Неточные совпадения
О, кто б немых ее страданий
В сей быстрый миг не прочитал!
Кто
прежней Тани, бедной Тани
Теперь в княгине б не узнал!
В
тоске безумных сожалений
К ее ногам упал Евгений;
Она вздрогнула и молчит
И на Онегина глядит
Без удивления, без гнева…
Его больной, угасший взор,
Молящий вид, немой укор,
Ей внятно всё. Простая дева,
С мечтами, сердцем
прежних дней,
Теперь опять воскресла в ней.
В своей глубокой
тоске немного утешаюсь тем, что этот коротенький эпизод нашей жизни мне оставит навсегда такое чистое, благоуханное воспоминание, что одного его довольно будет, чтоб не погрузиться в
прежний сон души, а вам, не принеся вреда, послужит руководством в будущей, нормальной любви. Прощайте, ангел, улетайте скорее, как испуганная птичка улетает с ветки, где села ошибкой, так же легко, бодро и весело, как она, с той ветки, на которую сели невзначай!»
От этого у Тушина, тихо, пока украдкой от него самого, теплился, сквозь горе, сквозь этот хаос чувств,
тоски, оскорблений — слабый луч надежды, не на
прежнее, конечно, полное, громадное счастье взаимности, но на счастье не совсем терять Веру из виду, удержать за собой навсегда ее дружбу и вдалеке когда-нибудь, со временем, усилить ее покойную, прочную симпатию к себе и… и…
Он встал с очевидным намерением пройтись по комнате. Он был в страшной
тоске. Но так как стол загораживал дорогу и мимо стола и стены почти приходилось пролезать, то он только повернулся на месте и сел опять. То, что он не успел пройтись, может быть, вдруг и раздражило его, так что он почти в
прежнем исступлении вдруг завопил...
Дня два после разговора о том, что они жених и невеста, Верочка радовалась близкому освобождению; на третий день уже вдвое несноснее
прежнего стал казаться ей «подвал», как она выражалась, на четвертый день она уж поплакала, чего очень не любила, но поплакала немножко, на пятый побольше, на шестой уже не плакала, а только не могла заснуть от
тоски.
Послала дорогу искать ямщика,
Кибитку рогожей закрыла,
Подумала: верно, уж полночь близка,
Пружинку часов подавила:
Двенадцать ударило! Кончился год,
И новый успел народиться!
Откинув циновку, гляжу я вперед —
По-прежнему вьюга крутится.
Какое ей дело до наших скорбей,
До нашего нового года?
И я равнодушна к тревоге твоей
И к стонам твоим, непогода!
Своя у меня роковая
тоска,
И с ней я борюсь одиноко…
— То есть, может быть, вы хотите воскресить в нем все
прежние беспокойства, чувство долга, всю «
тоску по своим обязанностям» (как вы сами давеча выразились), для того чтоб этим снова привязать его к себе по-старому.
Много прошло уже времени до теперешней минуты, когда я записываю все это прошлое, но до сих пор с такой тяжелой, пронзительной
тоской вспоминается мне это бледное, худенькое личико, эти пронзительные долгие взгляды ее черных глаз, когда, бывало, мы оставались вдвоем, и она смотрит на меня с своей постели, смотрит, долго смотрит, как бы вызывая меня угадать, что у ней на уме; но видя, что я не угадываю и все в
прежнем недоумении, тихо и как будто про себя улыбнется и вдруг ласково протянет мне свою горячую ручку с худенькими, высохшими пальчиками.
Но в тридцать лет Козелкова вдруг обуяла
тоска. Перестал он рассказывать скандальные анекдоты, начал обижаться даваемыми ему в нос щелчками, и аккуратнее
прежнего пустился ловить взоры начальников. Одним словом, обнаружил признаки некоторой гражданственной зрелости.
Прежняя, давно знакомая, тупая и равнодушная
тоска овладела Бобровым.
