Неточные совпадения
Она
сидела в гостиной, под лампой, с новою книгой Тэна и читала, прислушиваясь к звукам ветра на дворе и ожидая каждую минуту приезда
экипажа.
Третьи благополучно грузились
в одном порту и выгружались
в другом;
экипаж,
сидя за трактирным столом, воспевал плавание и любовно пил водку.
Меж тем на палубе у грот-мачты, возле бочонка, изъеденного червем, с сбитым дном, открывшим столетнюю темную благодать, ждал уже весь
экипаж. Атвуд стоял; Пантен чинно
сидел, сияя, как новорожденный. Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым стаканом,
в песне золотых труб, святое вино.
Толпа прошла, но на улице стало еще более шумно, — катились
экипажи, цокали по булыжнику подковы лошадей, шаркали по панели и стучали палки темненьких старичков, старушек, бежали мальчишки. Но скоро исчезло и это, — тогда из-под ворот дома вылезла черная собака и, раскрыв красную пасть, длительно зевнув, легла
в тень. И почти тотчас мимо окна бойко пробежала пестрая, сытая лошадь, запряженная
в плетеную бричку, — на козлах
сидел Захарий
в сером измятом пыльнике.
На улице простились. Самгин пошел домой пешком. Быстро мчались лихачи,
в экипажах сидели офицера, казалось, что все они
сидят в той же позе, как
сидел первый, замеченный им: голова гордо вскинута, сабля поставлена между колен, руки лежат на эфесе.
Разгорался спор, как и ожидал Самгин.
Экипажей и красивых женщин становилось как будто все больше. Обогнала пара крупных, рыжих лошадей,
в коляске
сидели, смеясь, две женщины, против них тучный, лысый человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему аплодировали. Подул ветер и, смешав говор, смех, аплодисменты, фырканье лошадей, придал шуму хоровую силу.
В экипаже сидит семейство: муж с женой и дети.
Он двоих пригласил сесть с собой
в карету, и сам, как
сидел в лавке, так
в той же кофте, без шапки, и шагнул
в экипаж.
Вечером я предложил
в своей коляске место французу, живущему
в отели, и мы отправились далеко
в поле, через С.-Мигель, оттуда заехали на Эскольту,
в наше вечернее собрание, а потом к губернаторскому дому на музыку. На площади, кругом сквера, стояли
экипажи.
В них
сидели гуляющие. Здесь большею частью гуляют
сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел бродить по площади.
Европеянок можно видеть у них дома или с пяти часов до семи, когда они катаются по эспланаде, опрокинувшись на эластические подушки щегольских
экипажей в легких, прозрачных, как здешний воздух, тканях и
в шляпках, не менее легких, аjour: точно бабочка
сидит на голове.
У подъезда стояли дорогие
экипажи.
В зале с дорогим убранством
сидели дамы
в шелку, бархате, кружевах, с накладными волосами и перетянутыми и накладными тальями. Между дамами
сидели мужчины — военные и статские и человек пять простолюдинов: двое дворников, лавочник, лакей и кучер.
Веревкин испытывал именно такое поэтическое настроение, когда ехал с Василием Назарычем неизвестно куда. Старик
сидел в углу
экипажа и все время сосал сигару. Только раз он спросил Веревкина...
В начале шестого подают чай, и ежели время вёдреное, то дедушка пьет его на балконе. Гостиная выходит на запад, и старик любит понежиться на солнышке. Но
в сад он, сколько мне помнится, ни разу не сходил и даже
в экипаже не прогуливался. Вообще
сидел сиднем, как и
в Москве.
Именно под этим впечатлением Галактион подъезжал к своему Городищу. Начинало уже темниться, а
в его комнате светился огонь. У крыльца стоял чей-то дорожный
экипаж. Галактион быстро взбежал по лестнице на крылечко, прошел темные сени, отворил дверь и остановился на пороге, —
в его комнате
сидели Михей Зотыч и Харитина за самоваром.
