Неточные совпадения
«Но эти
слова говорят лишь о том, что я умею не выдавать себя. Однако роль внимательного слушателя и наблюдателя откуда-то со стороны, из-за угла, уже не достойна меня. Мне пора быть более активным. Если я осторожно начну ощипывать с людей павлиньи перья, это будет очень полезно для них. Да. В каком-то псалме сказано: «ложь во
спасение». Возможно, но — изредка и — «во
спасение», а не для игры друг с другом».
— Огорчил! — шептал, растерявшись совсем, Захар от этого нового жалкого
слова. Он метал взгляды направо, налево и прямо, ища в чем-нибудь
спасения, и опять замелькали перед ним и паутина, и пыль, и собственное отражение, и лицо барина.
— «Ангелов творче и Господи сил, — продолжал он, — Иисусе пречудный, ангелов удивление, Иисусе пресильный, прародителей избавление, Иисусе пресладкий, патриархов величание, Иисусе преславный, царей укрепление, Иисусе преблагий, пророков исполнение, Иисусе предивный, мучеников крепость, Иисусе претихий, монахов радосте, Иисусе премилостивый, пресвитеров сладость, Иисусе премилосердый, постников воздержание, Иисусе пресладостный, преподобных радование, Иисусе пречистый, девственных целомудрие, Иисусе предвечный, грешников
спасение, Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя», добрался он наконец до остановки, всё с большим и большим свистом повторяя
слово Иисусе, придержал рукою рясу на шелковой подкладке и, опустившись на одно колено, поклонился в землю, а хор запел последние
слова: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя», а арестанты падали и подымались, встряхивая волосами, остававшимися на половине головы, и гремя кандалами, натиравшими им худые ноги.
Настоящая проблема свободы должна быть поставлена вне награды и наказания, вне
спасения или гибели, вне споров Блаженного Августина с Пелагием, Лютера с Эразмом, вне споров по поводу предопределения, которое нужно отрицать в самой изначальной постановке вопроса, отрицать самое
слово и понятие.
Солдат никак не мог примириться с этой теорией
спасения души, но покорялся по солдатской привычке, — все равно нужно же кому-нибудь служить. Он очень скоро подпал под влияние своего нового хозяина, который расшевелил его крестьянские мысли. И как ловко старичонко умел наговаривать, так одно
слово к другому и лепит, да так складно.
— Или теперь это письмо господина Белинского ходит по рукам, — продолжал капитан тем же нервным голосом, — это, по-моему, возмутительная вещь: он пишет-с, что католическое духовенство было когда-то и чем-то, а наше никогда и ничем, и что Петр Великий понял, что единственное
спасение для русских — это перестать быть русскими. Как хотите, господа, этими
словами он ударил по лицу всех нас и всю нашу историю.
Напротив того, тут было все, что могло служить к улике преступника: и поличное, и соучастники, и обдуманный план, и свидетели; одним
словом, обвиняемый как бы нарочно все таким образом устроил, чтоб отрезать себе всякий путь к
спасению.
Сидел рядком с ним провожатый его, человек как будто знакомый мне, с нехорошими такими глазами, выпучены они, словно у рака, и перекатываются из стороны в сторону неказисто, как стеклянные шары. Лицо круглое, жирное, словно блин. Иной раз он объяснял старцевы
слова и делал это топорно: идите, говорит, против всех мирских заповедей, душевного
спасения ради. Когда говорит, лицо надувает сердито и фыркает, а голос у него сиповатый и тоже будто знаком. Был там ещё один кривой и спросил он толстого...
Но Алена Евстратьевна успокоила маменьку, объяснив, что принято только поздравить за закуской и убираться восвояси. Пирог будет — и довольно. Так и сделали. Когда приехал с прииска Гордей Евстратыч с сыновьями, все уже были навеселе порядком, даже Нил Поликарпыч Пятов, беседовавший с о. Крискентом о
спасении души. Одним
словом, именины Татьяны Власьевны отпраздновались самым торжественным образом, и только конец этого пиршества был омрачен ссорой Нила Поликарпыча с о. Крискентом.
— Я повторяю еще, — сказал Юрий, не обращая никакого внимания на
слова земского, — что вся Москва присягнула королевичу; он один может прекратить бедствие злосчастной нашей родины, и если сдержит свое обещание, то я первый готов положить за него мою голову. Но тот, — прибавил он, взглянув с презрением на земского, — тот, кто радуется, что мы для
спасения отечества должны были избрать себе царя среди иноплеменных, тот не русский, не православный и даже — хуже некрещеного татарина!
Через три дня я был на коше у молокан, где Самат оказался своим человеком, и меня приняли как родного. Винтовку и почти сотню патронов я подарил старому молоканину — и радость его была безмерна: у них была одна гладкостволка, связанная проволокой. Самат, расцеловавшись со мной по-русски, исчез навсегда. На мои излияния чувств за
спасение жизни и за все сделанное мне он ответил одним
словом, уже на дороге, крепко пожав руку...
