очень красивая брюнетка и стройна станом. Вихров велел
солдату выйти и остался с ней наедине, чтобы она была откровеннее.
От Абреева Вихров прямо проехал в департамент к Плавину; положение его казалось ему унизительным, горьким и несносным. Довольно несмелою ногою
вошел он на небольшую лесенку министерства и, как водится, сейчас же был спрошен
солдатом...
Серый человек пересек рельсы и
вошел в тень. Теперь стало совсем ясно видно, что это
солдат. Он медленно и неуклюже взбирался наверх, скрывшись на некоторое время из поля зрения Ромашова. Но прошло две-три минуты, и снизу начала медленно подыматься круглая стриженая голова без шапки.
— Княгиня, ваше благородие, приехала,
солдаты не пускают, — доложил лакей,
входя в караульню.
Мельников
вошел в блиндаж. Это был толстый (что чрезвычайная редкость между
солдатами), рыжий, красный мужчина, с огромным выпуклым лбом и выпуклыми ясно-голубыми глазами.
И тут уже
солдат весь
входит в любимую легенду, в трогательную сказку. Ни в одном другом царстве не окружают личность военного кавалера таким наивным и милым уважением, как в России.
Солдат из топора щи мясные варит, Петра Великого на чердаке от разбойников спасает, черта в карты обыгрывает, выгоняет привидения из домов, все улаживает, всех примиряет и везде является желанным и полезным гостем, кумом на родинах, сватом на свадьбах.
Элдар сел, скрестив ноги, и молча уставился своими красивыми бараньими глазами на лицо разговорившегося старика. Старик рассказывал, как ихние молодцы на прошлой неделе поймали двух
солдат: одного убили, а другого послали в Ведено к Шамилю. Хаджи-Мурат рассеянно слушал, поглядывая на дверь и прислушиваясь к наружным звукам. Под навесом перед саклей послышались шаги, дверь скрипнула, и
вошел хозяин.
Распущенные от расчета, изнуренные и запыленные
солдаты, шумно и беспорядочно, как усаживающийся рой, рассыпаются но площадям и улицам; решительно не замечая нерасположения казаков, по-двое, по-трое, с веселым говором и позвякивая ружьями,
входят в хаты, развешивают амуницию, разбирают мешочки и пошучивают с бабами.
— Смирр-но! — загремел фельдфебель. В подтянувшееся каре
вошли ефрейторы и батальонный командир, майор — «Кобылья Голова», общий любимец, добрейший человек, из простых
солдат. Прозвание же ему дали
солдаты в первый день, как он появился перед фронтом, за его длинную, лошадиную голову. В настоящее время он исправлял должность командира полка. Приняв рапорт дежурного, он приказал ротному...
Слово «вольноопределяющийся» еще не
вошло в обиход, и нас все звали по-старому юнкерами, а молодые офицеры даже подавали нам руку. С
солдатами мы жили дружно, они нас берегли и любили, что проявлялось в первые дни службы, когда юнкеров назначали начальниками унтер-офицерского караула в какую-нибудь тюрьму или в какое-нибудь учреждение. Здесь
солдаты учили нас, ничего не знавших, как поступать, и никогда не подводили.
— Постоянно — пираты,
солдаты, и почти каждые пять лет в Неаполе новые правители, [Горький, как можно предполагать, имел в виду бурную историю Неаполя на протяжении многих веков, когда норманнских завоевателей (1136–1194) сменяли
солдаты германского императора Генриха VI, Анжуйскую королевскую династию (1266–1442) — Арагонская (1442–1501); свыше двухсот лет продолжалось испанское господство (1503–1707); вслед за австрийскими оккупантами приходили французские, вторгались войска Наполеона под предводительством Мюрата (1808–1815); 7 ноября 1860 г. в город вступили краснорубашечники во главе с Гарибальди, и Неаполь с округой
вошел в состав Итальянского королевства.] — женщин надо было держать под замком.
Входят Градобоев, Вася, Сидоренко, несколько будочников и инвалидных
солдат.
У дверей стояли полицейские
солдаты,
входили разные люди, кланялись, покорно улыбались, вздыхали.
В сторожку
вошел высокий, одетый в оборванный серый кафтан
солдат.
Зарецкой
вошел на двор. Небольшие сени разделяли дом на две половины: в той, которая была на улицу, раздавались громкие голоса. Он растворил дверь и увидел сидящих за столом человек десять гвардейских
солдат: они обедали.
