Неточные совпадения
Она еще не знает, что в порядочном
обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что
современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар.
В своей книге «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755) противопоставлял
современное ему
общество «счастливой жизни людей» в «естественном» состоянии, вне губительных влияний роскоши и излишеств, свойственных, по его мнению,
современной цивилизации.
— В интересах какого же
общества действует эдакий революционер? Если в интересах
современного, классового, так почему же он революционер, а не контрреволюционер?
Но все-таки он еще был недоволен тем, что мог являться по два раза в день, приносить книги, ноты, приходить обедать запросто. Он привык к
обществу новых
современных нравов и к непринужденному обхождению с женщинами.
Может быть, я слишком преувеличиваю, но мне кажется, что в картине этой семейки как бы мелькают некоторые общие основные элементы нашего
современного интеллигентного
общества — о, не все элементы, да и мелькнуло лишь в микроскопическом виде, „как солнце в малой капле вод“, но все же нечто отразилось, все же нечто сказалось.
Обижу ли я
общество, сказав, что это один даже из многих
современных отцов?
— Оставьте все, Дмитрий Федорович! — самым решительным тоном перебила госпожа Хохлакова. — Оставьте, и особенно женщин. Ваша цель — прииски, а женщин туда незачем везти. Потом, когда вы возвратитесь в богатстве и славе, вы найдете себе подругу сердца в самом высшем
обществе. Это будет девушка
современная, с познаниями и без предрассудков. К тому времени, как раз созреет теперь начавшийся женский вопрос, и явится новая женщина…
И что же они подвергнули суду всех голосов при
современном состоянии
общества? Вопрос о существовании республики. Они хотели ее убить народом, сделать из нее пустое слово, потому что они не любили ее. Кто уважает истину — пойдет ли тот спрашивать мнение встречного-поперечного? Что, если б Колумб или Коперник пустили Америку и движение земли на голоса?
Богоискание отразилось в
современной литературе, о богоискании пишут газеты и журналы, о богоискании громко говорят в
обществах и собраниях.
Или опять другое модное слово: не твое дело! — разве можно так говорить! Может ли быть что-нибудь предосудительнее этой безнадежной фразы? Не она ли иссушила вконец наше пресловутое творчество? не она ли положила начало той адской апатии, которая съедает
современное русское
общество и
современную русскую жизнь?
Идеал
современных проверителей
общества (я не говорю о героях конок и трактирных заведений) в сфере внутренней политики очень прост: чтобы ничего не было.
Впервые напечатана А.И.Герценом в «Полярной звезде» в 1856 году.]; потом стал ей толковать о русском мужике, его высоких достоинствах; объяснял, наконец, что мир ждет социальных переворотов, что так жить нельзя, что все порядочные люди задыхаются в
современных формах
общества; из всего этого княгиня почти ничего не понимала настоящим образом и полагала, что князь просто фантазирует по молодости своих лет (она была почти ровесница с ним).
Вечером мы были на рауте у председателя
общества чающих движения воды, действительного статского советника Стрекозы. Присутствовали почти все старики, и потому в комнатах господствовал какой-то особенный, старческий запах. Подавали чай и читали статью, в которой
современная русская литература сравнивалась с вавилонскою блудницей. В промежутках, между чаем и чтением, происходил обмен вздохов (то были именно не мысли, а вздохи).
Если есть что-нибудь рыцарское и величественное в
современном нам
обществе, так это именно в высшем сословии.
Нам трудно, почти невозможно, избрать для какого-либо сочинения правильную и независимую точку зрения на события нашей новейшей истории именно потому, что они и в жизни
современного нам
общества еще продолжаются во многом, еще не составляют прошедшего, совершенно законченного для нас.
И. М. Долгорукий, которого живая природа требовала деятельности
современной, общественной, как бы ни было мелко ее содержание, составил у себя в доме приятельское литературное
общество, над которым и тогда подсмеивались иные члены и посетители.