Все это вместе нагнало опять
тоску на мою душу, и мои припадки появились с
прежнею силою, как будто и не прекращались.
Дела продолжали идти в
прежнем порядке; но со мной случилась перемена, которая для всех должна показаться странною, неестественною, потому что в продолжении полутора месяца я бы должен был привыкнуть к новому образу жизни; я стал задумываться и грустить; потом грусть превратилась в периодическую
тоску, наконец, в болезнь.
Всю ночь снился Насте красивый Степан, и
тоска на нее неведомая нападала. Не
прежняя ее
тоска, а другая, совсем новая, в которой было и грустно, и радостно, и жутко, и сладко.
Влекомая непонятной, великой
тоской, природа возвышается от формы в форму; но, переходя в высшее, она упорно держится в
прежней форме и развивает ее до последней крайности, как будто все спасение в этой форме.
Сашка, казалось, совсем не изменился и не постарел за свое отсутствие: время и бедствия так же мало действовали на его наружность, как и на лепного Гамбринуса, охранителя и покровителя пивной. Но мадам Иванова с чуткостью сердечной женщины заметила, что из глаз Сашки не только не исчезло выражение ужаса и
тоски, которые она видела в них при прощании, но стало еще глубже и значительнее. Сашка по-прежнему паясничал, подмигивал и собирал на лбу морщины, но мадам Иванова чувствовала, что он притворяется.
Часто в это лето я приходила наверх, в свою комнату, ложилась на постель, и вместо
прежней весенней
тоски желаний и надежд в будущем тревога счастия в настоящем обхватывала меня.
И вдруг
прежняя, знакомая физическая
тоска разрослась у Арбузова около сердца, наполнила ему всю грудь, сжала судорожно за горло, и все тотчас же стало для него скучным, пустым и безразличным: и медные звуки музыки, и печальное пение фонарей, и цирк, и Ребер, и самая борьба.
В
тоске ожидания она склонилась к клавишам, и ей страстно захотелось, чтобы перемена в жизни произошла сейчас же, немедленно, и было страшно от мысли, что
прежняя жизнь будет продолжаться еще некоторое время.
Презреньем, просьбою,
тоскою,
Чем хочешь, отврати его;
Клянись… (хоть я для Алкорана,
Между невольницами хана,
Забыла веру
прежних дней...
Матрёна знала, что это значит, и пред ней в ярких образах воскресало
прежнее: подвал, субботние сражения,
тоска и духота их жизни.
Николай. Я подумал, что бросать мне этот образ жизни не следует, чтоб не растерять знакомства. Занял в одних руках значительную сумму за большие проценты, уплатил все мелкие долги и зажил опять по-прежнему, в ожидании будущих благ. Все мне казалось, что получу большой процесс. Ну, а дальше уж просто. Процесса большого я не получил, деньги прожил, а долг, как петля на шее. Петля давит,
тоска, отчаяние… А от
тоски праздная, трактирная жизнь… Вот и вся моя нехитрая история.
Пыль рассеялась. По-прежнему виден дворец и спокойная фигура старого Короля. Толпа затихает. Гулянье продолжается. Вместе с тем в воздухе проносятся освежительные струи, как будто жар спал. Плавно и медленно выступает из толпы Дочь Зодчего — высокая красавица в черных тугих шелках. Она останавливается на краю, прямо над скамьей, где сидит убитый
тоскою Поэт, — и смотрит на него сверху.
Встанешь поутру, и вместо того чтобы, как прежде бывало, чаю напиться, — не могу, моторит: с самим собой
тоска, раздумье о том, о другом — но все еще ничего, живем, и вдруг мне, сударь, через ту же
прежнюю старушонку передают, что Палагее Ивановне экипаж свой завести желается.
Чаще и чаще вспоминает она про Евграфа и молится за него Богу усердней. Задумчивей
прежнего стала она, беспричинная
тоска туманит сердце ее.
Пуще
прежнего налегла
тоска на победное сердце молодой вдовы.
