Неточные совпадения
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства:
смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются
разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
«И стыд и позор Алексея Александровича, и Сережи, и мой ужасный стыд — всё спасается
смертью. Умереть — и он будет раскаиваться, будет жалеть, будет любить, будет страдать за меня». С остановившеюся улыбкой сострадания к себе она сидела на кресле, снимая и надевая кольца с левой руки, живо с
разных сторон представляя себе его чувства после ее
смерти.
Они рассказали мне все, что случилось, с примесью
разных замечаний насчет странного предопределения, которое спасло его от неминуемой
смерти за полчаса до
смерти.
А между тем появленье
смерти так же было страшно в малом, как страшно оно и в великом человеке: тот, кто еще не так давно ходил, двигался, играл в вист, подписывал
разные бумаги и был так часто виден между чиновников с своими густыми бровями и мигающим глазом, теперь лежал на столе, левый глаз уже не мигал вовсе, но бровь одна все еще была приподнята с каким-то вопросительным выражением.
— В том-то и дело, что премерзейшее дело! Говорят, что Чичиков и что подписано завещание уже после
смерти: нарядили какую-то бабу, наместо покойницы, и она уж подписала. Словом, дело соблазнительнейшее. Говорят, тысячи просьб поступило с
разных сторон. К Марье Еремеевне теперь подъезжают женихи; двое уж чиновных лиц из-за нее дерутся. Вот какого роду дело, Афанасий Васильевич!
Двух минут не прошло, как уже вся толпа отхлынула в
разные стороны — и на земле, перед дверью кабака, оказалось небольшое, худощавое, черномазое существо в нанковом кафтане, растрепанное и истерзанное… Бледное лицо, закатившиеся глаза, раскрытый рот… Что это? замирание ужаса или уже самая
смерть?
Полозова хватило, как обухом по лбу. Ждать
смерти, хоть скоро, но неизбежно, скоро ли, да и наверное ли? и услышать: через полчаса ее не будет в живых — две вещи совершенно
разные. Кирсанов смотрел на Полозова с напряженным вниманием: он был совершенно уверен в эффекте, но все-таки дело было возбуждающее нервы; минуты две старик молчал, ошеломленный: — «Не надо! Она умирает от моего упрямства! Я на все согласен! Выздоровеет ли она?» — «Конечно», — сказал Кирсанов.
Смерть жены для Галактиона являлась только продолжением
разных других неудач.
— Вот хоть бы взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка тоже спета, то есть в настоящем его виде. Вот у вас горит керосиновая лампа — вот где
смерть салу. Теперь керосин все: из него будут добывать все смазочные масла; остатки пойдут на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. И все-таки есть выход… Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством
разных химических продуктов, маргариновый завод. И всего-то будет стоить около миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю?
Правда, здесь судят за преступления, но многие дела прекращаются за ненахождением виновных, многие возвращаются для дополнения или разъяснения подсудности или останавливаются в производстве за неполучением необходимых справок из
разных сибирских присутственных мест и в конце концов после долгой волокиты поступают в архив за
смертью обвиняемого или за невозвращением его из бегов, а главное, едва ли можно положиться на данные следствия, которое ведут молодые люди, нигде не получившие образования, и хабаровского окружного суда, который судит сахалинцев заочно, по одним только бумагам.
Наконец, судна нашего правитель, более нежели все другие к опасностям морских происшествий обыкший, взиравший поневоле, может быть, на
смерть хладнокровно в
разных морских сражениях в прошедшую турецкую войну в Архипелаге, решился или нас спасти, спасаяся сам, или погибнуть в сем благом намерении: ибо, стоя на одном месте, погибнуть бы нам должно было.