Через несколько минут
вошли в избу отставной
солдат с ружьем, а за ним широкоплечий крестьянин с рыжей бородою, вооруженный также ружьем и большим поварским ножом, заткнутым за пояс.
Директор немедленно донес высшему начальству о происшедшем и, по чьему-то совету
войдя в сношения с губернатором, принял следующие меры: через несколько дней, во время обеда, вдруг
вошли в залу
солдаты с ружьями и штыками; вслед за ними появился губернатор и директор.
Входит Чебутыкин, за ним
солдат с серебряным самоваром; гул изумления и недовольства.
Мы
вошли в дом.
Солдат сказал, чтобы мы в первой комнате, пустой, ожидали его высокоблагородие. Что прикажете делать? Мы, Халявские, должны были ожидать; уж не без обеда же уехать, когда он нас звал: еще обиделся бы. Вот мы себе ходим либо стоим, а все одни. Как в другой комнате слышим полковника, разговаривающего с гостями, и по временам слышим вспоминаемую нашу фамилию и большой хохот.
У Марьи, жены брата Кирьяка, было шестеро детей, у Феклы, жены брата Дениса, ушедшего в
солдаты, — двое; и когда Николай,
войдя в избу, увидел все семейство, все эти большие и маленькие тела, которые шевелились на полатях, в люльках и во всех углах, и когда увидел, с какою жадностью старик и бабы ели черный хлеб, макая его в воду, то сообразил, что напрасно он сюда приехал, больной, без денег да еще с семьей, — напрасно!
Когда, привлеченные шумом, в открытые настежь двери камеры
вошли конвойные
солдаты, все было кончено.
Вошли служители с лестницей, из которых один придержал ее на себе, а другой влез на нее и без всякой осторожности перерезал ножом полотняную веревку. Труп с шумом грохнулся на землю.
Солдат, державший лестницу, едва выскочил из-под него. Я поспешил уйти. Полицмейстер тоже вскоре появился за мной.
Сцена переменяется. Канцелярия. Сидит один писарь, и ходит часовой у противоположной двери.
Входит генерал с адъютантом, писарь вскакивает,
солдат отдает честь.
Борис. Обличением обмана, лжи, распространением истины. Я сейчас, как вы
вошли, говорил этим
солдатам, чтобы они не верили обману, в который их вовлекли.
(
Входят Кузьмин и три
солдата.)
— Христос с ним — пущай растет, — говаривали мужики поромовские, — в годы
войдет, в
солдаты пойдет — плакать по нем будет некому.
В ту же ночь молодой
солдат, убивший Мафальду,
вошел в ее дом. Как случилось, что его никто не заметил и не остановил, не знаю.
У дверей торчали три-четыре полицейских
солдата и помощник пристава, которые
вошли сюда вместе со своим принципалом.
В третьем часу следующего дня «Коршун»
входил на неприветный Дуйский рейд, мрачный и пустынный, окаймленный обрывистыми лесистыми берегами, с несколькими видневшимися на склоне казарменными постройками, в которых жили единственные и невольные обитатели этого печального места — ссыльнокаторжные, присланные на Сахалин для ломки каменного угля, и полурота линейных
солдат для надзора за ними.
В домике, куда
вошли Игорь и его два стража, в просторной горнице находилось несколько гусарских офицеров того же полка, к которому принадлежал и огромный солдат-кавалерист и его товарищи.
— Вот это и есть тот самый батальон, в состав которого
входит наша рота, — произнес Игорь вполголоса, направляя свои стопы к небольшого роста офицеру, одетому в солдатскую шинель с фуражкой на голове защитного цвета. На боку y офицера висела сабля; револьвер, вложенный в кобуру, был прикреплен y пояса. Он отдавал какие-то приказания вытянувшемуся перед ним в струнку
солдату.
Каждую минуту его отрывали.
Вошли два
солдата с винтовками, протянули измятый клочок бумаги.
В женскую камеру городской тюрьмы, позвякивая шпорами,
вошли два офицера, за ними — начальник тюрьмы и
солдаты. Молодой офицер выкликнул по списку!
Агапов отпер. Отстранив кухарку, в дверь быстро
вошли три
солдата с винтовками. Один, высокий, властно спросил...
Калитка протяжно скрипнула. С шоссе
входили в сад два
солдата с винтовками, с красными перевязями на рукавах. Катя весело спросила...
Вошли солдаты с винтовками и впереди — командир с револьвером у пояса.