Неточные совпадения
— То есть что же?
Партия Бертенева против
русских коммунистов?
— Правильная оценка. Прекрасная идея. Моя идея. И поэтому:
русская интеллигенция должна понять себя как некое единое целое. Именно. Как, примерно, орден иоаннитов, иезуитов, да! Интеллигенция, вся, должна стать единой
партией, а не дробиться! Это внушается нам всем ходом современности. Это должно бы внушать нам и чувство самосохранения. У нас нет друзей, мы — чужестранцы. Да. Бюрократы и капиталисты порабощают нас. Для народа мы — чудаки, чужие люди.
— Если мы не желаем, чтоб наше личное отразилось на оценке врагами программы
партии нашей, на злостном искажении ее благородной,
русской национальной цели.
— Как же это у вас: выпустили «Манифест Российской социал-демократической
партии» и тут же печатаете журнальчик «Рабочее знамя», но уже от «
Русской»
партии и более решительный, чем этот «Манифест», — как же это, а?
Наконец, сам адмирал на самодельной шкуне «Хеда», с остальною
партиею около сорока человек, прибыл тоже, едва избежав погони английского военного судна, в устья Амура и по этой реке поднялся вверх до
русского поста Усть-Стрелки, на слиянии Шилки и Аргуни, и достиг Петербурга.
Впрочем, «Москвитянин» выражал преимущественно университетскую, доктринерскую
партию славянофилов.
Партию эту можно назвать не только университетской, но и отчасти правительственной. Это большая новость в
русской литературе. У нас рабство или молчит, берет взятки и плохо знает грамоту, или, пренебрегая прозой, берет аккорды на верноподданнической лире.
Появление славянофилов как школы и как особого ученья было совершенно на месте; но если б у них не нашлось другого знамени, как православная хоругвь, другого идеала, как «Домострой» и очень
русская, но чрезвычайно тяжелая жизнь допетровская, они прошли бы курьезной
партией оборотней и чудаков, принадлежащие другому времени.
Но после моего отъезда старейшины города Цюриха узнали, что я вовсе не
русский граф, а
русский эмигрант и к тому же приятель с радикальной
партией, которую они терпеть не могли, да еще и с социалистами, которых они ненавидели, и, что хуже всего этого вместе, что я человек нерелигиозный и открыто признаюсь в этом.
Он возник у нас во вторую половину 80-х годов в результате неудачи
русского народнического социализма, который не мог найти опоры в крестьянстве, и срыва
партии Народной Воли после убийства Александра II.
Как человек, действительно знающий и любящий
русскую народность, Островский действительно подал славянофилам много поводов считать его «своим», а они воспользовались этим так неумеренно, что дали противной
партии весьма основательный повод считать его врагом европейского образования и писателем ретроградного направления.
Мы не хотим никому навязывать своих мнений; но нам кажется, что Островский погрешил бы против правды, наклепал бы на
русскую жизнь совершенно чуждые ей явления, если бы вздумал выставлять наших взяточников как правильно организованную, сознательную
партию.
В этих двух противоположных отрывках можно найти ключ к тому, отчего критика до сих пор не могла прямо и просто взглянуть на Островского как на писателя, изображающего жизнь известной части
русского общества, а все усмотрели на него как на проповедника морали, сообразной с понятиями той или другой
партии.
Кроме того, что отрядам инсургентов в ней можно было формироваться и скрываться от преследования сильнейших отрядов
русского войска, в пуще есть поляны, на которых стоят стога сена, заготовляемого для зубров на все время суровой зимы; здесь по лесу пробегает несколько ручьев и речек, и, наконец, лес полон смелой и ненапуганной крупной зверины, которою всегда можно пропитать большую
партию.
— Это единственная из всех старых
русских литературных
партий, которую я уважаю! — заключил с важностью молодой человек.
Я жму руки пустоплясам всех
партий и лагерей, и не только не чувствую при этом никакой неловкости, но даже вполне убежден, что
русский фрондёр, у которого нет ничего на уме, кроме «благих начинаний» (вроде, например, земских учреждений), иначе не может и поступать.
Поместившись в уголке, эти люди не от мира сего толковали о самых скучнейших материях для непосвященного: о пошлинах на привозной из-за границы чугун, о конкуренции заграничных машинных фабрикантов, о той всесильной
партии великих в заводском мире фирм с иностранными фамилиями, которые образовали государство в государстве и в силу привилегий, стоявших на стороне иностранных капиталов, давили железной рукой хромавшую на обе ноги
русскую промышленность.
Русскую ли
партию он будет играть на бильярде — с засаживанием шаров в лузу, или немецкую — с одними карамболями?
