Неточные совпадения
Одевшись,
подошел он
к зеркалу и чихнул опять так громко, что подошедший в это время
к окну индейский петух — окно же было очень близко от земли — заболтал ему что-то вдруг и весьма скоро на своем странном языке, вероятно «желаю здравствовать», на что Чичиков сказал ему дурака.
Затем она вымыла пол и села строчить оборку
к переделанной из старья юбке, но тут же вспомнив, что обрезки материи лежат за
зеркалом,
подошла к нему и взяла сверток; потом взглянула на свое отражение.
В
зеркало он видел, что лохматый человек наблюдает за ним тоже недоброжелательно и, кажется, готов
подойти к нему. Все это было очень скучно.
— Милая, — прошептал Клим в
зеркало, не находя в себе ни радости, ни гордости, не чувствуя, что Лидия стала ближе ему, и не понимая, как надобно вести себя, что следует говорить. Он видел, что ошибся, — Лидия смотрит на себя не с испугом, а вопросительно, с изумлением. Он
подошел к ней, обнял.
Кутузов, задернув драпировку, снова явился в
зеркале, большой, белый, с лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног, встал и тоже
подошел к незавешенному окну. Горит фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.
Кое-кто привстал и поклонился, Нил Андреич благосклонно смотрел, ожидая, что он
подойдет к нему, барыни жеманно начали передергиваться и мельком взглядывать в
зеркало.
Он вышел в гостиную, а она
подошла к горке, взяла флакон, налила несколько капель одеколона на руку и задумчиво понюхала, потом оправилась у
зеркала и вышла в гостиную.
На лбу у ней в эти минуты ложилась резкая линия — намек на будущую морщину. Она грустно улыбалась, глядя на себя в
зеркало. Иногда
подходила к столу, где лежало нераспечатанное письмо на синей бумаге, бралась за ключ и с ужасом отходила прочь.
Он поглядел в
зеркало и задумался,
подошел к форточке, отворил ее, дохнул свежим воздухом: до него донеслись звуки виолончели.
Она сидела в своей красивой позе, напротив большого
зеркала, и молча улыбалась своему гостю, млея от удовольствия. Она не старалась ни приблизиться, ни взять Райского за руку, не приглашала сесть ближе, а только играла и блистала перед ним своей интересной особой, нечаянно показывала «ножки» и с улыбкой смотрела, как действуют на него эти маневры. Если он
подходил к ней, она прилично отодвигалась и давала ему подле себя место.
Вход, передняя и зал также
подходили к лакею. В передней помещалась массивная ясневая вешалка и мизерное зеркальце с фольговой лирой в верху черной рамки; в углу стояла ширма, сверх которой виднелись вбитые в стенку гвозди и развешанная на них простыня. Зал ничем не изобличал сенаторского жилья. В нем стояли только два большие
зеркала с хорошими подзеркальниками. Остальное все было грязновато и ветхо, далее была видна гостиная поопрятнее, а еще далее — довольно роскошный женский будуар.
Он поспешно натянул на себя серую студенческую тужурку и взлохматил обеими пятернями свои роскошные черные кудри. Любка, со свойственным всем женщинам кокетством, в каком бы возрасте и положении они ни находились,
подошла к осколку
зеркала, висевшему на стене, поправить прическу. Нижерадзе искоса, вопросительно, одним движением глаз показал на нее Лихонину.
Нинка была так растеряна, что правая рука ее дернулась, чтобы сделать крестное знамение, но она исправилась, громко чмокнула протянутую руку и отошла в сторону. Следом за нею также
подошли Зоя, Генриетта, Ванда и другие. Одна Тамара продолжала стоять у стены спиной
к зеркалу,
к тому
зеркалу, в которое так любила, бывало, прохаживаясь взад и вперед по зале, заглядывать, любуясь собой, Женька.
Один большой писатель — человек с хрустально чистой душой и замечательным изобразительным талантом —
подошел однажды
к этой теме, и вот все, что может схватить глаз внешнего, отразилось в его душе, как в чудесном
зеркале.
Но мы были не одни; кроме лиц, которые скрылись за перегородкой, в комнате находился еще человек в длиннополом узком кафтане, с длинными светло-русыми волосами на голове, собранными в косичку. При появлении моем он встал и, вынув из-за пояса гребенку,
подошел пошатываясь
к зеркалу и начал чесать свои туго связанные волосы.
Я хотел уже перестать и только посмотреться с трубкой в
зеркало, как,
к удивлению моему, зашатался на ногах; комната дошла кругом, и, взглянув в
зеркало,
к которому я с трудом
подошел, я увидел, что лицо мое было бледно, как полотно.
