Неточные совпадения
2) Ферапонтов, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадобрей оного же герцога Курляндского. Многократно
делал походы
против недоимщиков и столь был охоч до зрелищ, что никому без себя сечь не доверял. В 1738 году, быв в лесу, растерзан собаками.
Сергей Иванович вздохнул и ничего не отвечал. Ему было досадно, что она заговорила о грибах. Он хотел воротить ее к первым словам, которые она сказала о своем детстве; но, как бы
против воли своей, помолчав несколько времени,
сделал замечание на ее последние слова.
Но он чувствовал себя бессильным; он знал вперед, что все
против него и что его не допустят
сделать то, что казалось ему теперь так естественно и хорошо, а заставят
сделать то, что дурно, но им кажется должным.
Он с улыбкой сел
против нее, взял пульс и опять стал
делать скучные вопросы. Она отвечала ему и вдруг, рассердившись, встала.
Столько же доводов было тогда за этот шаг, сколько и
против, и не было того решительного повода, который бы заставил его изменить своему правилу: воздерживаться в сомнении; но тетка Анны внушила ему через знакомого, что он уже компрометтировал девушку и что долг чести обязывает его
сделать предложение.
И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо
делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта будет
против нее.
Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака
против гостиницы,
сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем.
Ах, да! я ведь тебе должен сказать, что в городе все
против тебя; они думают, что ты
делаешь фальшивые бумажки, пристали ко мне, да я за тебя горой, наговорил им, что с тобой учился и отца знал; ну и, уж нечего говорить, слил им пулю порядочную.
— Стой! — закричал Разумихин, хватая вдруг его за плечо, — стой! Ты наврал! Я надумался: ты наврал! Ну какой это подвох? Ты говоришь, что вопрос о работниках был подвох? Раскуси: ну если б это ты
сделал, мог ли б ты проговориться, что видел, как мазали квартиру… и работников? Напротив: ничего не видал, если бы даже и видел! Кто ж сознается
против себя?
Кабанов. Ну, да. Она-то всему и причина. А я за что погибаю, скажи ты мне на милость? Я вот зашел к Дикуму, ну, выпили; думал — легче будет; нет, хуже, Кулигин! Уж что жена
против меня
сделала! Уж хуже нельзя…
Вожеватов. Это случается: как
делают вино, так переложат лишнее что-нибудь
против пропорции. Ошибиться долго ли? человек — не машина. Мухоморов не переложили ли?
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля: велят идти
против тебя — пойду,
делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо; казнишь — бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
Клим ощущал, что этот человек все более раздражает его. Ему хотелось возразить
против уравнения любопытства с храбростью, но он не находил возражений. Как всегда, когда при нем говорили парадоксы тоном истины, он завидовал людям, умеющим
делать это.
— Это ужасно! — сочувственно откликнулся парижанин. — И все потому, что не хватает денег. А мадам Муромская говорит, что либералы —
против займа во Франции. Но, послушайте, разве это политика? Люди хотят быть нищими… Во Франции революцию
делали богатые буржуа,
против дворян, которые уже разорились, но держали короля в своих руках, тогда как у вас, то есть у нас, очень трудно понять — кто
делает революцию?
— Не верю, — крикнул Бердников. — Зачем же вы при ней, ну? Не знаете, скрывает она от вас эту сделку? Узнайте! Вы — не маленький. Я вам карьеру
сделаю. Не дурачьтесь. К черту Пилатову чистоплотность! Вы же видите: жизнь идет от плохого к худшему. Что вы можете
сделать против этого, вы?
Заставила бы что-нибудь
делать для революции,
против революции — что больше нравится вам.
Самгин понимал, что говорит излишне много и что этого не следует
делать пред человеком, который, глядя на него искоса, прислушивается как бы не к словам, а к мыслям. Мысли у Самгина были обиженные, суетливы и бессвязны, ненадежные мысли. Но слов он не мог остановить, точно в нем,
против его воли, говорил другой человек. И возникало опасение, что этот другой может рассказать правду о записке, о Митрофанове.
Он чувствовал себя напряженно, туго заряженным и минутами боялся, что помимо его воли в нем может что-то взорваться и тогда он скажет или
сделает нечто необыкновенное и —
против себя.
«Этот вышел из игры. И, вероятно, надолго. А — Маракуевы, Поярковы — что они могут
сделать против таких вот? — думал он, наблюдая людей в ресторане. — Мне следует развлечься», — решил он и через несколько минут вышел на притихшую улицу.