К обеду все воротились и привезли с собой попа с попадьей, накрыли большой стол в зале, уставили его множеством кушаний; потом подали
разных блинов и так же аппетитно все кушали (разумеется, кроме отца и матери), крестясь и поминая бабушку, как это делали после
смерти дедушки.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме
смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с
разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
Он, конечно, умер; но от одной из кузин его (теперь за одним булочником здесь, в Петербурге), страстно влюбленной в него прежде и продолжавшей любить его лет пятнадцать сряду, несмотря на толстого фатера-булочника, с которым невзначай прижила восьмерых детей, — от этой-то кузины, говорю, я и успел, через посредство
разных многословных маневров, узнать важную вещь: Генрих писал по-немецкому обыкновению письма и дневники, а перед
смертью прислал ей кой-какие свои бумаги.
Неверная, быть может, изможденная болезнью рука его (завещание было писано на одре
смерти, при общем плаче друзей и родных… когда же тут было думать о соблюдении юридических тонкостей!) писала выражение, составляющее ныне предмет споров, но бодрая его мысль несомненно была полна другим выражением, — выражением, насчет которого, к счастию для человечества, не может быть двух
разных мнений.
Вскоре после описанных событий члены «дурного общества» рассеялись в
разные стороны. Остались только «профессор», по-прежнему, до самой
смерти, слонявшийся по улицам города, да Туркевич, которому отец давал по временам кое-какую письменную работу. Я с своей стороны пролил немало крови в битвах с еврейскими мальчишками, терзавшими «профессора» напоминанием о режущих и колющих орудиях.
«Что значат
смерть и страдание такого ничтожного червяка, как я, в сравнении с столькими
смертями и столькими страданиями?» Но вид чистого неба, блестящего солнца, красивого города, отворенной церкви и движущегося по
разным направлениям военного люда скоро приведет ваш дух в нормальное состояние легкомыслия, маленьких забот и увлечения одним настоящим.
Gnadige Frau очень умно придумала написать о
смерти Юлии Матвеевны Антипу Ильичу, а не Егору Егорычу, без того уже бывшему от
разного рода неприятностей в сильно раздраженном состоянии.
— Да как тебе сказать?.. После
смерти Валерьяна с ним часто случаются
разные припадки, а сегодня даже я хотела не ехать к тебе и остаться с ним; но к нему приехал его друг Углаков, и Егор Егорыч сам уж насильно меня услал.
После этого убийства Иоанн, в мрачном отчаянье, созвал Думу, объявил, что хочет идти в монастырь, и приказал приступить к выбору другого царя. Снисходя, однако, на усиленные просьбы бояр, он согласился остаться на престоле и ограничился одним покаянием и богатыми вкладами; а вскоре потом снова начались казни. Так, по свидетельству Одерборна, он осудил на
смерть две тысячи триста человек за то, что они сдали врагам
разные крепости, хотя сам Баторий удивлялся их мужеству.
Тихо и плавно вошла Елена с подносом в руках. На подносе были кубки с
разными винами. Елена низко поклонилась Серебряному, как будто в первый раз его видела! Она была как
смерть бледна.
До него доходили уже
разные слухи о мерах начальства, еще когда он содержался под судом; он уже и тогда готовился к
смерти.
Часто я передаю ему
разные истории, вычитанные из книг; все они спутались, скипелись у меня в одну длиннейшую историю беспокойной, красивой жизни, насыщенной огненными страстями, полной безумных подвигов, пурпурового благородства, сказочных удач, дуэлей и
смертей, благородных слов и подлых деяний.
Разное думается человеку на океане — о жизни, мой господин, и о
смерти…» И по глазам его было видно, что какой-то огонек хочет выбиться на поверхность из безвестной глубины этой простой и темной души…
— Я думал про это! Прежде всего надо устроить порядок в душе… Надо понять, чего от тебя бог хочет? Теперь я вижу одно: спутались все люди, как нитки, тянет их в
разные стороны, а кому куда надо вытянуться, кто к чему должен крепче себя привязать — неизвестно! Родился человек — неведомо зачем; живёт — не знаю для чего,
смерть придёт — всё порвёт… Стало быть, прежде всего надо узнать, к чему я определён… во-от!..