И, наконец, разъяснилась мне та главная, особенная тоска, которая так неотвязчиво в этот раз его мучила. Много раз в этот вечер
подходил он
к зеркалу и подолгу пред ним останавливался. Наконец повернулся от
зеркала ко мне и с каким-то странным отчаянием проговорил...
— Ага! — воскликнул хозяин, вскочив с дивана,
подошёл к окну, позвал татарина и попутно заглянул в
зеркало, желая знать, достаточно ли строго его лицо: заплывшие глаза смотрели незнакомо и неприятно, правая щека измята, в красных рубцах, волосы растрёпаны, и вся фигура имела какой-то раздавленный, изжёванный вид.
—
Подхожу сегодня
к зеркалу и смотрюсь в него, — продолжал Фома, торжественно пропуская местоимение «я».
Проговоря это, она
подошла к этажерке, взяла с нее шляпку свою и начала ее надевать перед
зеркалом.
Прочтя строчки две, он встал, посмотрелся в
зеркало, оправился и сгладился; потом
подошел к окну и поглядел, тут ли его карета… потом опять сел на место и взял газету.
Она тотчас вернулась в свою комнату,
подошла было
к зеркалу…
Ваничка, смотревший первоначально на потолок, на стены,
подошел к большому
зеркалу и начал оглядывать себя в разных положениях.
Он
подошел к ней и взял ее за плечи, чтобы приласкать, пошутить, и в это время увидел себя в
зеркале.
Вдруг приотворилась дверь. В узком отверстии показалась голова, — это заглянула горничная Макрина, смазливая девица с услужливо-лукавым выражением на румяном лице. Елена увидела ее в
зеркале. Это было так неожиданно. Елена не сообразила, что ей сделать или сказать, и стояла неподвижно. Макрина скрылась сейчас же, так же бесшумно, как и появилась. Можно было подумать, что она и не
подходила к двери, что это только так привиделось.
Едва я успела одеться, как пришел парикмахер с невыразимо душистыми руками и остриг мои иссиня-черные кудри, так горячо любимые мамой. Когда я
подошла к висевшему в простенке гардеробной
зеркалу, я не узнала себя.
Он
подошел к туалету и стал выдвигать ящички. Нашел два футляра с колечками и опустил колечки в карман. Венецианское
зеркало туалета с невиданною четкостью отразило его лицо. Он выпрямился и подправил черные свои усики; заглянул в
зеркало и другой солдат, совсем молодой. Его Агапов с удивлением вдруг узнал. Это был Мишка, сын штукатура Глухаря. И третьего он узнал — прыщеватого, с опухлым лицом: тоже деревенский, Левченко.
Когда Серафима надела капот — голубой с кружевом, еще из своего приданого — и
подошла к трюмо, чтобы распустить косу, она, при свете одной свечи, стоявшей на ночном столике между двумя кроватями, глядела на отражение спальни в
зеркале и на свою светлую, рослую фигуру, с обнаженной шеей и полуоткрытыми руками.
Графиня Даллер уже уехала. Палтусов поднимался по лестнице в галерею. Наемные ливрейные лакеи обступили его, спрашивая его номер. Он увидал на площадке у
зеркала Анну Серафимовну и
подошел к ней. Щеки ее горели. Глаза с поволокой играли и немного как бы злобно улыбались.
Кучер, а за ним Алешка несмело
подошли к освещенным окнам. Очень бледная дама, с большими заплаканными глазами, и седой, благообразный мужчина сдвигали среди комнаты два ломберных стола, вероятно, затем, чтобы положить на них покойника, и на зеленом сукне столов видны были еще цифры, написанные мелом. Кухарка, которая утром бегала по двору и голосила, теперь стояла на стуле и, вытягиваясь, старалась закрыть простынею
зеркало.
Она, еще полуодетая,
подошла к узкому, тускловатому
зеркалу, висевшему над умывальником.
Александра Яковлевна сидела спиной
к двери, перед громадным овальным
зеркалом, одетая в то же самое легкое летнее платье, в котором была на сцене, и поправляла гримировку. Шестов
подошел и поздоровался с нею.
Она
подошла к висевшему на стене громадному
зеркалу и сама невольно залюбовалась на себя. Никогда — она должна была сознаться в этом сама себе — она не была так хороша, как сегодня. С пылающими щеками, с мечущими положительно искры страсти глазами, княжна имела вид вакханки настоящей демонической красоты.
Она отошла от
зеркала с тою же самодовольною улыбкой, с какою
подошла к нему.
Дарья Николаевна встала,
подошла к висевшему на стене большому
зеркалу и стала внимательно осматривать в него свое отражение.
Часто после вспышки гнева в кабинете,
подходила она
к зеркалу и, так сказать, сглаживала, прибирала свои черты и являлась залу с светлым и царственно приветливым лицом.