Он захотел познакомить меня с Николаем Михайловичем Шатровым, который был тогда в славе — и в светском
обществе и в кругу московских литераторов — за стихотворение свое «Мысли россиянина при гробе Екатерины Великой», [Впоследствии оно называлось иначе, а именно: «Праху Екатерины Второй»; под сим заглавием напечатано оно в третьей части «Стихотворений Н. Шатрова», изданных в пользу его от Российской академии.] в котором точно очень много было сильных стихов: они казались смелыми и удобоприлагались к
современной эпохе.
Более серьезно, нежели все окружавшие ее, проникнутая просвещенными идеями, умея вносить их в самую жизнь, трудившаяся не только для того, чтобы показать свои труды, но и для того, чтобы в самом деле быть полезною для других, она стояла гораздо выше
современного ей русского
общества.
Точно так, как, покровительствуя литературе, великая Екатерина умела тем самым указывать ей и надлежащее направление, так же точно, взявшись за сатирическое перо, она умела указать и предметы сатиры в
современном русском
обществе.
В нем сосредоточивалось все, что составляло цвет тогдашней литературы; его издатели были люди, стоявшие по образованию далеко выше большей части своих соотечественников; стремления их клонились именно к тому, чтобы изобразить нравы
современного им русского
общества, выставив напоказ и дурное и хорошее.
-Петербургскому вестнику» видно уже, что в этом журнале смело можно искать отражения
современной жизни
общества.
Сатира говорила
обществу прямо и ясно: «смотрите, вот каковы те, которые выказывают недовольство
современными правительственными реформами; неужели кто-нибудь захочет присоединиться к фаланге таких людей?» Само собою разумеется, что когда сатира имеет такой смысл, то чем она резче, тем выгоднее для правительства.
Когда же вы нам указываете на невозможность действий более решительных и важных, — мы и тут на вас не нападаем и тотчас же соглашаемся прибавить: «Действия литературы и не могут быть не ничтожны при
современном состоянии русского
общества».
Вместо фактического указания на то, что литература не имела у нас инициативы в общественных вопросах, мы, принявши приведенное возражение, должны будем сказать: литература у нас не может иметь инициативы при
современной организации и степени развития русского
общества…
Таким образом, несмотря на молчание русской литературы, молодая, живая часть
общества не переставала развиваться и постоянно старалась идти в уровень с
современными требованиями.
И поверьте, что г. Мещеринов вовсе не последний представитель этой литературы, которая так гордо кричит о своих заслугах для
общества, о своих просвещенных и гуманных воззрениях на
современные вопросы…
Нам могут заметить, что предъявляемые нами требования никогда и нигде еще не были выполняемы. Мы это знаем и не хотим указывать русскому
обществу какие-нибудь идеалы в
современных европейских государствах. Но мы не думаем, чтоб этим уничтожалась истина наших слов. Мы ставим мерку: пусть никто не дорос до нее, все-таки по ней можно судить об относительном росте каждого. А по фантастической черте, проведенной г. Жеребцовым в воздухе, ни о чем нельзя судить.
Оттого-то он не пристал к литературному движению, которое началось в последние годы его жизни. Напротив, он покарал это движение еще прежде, чем оно явилось господствующим в литературе, еще в то время, когда оно явилось только в
обществе. Он гордо воскликнул в ответ на
современные вопросы: «Подите прочь! какое мне дело до вас!» и начал петь «Бородинскую годовщину» и отвечать «клеветникам России» знаменитыми стихами...
Сначала он выезжал по вечерам почти ежедневно, но ездил уже не в светское
общество, а к самым коротким друзьям, где нередко увлекался своим живым характером, забывая на мгновение мучительные боли, горячился в спорах о каких-нибудь
современных интересах, а иногда в спорах о картах за пятикопеечным ералашем: громкий голос его звучно раздавался по-прежнему, по-прежнему все были живы и веселы вокруг него, и взглянув в такие минуты на Загоскина, нельзя было подумать, что он постоянно страдал недугом, тяжким и смертельным.
Русское
общество с Петра I раза четыре изменяло нравы. Об екатерининских стариках говорили очень много, но люди александровского времени будто забыты, оттого ли, что они ближе к нам, или от чего другого, но их мало выводят на сцену, несмотря на то, что они совсем не похожи на
современных актеров «памятной книжки» и действующих лиц «адрес-календаря».
