Неточные совпадения
Когда через несколько лет молодой
граф, отличавшийся безумною храбростью в сражениях с горцами, был прощен и вернулся на родину, то шляхтич
пригласил соседей, при них сдал, как простой управляющий, самый точный отчет по имениям и огромные суммы, накопленные за время управления.
Узнаю, что в одно прекрасное утро
пригласил его полицеймейстер к
графу Милорадовичу, тогдашнему петербургскому военному генерал-губернатору.
Александр и
граф пробыли целый день.
Граф был неизменно вежлив и внимателен к Александру, звал его к себе взглянуть на сад,
приглашал разделить прогулку верхом, предлагал ему лошадь.
Все это так поразило помещика, что он немедленно собрался ехать в город для свидания с французом, как вдруг получил записку от
графа, в которой тот
приглашал его немедленно к себе и уведомлял, что ему известно все дело, что заезжий виртуоз теперь у него, вместе с Ефимовым, что он, будучи изумлен дерзостью и клеветой последнего, приказал задержать его и что, наконец, присутствие помещика необходимо и потому еще, что обвинение Ефимова касается даже самого
графа; дело это очень важно, и нужно его разъяснить как можно скорее.
Все это было не в ее вкусе, но она смолчала и
пригласила гостей присесть на минуту, а потом сейчас же почти встала и, подав руку
графу, отправилась к столу.
— Очень многим и очень малым, — отвечал развязнейшим тоном
граф. — Вы хороший знакомый madame Чуйкиной, а супруга генерала написала превосходную пьесу, которую и просит madame Чуйкину, со свойственным ей искусством, прочесть у ней на вечере, имеющемся быть в воскресенье; генерал вместе с тем
приглашает и вас посетить их дом.
В сущности,
граф Хвостиков, встретившись накануне в театре с генералом, и посоветовал ему
пригласить бывшего тоже там критика на чтение; сему же последнему шепнул, что это
приглашают его в один очень аристократический дом.
— По-моему, вот какой тут самый практический путь! — отозвался
граф Хвостиков. — Чуйкина живет с Офонькиным, который ее никуда без себя не пускает… Единственное средство — ехать вам, генерал, к Офонькину и
пригласить его вместе с Чуйкиной.
— Я
приглашу ее сейчас, на кадриль и повыспрошу! — объяснил
граф и опять юркнул в толпу.
Граф всех и каждого оприветствовал и, открыв потом польским с Клеопатрою Николаевной бал,
пригласил молодых людей продолжать танцы, а сам начал ходить то с тем, то с другим из гостей, которые были постарше и попочтеннее.
Ему писали, что, по приказанию его, Эльчанинов был познакомлен, между прочим, с домом Неворского и понравился там всем дамам до бесконечности своими рассказами об ужасной провинции и о смешных помещиках, посреди которых он жил и живет теперь
граф, и всем этим заинтересовал даже самого старика в такой мере, что тот велел его зачислить к себе чиновником особых поручений и
пригласил его каждый день ходить к нему обедать и что, наконец, на днях приезжал сам Эльчанинов, сначала очень расстроенный, а потом откровенно признавшийся, что не может и не считает почти себя обязанным ехать в деревню или вызывать к себе известную даму, перед которой просил даже солгать и сказать ей, что он умер, и в доказательство чего отдал послать ей кольцо его и локон волос.
Анна Павловна все так же жила у Эльчанинова;
граф приглашал их к себе и сам к ним ездил; Мановский молчал и бывал только у Клеопатры Николаевны, к которой поэтому все и адресовались с вопросами, но вдова говорила, что она не знает ничего.
— Вам здесь покойнее, Анна Павловна, — сказал Савелий. —
Граф нарочно перевез вас; он очень заботится,
пригласил медика, и вот вам уж лучше.
Дня через четыре
граф прислал человека с письмом, в котором в тот же день
приглашал их к себе и уведомлял, что он весь день будет один. Часу в двенадцатом Анна Павловна, к соблазну всех соседей, выехала с Эльчаниновым, как бы с мужем, в одной коляске.
Гоголь приехал к обеду несколькими минутами ранее обыкновенного и сказал, что он
пригласил ко мне обедать незнакомого мне гостя,
графа Владимира Соллогуба.
Предводитель, хозяин дома, величаво-толстый, беззубый старик, подошел к
графу и, взяв его под руку,
пригласил в кабинет покурить и выпить, ежели угодно. Как только Турбин вышел, Анна Федоровна почувствовала, что в зале совершенно нечего делать, и, взяв под руку старую, сухую барышню, свою приятельницу, вышла с ней в уборную.