«Базиас. 28 июня. В Белграде господствует полнейшая паника. Среди лиц, принадлежащих к радикальной
партии, произведена масса арестов; в числе арестованных находится один
русский корреспондент. Корреспонденция с заграницей становится невозможной, так как письма на почте перехватывают. Выехал из Белграда».
Фридрих Фридрихович напел кусочек из известной в репертуаре Петрова
партии Бертрама — и взглянул исподлобья на Истомина: тот все супился и молчал. С каждым лестным отзывом Фридриха Фридриховича, с каждой его похвалой
русской талантливости лицо художника подергивалось и становилось нетерпеливее. Но этой войны Истомина с Шульцем не замечал никто, кроме Иды Ивановны, глаза которой немножко смеялись, глядя на зятя, да еще кроме Мани, все лицо которой выражало тихую досаду.
Раскаявшийся прощенный
русский эмигрант герценовской
партии В. И. Кельсиев, считаясь тогда в изгнании и именуясь «не осужденным государственным преступником», [Такое звание принадлежало не одному В. И. Кельсиеву, а его, в официальных бумагах, давали и покойному Алек.
— Вьюн: около рук вьется, а в руки не дается. Сонетка имела вкус, блюла выбор и даже, может быть, очень строгий выбор; она хотела, чтобы страсть приносили ей не в виде сыроежки, а под пикантною, пряною приправою, с страданиями и с жертвами; а Фиона была
русская простота, которой даже лень сказать кому-нибудь: «прочь поди» и которая знает только одно, что она баба. Такие женщины очень высоко ценятся в разбойничьих шайках, арестантских
партиях и петербургских социально-демократических коммунах.
Она, разумеется, не принадлежала ни к одной из ярко очерченных в России политических
партий и хотя носила «панье» и соблюдала довольно широкую фантазию, но в вопросах высших мировых coterie [ценностей — франц.] держалась взглядов Бежецкого уезда, откуда происходила родом и оттуда же вынесла запас
русских истин. Ей не понравилось легкомыслие и шутливость, с которыми все мы отнессились к Шерамуру; она не стерпела и заметила это.
Относительно знаний и силы убеждения это, правда, представитель довольно плохой; но зато он очень полно выразил мнения своей
партии, систематически провел их по всей
русской истории и весьма откровенно высказал те начала, которым, по его мнению, должен следовать
русский народ в своем развитии.
—
Русская поговорка, гора, дескать, с горой не сходится!.. Да-с… Вот она, судьба-то, сводит. Имейте в виду, господа, двадцать лет назад я вел
партию в первый раз. Понимаете, молодой прапорщик, первый мундир, эполеты, одним словом — начинал карьеру. А он в то время бежал во второй раз и был пойман. Он молодой, и я молодой… Оба молодые люди у порога, так сказать, жизни… И вот судьба сводит опять… Знаете, для ума много, так сказать… Понимаете, для размышления…
Это дуроломство, эта неспособность к мирному забвению и прощению, эта бессмысленная охота неотступно и бесконечно пилить человека попреками, в то же время чувствуя к нему сильную привязанность, — это все такие черты, какие любят приписывать
русскому человеку и сонм его порицателей, и
партия его quasi-защитников.
Русский вопрос принимает огромные, страшные размеры; он сильно озабочивает все
партии; но мне кажется, что слишком много занимаются Россиею императорскою, Россиею официальной и слишком мало Россиею народной, Россиею безгласной.
Они избегали даже протягивать руку знакомым
русским студентам, тогда как
русские (и это могут подтвердить почти все бывшие в университете в промежуток между 1857—1860 годами) неоднократно протягивали польской
партии свои братские объятия, предлагая полное единение и дружеское слияние во имя науки и общих интересов.
В наши дни он с подобающим ужасом распространяется в некоторых петербургских салонах о революционных и социалистических началах Муравьевских «деятелей» в Западном крае и вообще враждебно относится как к
русской, так и к польской «
партии красных». Он, конечно, самый консервативный и самый «вернопреданный из наивернопреданнейших» польских панов.
Князь Разумовский, под именем Пугачева, находясь во главе нашей
партии, благодаря всеобщей преданности
русского народа к законным наследникам престола, имеет блистательные успехи.
Опять — несколько шагов назад, но тот эмигрант, о котором сейчас пойдет речь, соединяет в своем лице несколько полос моей жизни и столько же периодов
русского литературного и общественного движения. Он так и умер эмигрантом, хотя никогда не был ни опасным бунтарем, ни вожаком
партии, ни ярым проповедником «разрывных» идей или издателем журнала с громкой репутацией.
В § 13 конституции коммунистической
партии, не только
русской, но и интернациональной, говорится, что каждый член коммунистической
партии должен быть атеистом и вести антирелигиозную пропаганду.