И видели они, что возле Настиной могилки, понурив голову и роняя слезы, сидит дядя Никифор. То был уж не вечно пьяный, буйный, оборванный Микешка Волк, но тихий, молчаливый горюн, каждый Божий день молившийся и плакавший над племянницыной могилой. Исхудал он, пожелтел, голову седина пробивать стала, но глаза у него были не
прежние мутные — умом,
тоской, благодушьем светились. Когда вокруг могилы стали набираться званые и незваные поминальщики, тихо отошел он в сторонку.
Я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от
тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.
Однако по-прежнему остается не заглушима
тоска изгнания, которая затихнет лишь вместе с жизнью...
Жарко, душно. Воздух сперся, а освежить его невозможно. Перед тем как приехать Петру Степанычу, завернули было дожди с холодами, и домовитый Феклист закупорил окна по-зимнему… Невыносимо стало Самоквасову — дела нет, сон нейдет… Пуще
прежнего и грусть, и
тоска… Хоть плакать, так в ту же пору…
— С
тоски, Аграфена Петровна, с одной только
тоски, — отвечал Самоквасов. — Опротивел мне Божий свет, во всем я отчаялся. «Дай, подумал я, съезжу в Комаров, там много знакомых. Не размыкаю ли с ними кручину». Однако напрасно ездил. Хоть бы словечко кто мне по душе сказал. Все только говорили, что очень я переменился — ни прежнего-де удальства, ни
прежней отваги, ни веселости нисколько во мне не осталось.
Тоски в Комарове прибыло, и там я пробыл всего трое суток.
Новая возникшая дружба с Нан, приезжавшей теперь в приют чаще
прежнего, старая привязанность к Дорушке — все это облегчало
тоску Дуни по Наташе и примиряло с нею.
И потом начал жить по-прежнему; но страх этой
тоски висел надо мной с тех пор всегда.
Назавтра
тоска пуще
прежнего…
Занятия шли
прежним чередом. Крикливый голос инспектрисы и несмолкаемое «пиление» Пугача наводили ужасную
тоску.
Славные дни провела я в лазарете, даже
тоска по дому как-то сглаживалась и перестала проявляться
прежними острыми порывами. Иногда меня охватывала даже непреодолимая жажда пошалить и попроказничать. Ведь мне было только 11 лет, и жизнь била во мне ключом.
Прочь печаль, сомненья, слезы, —
Прояснилось солнце вновь!
Снова — грезы, грезы, грезы,
Снова
прежняя любовь!
Га, судьба! В
тоске рыдая,
Я молился, жизнь кляня,
Чтоб опять любовь былая
Воротилась для меня.
Ты смеялась надо мною, —
Проклял я тебя тогда,
И отбил себе я с бою
То, что ты мне отняла.
Ну, смотри же: с
прежней лаской
Смотрит взор тот на меня!
Все исчезло вздорной сказкой, —
Все!.. Ура… Она моя!
— Мало ли чего не любят старики, — сказал следователь, зевая. — Вы вот укажите старикам на то, какая разница между
прежними и теперешними самоубийствами.
Прежний так называемый порядочный человек стрелялся оттого, что казенные деньги растратил, а теперешний — жизнь надоела,
тоска… Что лучше?
Поздно вечером ухожу из гостеприимной квартирки на Васильевском Острове и уношу с собою уже не
прежний страшный груз, бремя отчаянной
тоски по Саше, а умиротворенную тихую печаль.
Тринадцать лет, каждый день с усиливающеюся по ней
тоскою, творю эту молитву, и доныне по-прежнему странником в чужбине.
В
прежние мои окна просто смотреть не могу: как увижу этот дом с его бесчисленными окнами и гладкими стенами, так снова начинаю испытывать
тоску, доходящую даже до головокружения и перебоев в сердце.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в
прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив,
тоска жизни охватила его с
прежнею силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое-нибудь дело.