Дойдя до конца проспекта, он увидал, что выход ко дворцу прегражден двумя рядами мелких солдат. Толпа придвинула Самгина вплоть к солдатам, он остановился с края фронта, внимательно разглядывая пехотинцев, очень захудалых, несчастненьких. Было их, вероятно, меньше двух сотен, левый фланг упирался в стену здания на углу Невского, правый — в решетку сквера. Что они могли
сделать против нескольких тысяч людей, стоявших на всем протяжении от Невского до Исакиевской площади?
«Он
делает не то, что все, а
против всех. Ты
делаешь, не веруя. Едва ли даже ты ищешь самозабвения. Под всею путаницей твоих размышлений скрыто живет страх пред жизнью, детский страх темноты, которую ты не можешь, не в силах осветить. Да и мысли твои — не твои. Найди, назови хоть одну, которая была бы твоя, никем до тебя не выражена?»
— Видал? Видал, сволочь? Видал? — И,
сделав выпад штыком
против солдата, закричал в лицо ему...
«Этот дурак все-таки не потерял надежды видеть меня шпионом. Долганов, несомненно, удрал.
Против меня у жандарма, наверное, ничего нет, кроме желания
сделать из меня шпиона».
— У нас некому выступить
против них; товарищ, который мог бы
сделать это достаточно солидно, — заболел.
Красавина. Уж это не твое дело. Будут. Только уж ты из-под моей власти ни на шаг. Что прикажу, то и
делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе нечего взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро
против тех.
— Ну, хорошо, бабушка: а помните, был какой-то буян, полицмейстер или исправник: у вас крышу велел разломать, постой вам поставил
против правил, забор сломал и чего-чего не
делал!
— Я не хочу, не пойду… вы дерзкий! забываетесь… — говорила она, стараясь нейти за ним и вырывая у него руку, и
против воли шла. — Что вы
делаете, как смеете! Пустите, я закричу!.. Не хочу слушать вашего соловья!
Стали потом договариваться о свите, о числе людей, о карауле, о носилках, которых мы требовали для всех офицеров непременно. И обо всем надо было спорить почти до слез. О музыке они не
сделали,
против ожидания, никакого возражения; вероятно, всем, в том числе и губернатору, хотелось послушать ее. Уехали.
Адмирал сказал им, что хотя отношения наши с ними были не совсем приятны, касательно отведения места на берегу, но он понимает, что губернаторы ничего без воли своего начальства не
делали и потому
против них собственно ничего не имеет, напротив, благодарит их за некоторые одолжения, доставку провизии, воды и т. п.; но просит только их представить своему начальству, что если оно намерено вступить в какие бы то ни было сношения с иностранцами, то пора ему подумать об отмене всех этих стеснений, которые всякой благородной нации покажутся оскорбительными.
А нечего
делать японцам
против кораблей: у них, кроме лодок, ничего нет. У этих лодок, как и у китайских джонок, паруса из циновок, очень мало из холста, да еще открытая корма: оттого они и ходят только у берегов. Кемпфер говорит, что в его время сиогун запретил строить суда иначе, чтоб они не ездили в чужие земли. «Нечего, дескать, им там
делать».
Или буду с предводителем, которого я постыдно обманывал с его женой, на собрании считать голоса за и
против проводимого постановления земской инспекции школ и т. п., а потом буду назначать свидания его жене (какая мерзость!); или буду продолжать картину, которая, очевидно, никогда не будет кончена, потому что мне и не следует заниматься этими пустяками и не могу ничего этого
делать теперь», говорил он себе и не переставая радовался той внутренней перемене, которую чувствовал.
—
Сделайте милость, Михаил Макарович, — ответил следователь, — в настоящем случае мы не имеем ничего сказать
против.
Близ земледельческих фанз река Лефу
делает небольшую излучину, чему причиной является отрог, выдвинувшийся из южного массива. Затем она склоняется к югу и, обогнув гору Тудинзу, опять поворачивает к северо-востоку, какое направление и сохраняет уже до самого своего впадения в озеро Ханка. Как раз
против Тудинзы река Лефу принимает в себя еще один приток — реку Отрадную. По этой последней идет вьючная тропа на Майхе.
Река Сыдагоу длиною 60 км. В верхней половине она течет параллельно Вай-Фудзину, затем поворачивает к востоку и впадает в него
против села Пермского. Мы вышли как раз к тому месту, где Сыдагоу
делает поворот. Река эта очень каменистая и порожистая. Пермцы пробовали было по ней сплавлять лес, но он так сильно обивался о камни, что пришлось бросить это дело. Нижняя часть долины, где проходит почтовый тракт, открытая и удобная для земледелия, средняя — лесистая, а верхняя — голая и каменистая.