Она не успела еще сойти с лестницы на дорогу (огибающую кругом парк), как вдруг блестящий
экипаж, коляска, запряженная двумя белыми конями, промчалась мимо дачи князя.
В коляске
сидели две великолепные барыни. Но, проехав не более десяти шагов мимо, коляска вдруг остановилась; одна из дам быстро обернулась, точно внезапно усмотрев какого-то необходимого ей знакомого.
Лиза вметала другую кость и опять подняла голову. Далеко-далеко за меревским садом по дороге завиднелась какая-то точка. Лиза опять поработала и опять взглянула на эту точку. Точка разрасталась во что-то вроде
экипажа. Видна стала городская, затяжная дуга, и что-то белелось; очевидно, это была не крестьянская телега. Еще несколько минут, и все это скрылось за меревским садом, но зато вскоре выкатилось на спуск
в форме дрожек, на которых
сидела дама
в белом кашемировом бурнусе и соломенной шляпке.
Мать не могла зимой ездить
в закрытом
экипаже: ей делалось тошно и дурно; даже
в кибитке она
сидела каким-то особенным образом, вся наружи, так что воздух обхватывал ее со всех сторон.
Мать с бабушкой
сидели на крыльце, и мы поехали
в совершенной тишине; все молчали, но только съехали со двора, как на всех
экипажах начался веселый говор, превратившийся потом
в громкую болтовню и хохот; когда же отъехали от дому с версту, девушки и женщины запели песни, и сама тетушка им подтягивала.
Коренная вся
сидела в хомуте и, как бы охраняя какое сокровище, упиралась всеми четырьмя ногами, чтобы удержать напор
экипажа; пристяжные шли с совершенно ослабленными постромками.
Тот встал. Александра Григорьевна любезно расцеловалась с хозяйкой; дала поцеловать свою руку Ардальону Васильичу и старшему его сыну и — пошла. Захаревские, с почтительно наклоненными головами, проводили ее до
экипажа, и когда возвратились
в комнаты, то весь их наружный вид совершенно изменился: у Маремьяны Архиповны пропала вся ее суетливость и она тяжело опустилась на тот диван, на котором
сидела Александра Григорьевна, а Ардальон Васильевич просто сделался гневен до ярости.
— Да, но без работы скверно; не знаешь, куда деваться.
В нумере у себя
сидеть, сложивши руки, — тоска! На улицу выйдешь — еще пуще тоска! Словно улица-то новая;
в обыкновенное время идешь и не примечаешь, а тут вдруг… магазины,
экипажи, народ… К товарке одной — вместе работаем — иногда захожу, да и она уж одичала. Посидим, помолчим и разойдемся.
Нередко, когда я
сидел у Крутицына, подъезжала
в щегольской коляске к дому,
в котором он жил, красивая женщина и делала движение, чтобы выйти из
экипажа; но всякий раз навстречу ей торопливо выбегал камердинер Крутицына и что-то объяснял, после чего сестра опять усаживалась
в коляску и оставалась ждать брата.
Быстро понесла их пара серых рысаков по торцовой мостовой. Калинович снова почувствовал приятную качку хорошего
экипажа и ощутил
в сердце суетную гордость —
сидеть, развалившись, на эластической подушке и посматривать на густую толпу пешеходов.
И вот во время уже проповеди подкатила к собору одна дама на легковых извозчичьих дрожках прежнего фасона, то есть на которых дамы могли
сидеть только сбоку, придерживаясь за кушак извозчика и колыхаясь от толчков
экипажа, как полевая былинка от ветра. Эти ваньки
в нашем городе до сих пор еще разъезжают. Остановясь у угла собора, — ибо у врат стояло множество
экипажей и даже жандармы, — дама соскочила с дрожек и подала ваньке четыре копейки серебром.
Представьте себе человека, который
сидит в наглухо запертом
экипаже и дремлет.
В экипаже я
сидел рядом с Биче, имея перед собой Ботвеля, который, по многим приметам, был для Биче добрым приятелем, как это случается между молодыми людьми разного пола, связанными родством, обоюдной симпатией и похожими вкусами.