— Но чем же вы можете доказать ваше мнение? Чтобы оно было убедительно, надо, чтобы вы нам показали такое событие из
современной жизни русского
общества, где отразился бы и век и
современный человек, и между тем все бы это отвечало форме и программе святочного рассказа, то есть было бы и слегка фантастично, и искореняло бы какой-нибудь предрассудок, и имело бы не грустное, а веселое окончание.
Инсаров, как человек сознательно и всецело проникнутый великой идеей освобождения родины и готовый принять в ней деятельную роль, не мог развиться и проявить себя в
современном русском
обществе.
Другую половину молодого
общества составляют именно те люди, которых называют «
современными героями», «провинциальными Печориными», «уездными Гамлетами», наконец «талантливыми натурами».
Не заключается ли причина этого явления в самой сущности романа и в отношении его к
современному положению
общества?
Под неопределенностью я разумею
современное состояние нашего
общества: русский беллетрист чувствует эту неопределенность.
Много было толков о
современном состоянии русского
общества, и все мнения более или менее согласовались в том, что
общество теперь накануне огромного революционного переворота, причем проводили параллель между Россией и Францией 1788 года.
Словом, требовалось немедленное уничтожение всех тех начал, на которых основано
современное бытие всякого
общества и государства.
Все
общество, в разных углах комнат, разбивалось на кружки, и в каждом кружке шли очень оживленные разговоры; толковали о разных
современных вопросах, о политике, об интересах и новостях дня, передавали разные известия, сплетни и анекдоты из правительственного, военного и административного мира, обсуждали разные проекты образования, разбирали вопросы истории, права и даже метафизики, и все эти разнородные темы обобщались одним главным мотивом, который в тех или других вариациях проходил во всех кружках и сквозь все темы, и этим главным мотивом были Польша и революция — революция польская, русская, общеевропейская и, наконец, даже общечеловеческая.
В
обществе проявилось желание иметь новые картины, захватывающие большие кругозоры и представляющие на них разом многообразные сцены
современной действительности с ее разнообразными элементами, взбаламученными недавним целебным возмущением воды и ныне оседающими и кристаллизующимися в ту или другую сторону.
Есть еще самое распространенное в
современной Европе антропологическое учение — понимание человека как существа социального, как продукта
общества, а также как изобретателя орудий (homo faber).
А между тем несчастные не подозревают того, что самый грубый индеец, стоящий годы на одной ноге во имя только отречения от блага личности для нирваны, — без всякого сравнения более живой человек, чем они, озверевшие люди нашего
современного, европейского
общества, летающие по всему миру по железным дорогам и при электрическом свете показывающие и по телеграфам и телефонам разглашающие всему свету свое скотское состояние.
Современные люди выброшены в принудительное общение, они рабы
общества, и они до ужаса, до жуткости одиноки в
обществе.
Быстрое усмирение бунта 14 декабря и не менее быстрое раскрытие преступной деятельности тайного
общества «Союза друзей», покрывшего сетью своих, хотя и мелких, разветвлений почти всю Россию, государство обязано не только личным качествам Николая I, как монарха, но и как прошлым, так и
современным заслугам графа Аракчеева по управлению им русскими войсками.
Это была устная, «острожная словесность», но нынче вспомнили и о «скасках» и дали недавно русскому
обществу любопытный и будто бы последний образчик такого произведения, которое очень понравилось самой сильной
современной русской газете, которая указала на это, как на прекрасную и достойную внимания вещь.
Симпатии их только в ней одной, и оттого на
современное состояние
общества они смотрят, как на состояние упадка, и вместе с тем, как на отвержение русской народности, а на будущее, как на еще больший упадок.
Одна московская газета («
Современные известия»), рассуждая о явлениях, которые составляют «потрясающую сатиру на растление нашего
общества», весьма справедливо говорит: «то, чему мы теперь осуждены быть печальными свидетелями, есть прямой плод разлада слов, мыслей и дела: лицемерие благочестия обращается в лицемерие атеизма».
И должно быть движение, противодействующее той социальной энтропии, которая охватила
современные демократические
общества.