Граф тогда всю знать к себе в театр
пригласил (мест за деньги не продавали), и спектакль поставили самый лучший. Любовь Онисимовна должна была и петь в «подпури», и танцевать «Китайскую огородницу», а тут вдруг еще во время самой последней репетиции упала кулиса и пришибла ногу актрисе, которой следовало играть в пьесе «герцогиню де Бурблян».
Дарья Ивановна. Я
графа приглашу отобедать, а Алексея Иваныча…
— Ведь я же их
приглашал, а не ты! — убеждает
граф, стараясь уловить мою пуговицу. — Я здесь хозяин… я угощал тебя, — с какой же стати тебе платить? Пойми, что ты даже оскорбляешь меня этим!
И в первый же вечер, когда
граф (еще в первую зиму)
пригласил к себе слушать действие какой-то новой двухактной пьесы (которую Вера Самойлова попросила его написать для нее), студиозус, уже мечтавший тогда о дороге писателя, позволил себе довольно-таки сильную атаку и на замысел пьесы, и на отдельные лица, и, главное, на диалог.
— Ну, так мы подождем, пока она оденется, — отвечал
граф и не пошел далее, а спокойно сел на широком оттомане и
пригласил сесть офицера: — Садитесь, поручик. Не стесняйтесь, — я вас уверяю, что мы будем хорошо приняты.
Генерал пожимал всем руки, просил извинения и улыбался, но по лицу его видно было, что он был далеко не так рад гостям, как прошлогодний
граф, и что
пригласил он офицеров только потому, что этого, по его мнению, требовало приличие.
— Да, я
пригласила вас, чтобы, во-первых, с вами познакомиться, — Наталья Федоровна подчеркнула это слово, как бы давая понять, что она даже сама позабыла о ночном визите к ней Настасьи, — так как
граф сказал мне, что по нездоровью, вы не могли представиться мне в день нашего приезда и, кроме того, заявить вам, что с моим приездом ваши обязанности не изменяются, так как хозяйством я заниматься не буду… Надеюсь, что
граф будет по-прежнему вами доволен.
Один из ближайших к Фридрихсгаму помещиков-баронов приехал познакомиться к Суворову в огромном экипаже на восьми лошадях и просил
графа посетить его. Александр Васильевич обещал и даже назначил день. Барон
пригласил к себе все местное общество, рассказывая всем, что у него будет сам
граф Суворов.
— Нет,
граф, вы все еще нездоровы. Простите меня… Зачем же бы я вас
приглашала?
Граф Аракчеев
пригласил к себе вольно-практикующегося врача, но вскоре его уволил и обращался к врачу военных поселений К. П. Миллеру и иногда к Азиатову.
Граф Вельский
пригласил было Сигизмунда Владиславовича в свою карету.
Мимо Анжелики пронеслись Раковицкий с Елен. Она с удивлением посмотрела на них. Они почти не расставались весь вечер. Она решила в уме отыскать Ртищева и сказать ему, чтобы он заметил Раковицкому, что его ухаживанье может быть неприятно
графу Владимиру, но ее
пригласили и она среди танцев позабыла о своем намерении.
У Натальи Федоровны мелькнула даже однажды мысль
пригласить погостить к себе Катю Бахметьеву, которая в довольно частых и длинных письмах жаловалась на скуку и однообразие жизни летом в Петербурге и весьма прозрачно намекала, что не отказалась бы провести даже месяц где-нибудь в деревне. „В Грузине у вас, говорят, совсем рай“, — писала хитрая девушка, не забывавшая в каждом письме посылать свой сердечный привет
графу Алексею Андреевичу.
— Я
пригласил вас,
граф, чтобы сообщить вам, вероятно, совершенно неожиданное для вас известие…
— Это скучно,
граф, я могу раскаяться, что
пригласила вас.
Но
граф принял его очень ласково, сам сознал свою вину перед ним, обещал возвратить все им потерянное и
пригласил к себе на другой день на обед, но непременно в сюртуке.
Он сблизился с
графом настолько, что
пригласил его крестить у него новорожденную дочь.
У
графа в кабинете сидел в то время грузинский священник. Алексей Андреевич заставил того долго ждать своего крестника, наконец приказал
пригласить его в кабинет.
Действительно, князь Луговой, заметив перемену к княжне Людмиле Васильевне в
графе Свянторжецком, стал относиться к нему с меньшей натянутостью и через некоторое время принял даже участие в холостой пирушке, устроенной
графом. Последний был настолько предупредителен, что не
пригласил на нее
графа Петра Игнатьевича Свиридова. Эта пирушка быстро сблизила их обоих, как это всегда бывает в молодых годах.
Вечером 1-го сентября, после своего свидания с Кутузовым,
граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не
пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, — огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим,
граф Растопчин вернулся в Москву.
Граф встречал и провожал гостей,
приглашая всех к обеду.
В конце котильона старый
граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он
пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такою улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»