На улице трещали
экипажи, с Невы доносились свистки пароходов: это другой торопился по своим счастливым делам, другой ехал куда-то мимо, одни «Федосьины покровы» незыблемо оставались на месте, а я
сидел в них и точил самого себя, как могильный червь.
Через десять минут Квашнин быстро подкатил к площадке на тройке великолепных серых лошадей. Он
сидел в коляске один, потому что, при всем желании, никто не смог бы поместиться рядом с ним. Следом за Квашниным подъехало еще пять или шесть
экипажей. Увидев Василия Терентьевича, рабочие инстинктом узнали
в нем «набольшего» и тотчас же, как один человек, поснимали шапки. Квашнин величественно прошел вперед и кивнул головой священнику.
В ожидании
экипажа, который должен был прийти из города, он со своим приказчиком обошел усадьбу, громким голосом давая приказания, потом целый час
сидел у нас во флигеле и писал какие-то письма; при нем на его имя приходили телеграммы, и он сам выстукивал ответы.
На другой день Анна Юрьевна
в самом деле заехала за бароном и увезла его с собой. Дом ее и убранство
в оном совершенно подтвердили
в глазах барона ее слова о двадцати тысячах душ. Он заметно сделался внимательнее к Анне Юрьевне и начал с каким-то особенным уважением ее подсаживать и высаживать из
экипажа, а
сидя с ней
в коляске, не рассаживался на все сиденье и занимал только половину его.
Елена
сидела, прижавшись
в угол
экипажа.
Если бы эта прежняя Домна Осиповна
в настоящую минуту
сидела около него
в экипаже — пусть бы даже так же глупо, как
сидела она некогда, ехавши с ним по Москве на обед к Янсутскому, — то Бегушеву и тогда было бы приятно.
—
В экипаже сидит-с. Прикажете принять-с?
В следующем
экипаже ехали пристав Кирилин и молодой Ачмианов, сын того самого купца Ачмианова, которому Надежда Федоровна была должна триста рублей, и против них на скамеечке, скорчившись и поджав ноги,
сидел Никодим Александрыч, маленький, аккуратненький, с зачесанными височками.
Послышался шум
экипажа. Уже светало. Коляска проехала мимо, повернула и, скрипя колесами по мокрому песку, остановилась около дома.
В коляске
сидели двое.
Ветер приносил из города ворчливый шумок, точно там кипел огромный самовар, наполненный целым озером воды. На двор въехала лошадь Алексея, на козлах
экипажа сидел одноглазый фельдшер Морозов; выскочила Ольга, окутанная шалью. Артамонов испугался и, забыв о боли
в ногах, вскочил, пошёл встречу ей.
Вдруг она захохотала. Мы
сидели тогда на скамье пред игравшими детьми, против самого того места, где останавливались
экипажи и высаживали публику,
в аллею, пред воксалом.
Прошло около часа. Коляска наша въехала на двор; но
в ней
сидел наш управляющий один. А матушка ему сказала: «Без него не являйтесь!» Квицинский торопливо выскочил из
экипажа и взбежал на крыльцо. Лицо его являло вид расстроенный, что с ним почти никогда не бывало. Я тотчас спустился вниз и по его пятам пошел
в гостиную.
Харлов не любил подолгу
сидеть дома, и потому его частенько можно было видеть разъезжающим
в своем неизменном
экипаже, с вожжами
в одной руке (другою он хватски, с вывертом локтя, опирался на колено), с крошечным старым картузом на самом верху головы.
— Должно быть, простудилась, — отвечал Масуров, — я уж это и не помню как; только была у нас вот ваша Юлия Владимировна да Бахтиаров, вечером
сидели; только она их пошла провожать. У Юлии-то Владимировны лошади, что ли, не было, — только она поехала вместе с ним
в одном
экипаже.
Довольный, что ему так удалась роль миротворца, Коврин пошел
в парк.