Вся Россия, весь
русский народ оказался подчиненным не только диктатуре коммунистической
партии, ее центральному органу, но и доктрине коммунистического диктатора в своей мысли и своей совести.
— И что же-с?.. Каждый волен поступать по совести… Да и какие тут-с
партии?.. Только чтобы честные люди были… А иной и кричит: «я русак, я стою за
русское дело», а на поверку выходит…
Раскол
русской социал-демократии на большевиков и меньшевиков начался с происходившего в Лондоне в 1903 году съезда социал-демократической
партии.
Это было время Государственной Думы, начатки
русского парламента, еще довольно бесправного, и образование впервые большой либеральной
партии так называемых кадетов под главенством П. Милюкова.
Среди бесчисленных и пошлых клевет, которым я долговременно подвергался в литературе за мою неспособность и нехотение рабствовать презренному и отвратительному деспотизму
партий, меня сурово укоряли также за то, что я не разделял неосновательных мнений Афанасья Прокофьевича Щапова, который о ту пору прослыл в Петербурге историком и, вращаясь среди неповинных в знаниях церковной истории литераторов, вещал о политических задачах, которые скрытно содержит будто наш
русский раскол.
Убийство Александра II по постановлению
партии «Народная воля» было концом и срывом
русских революционных движений до возникновения марксизма.
Мимо нас проводили с позиций на станцию
партии пленных японцев и хунхузов. Вместе с ними под конвоем шли и обезоруженные
русские солдаты. Мы спрашивали конвойных...
В конце 1788 года Пруссия, весьма неприязненная России, сделала в Варшаве искусный дипломатический ход и достигла полного успеха. Прусская
партия усилилась и подняла голову. Началась задирательная относительно России политика, оскорбления
русского имени и чувства — создалось новое для России затруднение в ее тогдашнем и без того затруднительном положении.
У обоих держав, очевидно, были насчет Польши свои намерения, но они маскировали их приличною внешностью. Австрия, кроме того, по своим традициям делала одною рукою совсем не то, что другою, оказывала покровительство конфедератам, позволяла им собираться на своей территории, допускала их
партиям укрываться от
русских войск.
Но ослепление господствовавшей
партии было слишком велико. Она действовала, конечно, не без исторической основы, припоминая грабительства
русских войск в конфедератскую войну, дерзкие поступки некоторых
русских начальников, бесцеремонное пребывание в Польше
русских посланников, вроде князя Репнина, наконец, раздел части польских земель, который русофобы всецело приписывали России.
В самом Крыму вследствие этого образовались две
партии, вступившиеся между собой в ожесточенную борьбу и находившие каждая себе поддержку в турецкой и
русской сторонах.
Мы посадим сильную
партию охотников на лодках, под командою генерала Гулица, толкнем их на воды и увидим, как осмелится нога шведа, этой заморской погани, осквернить землю
русскую, святую, великую отчину наших царей, опочивальню Божиих угодников!
По временам Суворову приходилось отправлять
партии в окрестности, полные конфедератами, которые задались целью заставить
русских снять блокаду. Этим обстоятельством отчасти и извиняется предшествовавшая попытка к штурму.
Этот самый Остерман, в свою очередь обогащенный деревнями и деньгами, вице-канцлер, граф, умевший удержать за собою, как бы по наследству, доверие и милости двух императоров, двух императриц, одного правителя, одной правительницы и, что еще труднее, трех временщиков,
русских и нерусских, составлял в царствование Анны Иоанновны между соперничествующими
партиями перевесное лицо.
Начались проекты преобразований с планами новых регламентов, но распри академиков, разделившихся на две
партии,
русскую и немецкую, были до того перепутаны, что даже человеку более опытному едва ли было возможно доискаться истины. Все это сразу охладило пыл нового президента.
И ему и Лестоку дело переворота казалось довольно легким, так как большинство
русских людей ненавидело господствовавшую немецкую
партию.
В записке, составленной французским министерством иностранных дел, долженствовавшей служить ему инструкцией, предписывалось собрать предварительные сведения о положении России и
партий при
русском дворе.
И вот его дочь, для которой он не только сделал все, что может и должен сделать отец: дал прекрасное воспитание, дал ей возможность выбирать себе
партию в высшем и лучшем
русском обществе, но не только та дочь, которой он дал все то, чего только может желать девушка, но которую он прямо любил, которой любовался, гордился, эта дочь опозорила его, сделала с ним то, что он не может смотреть в глаза людям, что ему стыдно всех.
Причины эти не только в ложной тактике, примененной социалистическими
партиями, не только в большевиках, не только в экономической отсталости и в страшном давлении на
русскую революцию со стороны Германии.