— Да, ваша мать не была его сообщницею и теперь очень раздражена
против него. Но я хорошо знаю таких людей, как ваша мать. У них никакие чувства не удержатся долго
против денежных расчетов; она скоро опять примется ловить жениха, и чем это может кончиться, бог знает; во всяком случае, вам будет очень тяжело. На первое время она оставит вас в покое; но я вам говорю, что это будет не надолго. Что вам теперь
делать? Есть у вас родные в Петербурге?
Теперь, Верочка, эти мысли уж ясно видны в жизни, и написаны другие книги, другими людьми, которые находят, что эти мысли хороши, но удивительного нет в них ничего, и теперь, Верочка, эти мысли носятся в воздухе, как аромат в полях, когда приходит пора цветов; они повсюду проникают, ты их слышала даже от твоей пьяной матери, говорившей тебе, что надобно жить и почему надобно жить обманом и обиранием; она хотела говорить
против твоих мыслей, а сама развивала твои же мысли; ты их слышала от наглой, испорченной француженки, которая таскает за собою своего любовника, будто горничную,
делает из него все, что хочет, и все-таки, лишь опомнится, находит, что она не имеет своей воли, должна угождать, принуждать себя, что это очень тяжело, — уж ей ли, кажется, не жить с ее Сергеем, и добрым, и деликатным, и мягким, — а она говорит все-таки: «и даже мне, такой дурной, такие отношения дурны».
— Ступай к хозяйке, скажи, что дочь по твоей воле вышла за этого черта. Скажи: я
против жены был. Скажи: нам в угоду
сделал, потому что видел, не было вашего желания. Скажи: моя жена была одна виновата, я вашу волю исполнял. Скажи: я сам их и свел. Понял, что ли?
Я принимаю правило:
против воли человека не следует
делать ничего для него; свобода выше всего, даже и жизни.
Когда дело поступило в Большой совет, два иезуитствующие депутата подняли голос
против меня, но ничего не
сделали.
Я так долго возмущался
против этой несправедливости, что наконец понял ее: он вперед был уверен, что всякий человек способен на все дурное и если не
делает, то или не имеет нужды, или случай не подходит; в нарушении же форм он видел личную обиду, неуважение к нему или «мещанское воспитание», которое, по его мнению, отлучало человека от всякого людского общества.
Без сомнения, не место было Прудона в Народном собрании так, как оно было составлено, и личность его терялась в этом мещанском вертепе. Прудон в своей «Исповеди революционера» говорит, что он не умел найтиться в Собрании. Да что же мог там
делать человек, который Маррастовой конституции, этому кислому плоду семимесячной работы семисот голов, сказал: «Я подаю голос
против вашей конституции не только потому, что она дурна, но и потому, что она — конституция».
Но другие, вчера снимавшие шляпу, завидя его карету, глядевшие ему в глаза, улыбавшиеся его шпицу, потчевавшие табаком его камердинера, — теперь едва кланялись с ним и кричали во весь голос
против беспорядков, которые он
делал вместе с ними.
Христианство сначала понимало, что с тем понятием о браке, которое оно развивало, с тем понятием о бессмертии души, которое оно проповедовало, второй брак — вообще нелепость; но,
делая постоянно уступки миру, церковь перехитрила и встретилась с неумолимой логикой жизни — с простым детским сердцем, практически восставшим
против благочестивой нелепости считать подругу отца — своей матерью.
В 1846, в начале зимы, я был в последний раз в Петербурге и видел Витберга. Он совершенно гибнул, даже его прежний гнев
против его врагов, который я так любил, стал потухать; надежд у него не было больше, он ничего не
делал, чтоб выйти из своего положения, ровное отчаяние докончило его, существование сломилось на всех составах. Он ждал смерти.
Поэтому я всегда
делал заграждения
против жалости и печали, как и
против трогательного.
Многое я
делал нарочно, для вызова
против среды ссыльных.
Я знал и понимал все возражения
против моих мыслей и верований, проникал в них, но я всегда
делал творческое усилие внутреннего преодоления и выражал лишь результаты этого усилия.
И очень вероятно, что если бы все разыгралось так, как в театре, то есть казаки выстроились бы предварительно в ряд
против священника, величаво стоящего с чашей в руках и с группой женщин у ног, и стали бы дожидаться, что я
сделаю, то я мог бы выполнить свою программу.
Галактиону делалось обидно, что ему не с кем даже посоветоваться. Жена ничего не понимает, отец будет
против, Емельян согласится со всем, Симон молод, —
делай, как знаешь.
— Ах, уж эта мне сибирская работа! — возмущался он, разглядывая каждую щель. — Не умеют
сделать заклепку как следует… Разве это машина? Она у вас будет хрипеть, как удавленник, стучать, ломаться… Тьфу! Посадка велика, ход тяжелый, на поворотах будет сваливать на один бок,
против речной струи поползет черепахой, — одним словом, горе луковое.