Сидя на скамье и размышляя, он слышал стук
экипажей и женский смех, — это приехали гости. Когда вечерние тени стали ложиться
в саду, неясно послышались звуки скрипки, поющие голоса, и это напомнило ему про черного монаха. Где-то,
в какой стране или на какой планете носится теперь эта оптическая несообразность?
Варвара Александровна тотчас же решилась ехать к старухе Ступицыной и, вызвав Мари, обеим им рассказать о низких поступках Хозарова. Нетерпение ее было чрезвычайно сильно: не дожидаясь своего
экипажа, она отправилась на извозчике, и даже без человека, а потом вошла без доклада. Странная и совершенно неожиданная для нее сцена представилась ее глазам: Мари
сидела рядом с офицером, и
в самую минуту входа Варвары Александровны уста молодых людей слились
в первый поцелуй преступной любви.
Вечером, когда губернатор и его свита, сытно пообедав, сели
в свои
экипажи и уехали, я пошел
в дом поглядеть на остатки пиршества. Заглянув из передней
в залу, я увидел и дядю и матушку. Дядя, заложив руки назад, нервно шагал вдоль стен и пожимал плечами. Матушка, изнеможенная и сильно похудевшая,
сидела на диване и больными глазами следила за движениями брата.
Василий Петрович влез
в коляску, уселся рядом с Кудряшовым, и коляска покатилась, дребезжа и подскакивая по мостовой. Василий Петрович
сидел на мягких подушках и, покачиваясь, улыбался. «Что за притча! — думал он. — Давно ли Кудряшов был беднейшим студентом, а теперь — коляска!» Кудряшов, положив вытянутые ноги на переднюю скамейку, молчал и курил сигару. Через пять минут
экипаж остановился.
Через пять минут я и «щур»
сидели в крытом
экипаже и ехали к графской усадьбе… По верху
экипажа стучал дождь, впереди нас то и дело вспыхивала ослепительная молния.
— Непременно… На будущий год продам все свое заведение и закажу хорошее суденышко… Надоело
сидеть на козлах, когда привык стоять на палубе. И китов набью, и разбогатею, ну, тогда вернусь домой
в Калифорнию… А пока прошу вас, джентльмены, рекомендовать мои
экипажи вашим товарищам. Они не ездили еще сюда, а непременно следует… Не правда ли, отличная прогулка?.. Пожалуйста, посоветуйте, и вот моя карточка!
— Меня сейчас все обступили. И горбуля, и братец их… и ловкач таксатор: что, мол, за особа? Не желает ли как-нибудь помешать продаже?.. Уж не знаю, почему они так вдруг заподозрили. Говорят, по делу приехала, Василия Иваныча увела
в сад, и сначала
в беседке
сидели, а потом вниз пошли. И
в недолгом времени барыня эта прошла цветником
в экипаж…
В большом находятся смущении и просили вас отыскать. Ха-ха!.. А вы
в целости и невредимости находитесь!
Они
сидели поздним утром на террасе, окруженной с двух сторон лесом… На столе кипел самовар. Теркин только что приехал с пристани. Серафима не ждала его
в этот день. Неожиданность радости так ее всколыхнула, что у нее совсем подкосились ноги, когда она выбежала на крыльцо, завидев
экипаж.
До тех пор мне случалось видеть императора только издали, когда он проезжал по бульварам и
в Елисейских полях, всегда окруженный
экипажами,
в которых
сидели полицейские агенты, а сзади скакали
в своих светло-голубых мундирах лейб-кирасиры, известные тогда под кличкой"гвардейская сотня".
— Ну, так слушайте. Мы сейчас из Петровского парка.
Экипажей там и дам целые миллионы. Богатство — умопомраченье. Красавиц — не перечесть… Вдруг вижу несется коляска, которой позавидовала бы любая владетельная особа: кучер и лакей — загляденье, кони — львы. А
в коляске
сидят две дамы — одна, точно сказочная царица, другая поскромнее… Поровнялись они с нами, и… о, боги!.. Вторая оказалась Любовь Аркадьевной!