Покорность мужа не очень успокоила Домну Осиповну. Она знала, какие экспромты от него бывают, по прежней своей жизни с ним. Что касается Бегушева, так она и подумать об нем боялась, зная наперед, что с ним бороться ей гораздо будет труднее, чем с мужем…
Словом, она находила себя очень похожей на слабый челн, на который со всех сторон напирают волны и которому единственное
спасение — скользить как-нибудь посреди этого и не падать духом.
Вместе с этим даю тебе торжественное
слово мое —
слово несчастной матери, обожающей свою дочь, что никогда, ни под каким видом, ни при каких обстоятельствах, даже если б шло о
спасении жизни моей, я уже не буду более говорить об этом.
Да и что тут невероятного, когда я уж до того успел растлить себя нравственно, до того от «живой жизни» отвык, что давеча вздумал попрекать и стыдить ее тем, что она пришла ко мне «жалкие
слова» слушать; а и не догадался сам, что она пришла вовсе не для того, чтоб жалкие
слова слушать, а чтоб любить меня, потому что для женщины в любви-то и заключается все воскресение, все
спасение от какой бы то ни было гибели и все возрождение, да иначе и проявиться не может, как в этом.
Ераст.
Слова самые настоящие; все это так и будет.
Спасения мне нет, спасти меня никто не может… только может одна женщина, и эта женщина — вы-с!
— Что может быть выше призвания апостольского?.. С живым
словом в душе, с пламенною верой, с пламенной любовью ко всему человечеству и к каждому человеку идет он в общество людей. Для их блага переносит гонения и страдания; в их души, не отверстые истине, зароняет
слово веры — и какое наслаждение, когда
слово не погибнет — разовьется. Сильно живое
слово, ничто не остановит его; тщетно земной человек противудействует своему
спасению. Оно увлечет его.
— Помощник и покровитель бысть мне во
спасение! — с чувством прошептал Наседкин, опережая певчих, хорошо знакомые ему
слова ирмоса.
— Да, то есть вы совершенно справедливы, — отвечал господин в енотах, слегка засмеявшись для
спасения приличий, — чувствую, я немного сбиваюсь… но к чему такой тон ваших
слов?
Софья Егоровна. Неумно, Платонов, стыдно! Зачем ты перестаешь быть благородным, умным, самим собой, когда я с тобою? Для чего эти плебейские выходки, не достойные человека, которому я обязана
спасением своей духовной жизни? При мне держишь ты себя каким-то уродом… Ни ласкового взгляда, ни нежного
слова, ни одного
слова любви! Прихожу к тебе — от тебя пахнет вином, одет ты безобразно, не причесан, отвечаешь дерзко и невпопад…
Павла о
спасении благодатию, а не делами и заслугами [Также и в повседневных молитвах, вечерних и утренних, мы молимся такими
словами: «и раки, Спасе, спаси мя по благодати, молю Тя: аще бо от дел спасеши мя, несть се благодать и дар, но долг паче… но или хощу, спаси мя, или не хощу, Христе Спасе мой, предвари скоро, скоро погибох» (мол. утр.).
В Нем и вы, услышав
слово истины, благовествование вашего
спасения, и уверовав в Него, запечатлены обетованным Св.
Что «уподобление» понимается здесь вполне реально, свидетельствуют я дальнейшие
слова того же текста о послушании даже до смерти крестной.], но при этом восприняв его последствия, тяготеющие над человеком, мог Господь совершить
спасение мира.
Спасением для человека поэтому может быть лишь его расчеловечение, совлечение плоти, преодоление двуполости и упразднение жены,
словом, как бы новая ангелизация его существа.
В душе человеческой появляется сознание неабсолютности и внебожественности, а следовательно, относительности и греховности своего бытия, но одновременно зарождается и стремление освободиться от «мира», преодолеть его в Боге; другими
словами, вместе с религиозным самосознанием в человеке родится и чувство зла, вины, греха, отторженности от Бога, а равно и потребность
спасения и искупления.
Этот покойно-уверенный тон, звучащий надеждой, действует на матросов гораздо успокоительнее, чем
слова Бастрюкова о башковатости мичмана Лопатина и чем рассказанный факт
спасения матроса с «Кобчика». И вера Бастрюкова в
спасение, как бы вытекающая из его любви к людям, невольно передается и другим; многие, только что думавшие, как и первогодок-матросик, что Артемьев уже потонул, теперь стали повторять
слова Бастрюкова.
«Хотели того же и не могли»… И вот в результате — самоотвержение, забыть себя и любить других. Это дает «завидное спокойствие и достоинство»… Но какая цена этому самоотвержению? Художник как будто всеми
словами готов повторить то, что раз уже сказал устами Оленина: «самоотвержение — это убежище от заслуженного несчастия,
спасение от зависти к чужому счастью».