Грязные языки, развязавшиеся после
смерти страшного князя и не знавшие истории малахитовой щетки, сочиняли насчет привязанности княгини к Михайлушке
разные небывалые вещи и не хотели просто понять ее слепой привязанности к этому человеку, спасшему некогда ее жизнь и ныне платившему ей за ее доверие самою страстною, рабской преданностью.
Наступила дождливая, грязная, темная осень. Наступила безработица, и я дня по три сидел дома без дела или же исполнял
разные не малярные работы, например, таскал землю для черного наката, получая за это по двугривенному в день. Доктор Благово уехал в Петербург. Сестра не приходила ко мне. Редька лежал у себя дома больной, со дня на день ожидая
смерти.
— Потому что… (Елпидифор Мартыныч начал это говорить Миклакову почти на ухо)… потому что в самый день
смерти пришли было арестовать ее: такую, говорят, с
разными заграничными революционерами переписку завела, что страсть!
Дарья Никитична вся обмерла со страху, ожидая неминучей
смерти, но Терешка ограничился только тем, что обыскал ее и забрал кошелек да
разную ценную рухлядь.
Смерть!
смерть со всех сторон являлась мутным его очам, то грозная, высокая с распростертыми руками как виселица, то неожиданная, внезапная, как измена, как удар грома небесного… она была снаружи, внутри его, везде, везде… она дробилась вдруг на тысячу
разных видов, она насмешливо прыгала по влажным его членам, подымала его седые волосы, стучала его зубами друг об друга… наконец Борис Петрович хотел прогнать эту нестерпимую мысль… и чем же? молитвой!.. но напрасно!.. уста его шептали затверженные слова, но на каждое из них у души один был отзыв, один ответ:
смерть!..
Неожиданный случай помог мне. Однажды, когда я лежал на диване с каким-то глупым переводным французским романом и долежался до головной боли и отупения от
разных моргов, полицейских сыщиков и воскресений людей, которых
смерти хватило бы на двадцать человек, отворилась дверь, и вошел Гельфрейх.
Много я слышал от нее про
разные свадьбы,
смерти, наследства, воровства-кражи и воровства-мошенничества, про всякий нагольный и крытый разврат, про всякие петербургские мистерии и про вас, про ваши назидательные похождения, мои дорогие землячки Леканиды Петровны, про вас, везущих сюда с вольной Волги, из раздольных степей саратовских, с тихой Оки и из золотой, благословенной Украины свои свежие, здоровые тела, свои задорные, но незлобивые сердца, свои безумно смелые надежды на рок, на случай, на свои ни к чему не годные здесь силы и порывания.
Она не получила никакого образования и не так умна, чтобы могла сама выбиться на прямую дорогу. Да и зачем, когда все восхищаются, все в восторге? А что могло бы выйти из нее!..» И до своей
смерти Шушерин не мог без огорчения говорить о великом таланте Семеновой, погибшем от влияния пагубного примера ложной методы, напыщенной декламации г-жи Жорж и
разных учителей, которые всегда ставили Семенову на ее роли с голоса.
А по
смерти его нашли в тюфяке, в
разных сверточках, серебряной монеты на 2497 рублей с полтиной ассигнациями, — отчего жильцы, и в особенности хозяйка, пришли уже в негодование…
Мысли были
разные, и слова были
разные, а чувство было одно — огромное, властное, всепроникающее, всепобеждающее чувство, в силе своей и равнодушии к словам подобное самой
смерти.
С тихим шуршанием пополз грязно-серый брезент, и одно за другим выплыли белые пятна лиц, бородатых и старых, молодых и безбородых, все
разных, но объединенных между собою тем страшным сходством, какое придает
смерть.