Читатель может подумать, что автор не сдержал своего
слова и, обещав показать в предшествовавшей главе, как Павел Николаевич Горданов даст шах и мат другу своему Иосафу Висленеву, не показал этого хода; но это будет напрасно: погибельный для Висленева ход сделан, и
спасения Иосафу Платоновичу теперь нет никакого; но только как ход этот необычен, тонок и нов, то его, может быть, многие не заметили: проникать деяния нашего героя не всегда легко и удобно.
Не знаю, что говорила Мария. Но — клянусь вечным
спасением! — ее взор и весь ее необыкновенный образ был воплощением такого всеобъемлющего смысла, что всякое мудрое
слово становилось бессмыслицей. Мудрость
слов нужна только нищим духом, богатые же — безмолвны, заметь это, поэтик, мудрец и вечный болтун на всех перекрестках! Довольно с тебя, что Я унизился до
слова.
Известно, чья судьба решалась этими
словами: государство всегда повторяет
слова Каиафы, это есть исповедание государственной веры, государственные люди всегда отвечали, что для
спасения и усиления государства можно и должно казнить невинного.
— И чтобы тебе в голову не пришло жаловаться кому бы то ни было на хозяина или разыскивать родных и друзей! Слышишь? По дороге не смей ни с кем вступать в разговоры! За первое
слово, обращенное к чужим, я тебя так отхлещу моей плеткой, что у тебя раз навсегда отпадет охота искать
спасения. — И произнеся эту внушительно-суровую речь, господин Злыбин захлопотал с отъездом.
Слова эти точно выражают смутное сознание людей, что в любви —
спасение от бедствий жизни и единственное нечто, похожее на истинное благо, и вместе с тем признание в том, что для людей, не понимающих жизни, любовь не может быть якорем
спасения.
Пока Елисавета осыпала своего подсудимого ругательствами, Адольф успел прочесть данный ему лоскуток и прочие бумаги, упал со слезами на колена перед распятием, благодарил в несвязных
словах Бога за
спасение свое и брата и потом, встав, объявил пастору, что свадьбе не быть.
— Твое
спасение в любимой девушке, — пришли ему на память
слова призрака.
— Грех, в котором человек искренно раскается, не грех, отнимающий всякую надежду на
спасение… — серьезно сказала графиня. — Вспомните
слова писания: «Не праведных пришел я спасти, а грешных…»
Князь Луговой промолчал и переменил разговор. Он не мог не заметить действительно странного поведения княжны со дня убийства ее матери, но приписывал это другим причинам и не верил, или, лучше сказать, не хотел верить в ее сумасшествие. Ведь тогда действительно она была бы для него потеряна навсегда. Граф прав — связать себя с сумасшедшей было бы безумием. Но ведь в ней, княжне, его
спасение от последствий рокового заклятия его предков. На память князю Сергею Сергеевичу пришли
слова призрака. Он похолодел.
— Ты нарушил положенное мною заклятие, твое
спасение в любимой тобою девушке. Береги ее! Адские силы против вас! — повторил несколько раз князь Сергей Сергеевич
слова призрака.
А они учат тому, что если положить кусочки хлеба в вино и сказать над этими кусочками известные
слова, то хлеб делается телом, а вино кровью, и что есть этот хлеб и пить это вино очень полезно для
спасения души.
Давши руку Фрицу на жизнь и смерть для
спасения человека, им столь драгоценного, она не
словами, а делом начала доказывать свои чувства.
Во время Донского был у них христос Аверьян, убитый татарами, во времена Ивана Грозного были в Москве, в Киржаче и на реке Андоме христос Иван Емельянов и богородица Марья Якимовна, при Никоне странствовал по нынешним Костромской и Владимирской губерниям господь саваоф Данила Филиппович, который около Костромы побросал в Волгу и старые и новые книги, говоря, что не в грамоте и не в книгах, а в
слове и духе
спасение…
Естественнее, казалось бы, чтобы власть в эту трудную минуту принадлежала тем, которые давно уже научились этим
словам и чья психология более подходит для
спасения государства и для его устроения.
Во всем этом я был совершенно подобен разбойнику, но различие мое от разбойника было в том, что он умирал уже, а я еще жил. Разбойник мог поверить тому, что
спасение его будет там, за гробом, а я не мог поверить этому, потому что кроме жизни за гробом мне предстояла еще и жизнь здесь. А я не понимал этой жизни. Она мне казалась ужасна. И вдруг я услыхал
слова Христа, понял их, и жизнь и смерть перестали мне казаться злом, и, вместо отчаяния, я испытал радость и счастье жизни, не нарушимые смертью.
Есть даже странное убеждение, что они не нужны, что религия есть только известные
слова о будущей жизни, о боге, известные обряды, очень полезные для
спасения души по мнению одних и ни на что ненужные по мнению других, а что жизнь идет сама собой и что для нее не нужно никаких основ и правил; нужно только делать то, что велят.