Он, чтобы привлечь людей под власть свою, воспользовался их неверно направленным стремлением найти Бога и, обманув в желаемом, водя, как слепца, ищущего себе пути, рассеял их по
разным стремнинам и низринул в одну бездну
смерти и погибели» [Иб., 25.].
Зачем же было рассказывать себе сказки про сошествие на землю Саваофа, про небывалые
смерти и телесные воскресения
разных христов?
Ларисе Платоновне и той не к худу это послужило, ибо дало ей силы печали свои окончить
смертью вольною, о коей
разные можно иметь мнения, так как и между верующими писателями есть мыслители, не осуждающие вольной
смерти, ибо в иных случаях не все ли в некоей степени одинаково, отпустить себя своею рукой или чужую навести на себя?
Таким образом этот виновник
смерти Бодростина, по уверению Евангела, оставался своею участью совершенно доволен, Горданов, по его словам, тоже, вероятно, должен быть доволен, ибо после столь гнусной жизни ему потребен смертный покой, дабы не причинять большого беспокойства, которое он, как открылось, намеревался сделать всем жаждущим быстрого обогащения, предполагая завести в
разных местах конторы для продажи на сроки записок на билеты правительственных лотерей.
Гельбиг, живший в то время при саксонском посольстве в Петербурге, также говорит, что
смерть пленницы последовала после кратковременной болезни в 1776 году и возбудила
разные подозрения.
Правду сказал барон Сакен, донося польскому правительству: «мне из верных источников известно, и я положительно знаю, что
смерть сумасшедшей, так называемой принцессы Елизаветы, последовала совершенно естественно, но, вероятно, это не помешает распространению
разных слухов».
Тремя русскими мыслителями — Вл. Соловьёвым, В. Розановым и Н. Федоровым — была глубоко поставлена тема о любви и
смерти и очень по-разному разрешена.
На протяжении всей своей истории люди пытались бороться со
смертью, и на этой почве возникали
разные верования и учения.
Пьеса эта, как и трагедия"Юдифь", была написана тогдашним поставщиком итальянских сцен (кажется, по фамилии Джакометти) в грубовато-романтическом тоне, но с обилием
разных более реальных подробностей. В Елизавете он дал ей еще больше выгодного материала, чем в Юдифи. И она показала большое мастерство в постепенных изменениях посадки тела, голоса, лица, движений вплоть до момента
смерти.
Воспоминания о Гоголе были темой моих первых разговоров с графиней. Она задолго до его
смерти была близка с ним, состояла с ним в переписке и много нам рассказывала из
разных полос жизни автора"Мертвых душ".
Когда была издана его переписка после его
смерти, то в ней нашлись фразы, в которых он довольно злобно"прохаживался"на мой счет… Это не мешало ему в
разные моменты своей заграничной жизни обращаться ко мне с письмами в весьма любезном и даже прямо лестном для меня тоне.
Я умру. Что же тут страшного? Ведь сколько
разных перемен происходило и происходит в моем плотском существовании, и я не боялся их? Отчего же я боюсь этой перемены, которая еще не наступала и в которой не только нет ничего противного моему разуму и опыту, но которая так понятна, знакома и естественна для меня, что в продолжении моей жизни я постоянно делал и делаю соображения, в которых
смерть, и животных, и людей, принималась мною, как необходимое и часто приятное мне условие жизни. Что же страшно?
Во дворце решили, что она умерла от удара. Сама Анна Иоанновна видела раз, как она кашляла с кровью; по
разным признакам надо было ожидать такой
смерти, говорили доктора. Вспомнили теперь, будто профессор физики и вместе придворный астролог (Крафт) за несколько дней предсказывал ее кончину. Утешались тем, что суженого не избегнешь.
Пушки выдвинули жерла свои из развалин замка и раскатов, воздвигнутых по сторонам ее и уступами в
разных местах горы; бегущие из-за них струйки дыма показывали, что они всегда готовы изрыгнуть огонь и
смерть на смелых пришельцев из Ливонии.