Неточные совпадения
Занятие уже не продолжалось, и они, как виноватые,
отскочили друг
от друга, когда Кузьма вошел доложить, что чай подан.
(Николай Петрович не послушался брата, да и сам Базаров этого желал; он целый день сидел у себя в комнате, весь желтый и злой, и только на самое короткое время забегал к больному; раза два ему случилось встретиться с Фенечкой, но она с ужасом
от него
отскакивала.)
— Коркунов? — ворковал он. — Ну, что же Коркунов? Это — для гимназистов. Вот, я вам расскажу о нем… Дорогу чародею! — вскричал он,
отскочив от Самгина.
Самгин, не желая, чтоб Судаков узнал его, вскочил на подножку вагона, искоса, через плечо взглянул на подходившего Судакова, а тот обеими руками вдруг быстро коснулся плеча и бока жандарма, толкнул его; жандарм
отскочил, громко охнул, но крик его был заглушен свистками и шипением паровоза, — он тяжело вкатился на соседние рельсы и двумя пучками красноватых лучей отрезал жандарма
от Судакова, который, вскочив на подножку, ткнул Самгина в бок чем-то твердым.
От плоти демонстрантов отрывались,
отскакивали отдельные куски, фигуры, смущенно усмехаясь или угрюмо хмурясь, шли мимо Самгина, но навстречу им бежали, вливались в массу десятки новых людей.
Взлетела в воздух широкая соломенная шляпа, упала на землю и покатилась к ногам Самгина, он
отскочил в сторону, оглянулся и вдруг понял, что он бежал не прочь
от катастрофы, как хотел, а задыхаясь, стоит в двух десятках шагов
от безобразной груды дерева и кирпича; в ней вздрагивают, покачиваются концы досок, жердей.
Она изумительно бегала, легко
отскакивая от земли, точно и не касаясь ее; кроме брата, никто не мог ни поймать, ни перегнать ее.
— Какая ерунда, — сердито крикнул Маракуев, а Диомидов,
отскочив от стола, быстро пошел к двери — и на пороге повторил, оглянувшись через плечо...
Длинная линия людей покачнулась, веревка, дрогнув,
отскочила от стены, упала, брякнув железом.
— Неужели — воры? — спросил Иноков, улыбаясь. Клим подошел к окну и увидал в темноте двора, что с ворот свалился большой, тяжелый человек,
от него
отскочило что-то круглое, человек схватил эту штуку, накрыл ею голову, выпрямился и стал жандармом, а Клим, почувствовав неприятную дрожь в коже спины, в ногах, шепнул с надеждой...
Самгину показалось, что глаза Марины смеются. Он заметил, что многие мужчины и женщины смотрят на нее не отрываясь, покорно, даже как будто с восхищением. Мужчин могла соблазнять ее величавая красота, а женщин чем привлекала она? Неужели она проповедует здесь? Самгин нетерпеливо ждал. Запах сырости становился теплее, гуще. Тот, кто вывел писаря, возвратился, подошел к столу и согнулся над ним, говоря что-то Лидии; она утвердительно кивала головой, и казалось, что
от очков ее
отскакивают синие огни…
— Я т-тебя усовершенствую! — покрикивал китаец, удивительно легко
отскакивая от пола.
Можно было думать, что этот могучий рев влечет за собой отряд быстро скакавших полицейских, цоканье подков по булыжнику не заглушало, а усиливало рев. Отряд ловко дробился, через каждые десять, двадцать шагов
от него
отскакивал верховой и, ставя лошадь свою боком к людям, втискивал их на панель, отталкивал за часовню, к незастроенному берегу Оки.
Она отворила дверь, и
от двери
отскочило несколько голов и бросилось бегом в комнаты. Он успел увидеть какую-то женщину, с голой шеей и локтями, без чепца, белую, довольно полную, которая усмехнулась, что ее увидел посторонний, и тоже бросилась
от дверей прочь.
Он, однако, продолжал работать над собой, чтобы окончательно завоевать спокойствие, опять ездил по городу, опять заговаривал с смотрительской дочерью и предавался необузданному веселью
от ее ответов. Даже иногда вновь пытался возбудить в Марфеньке какую-нибудь искру поэтического, несколько мечтательного, несколько бурного чувства, не к себе, нет, а только повеять на нее каким-нибудь свежим и новым воздухом жизни, но все
отскакивало от этой ясной, чистой и тихой натуры.
Повара и кухарки, тоже заслышав звон ключей, принимались — за нож, за уполовник или за метлу, а Кирюша быстро
отскакивал от Матрены к воротам, а Матрена шла уже в хлев, будто через силу тащила корытцо, прежде нежели бабушка появилась.
Едва успеваешь
отскакивать то
от того, то
от другого…
Вы только отсторонились
от одного, а другой слегка трогает за плечо, вы пятитесь, но вам торопливо кричит третий — вы
отскакиваете, потому что у него в обеих руках какие-то кишки или длинная, волочащаяся по земле рыба.
С этим же равнодушием он, то есть Фаддеев, — а этих Фаддеевых легион — смотрит и на новый прекрасный берег, и на невиданное им дерево, человека — словом, все
отскакивает от этого спокойствия, кроме одного ничем не сокрушимого стремления к своему долгу — к работе, к смерти, если нужно.
Выйдешь на палубу, взглянешь и ослепнешь на минуту
от нестерпимого блеска неба, моря;
от меди на корабле,
от железа
отскакивают снопы лучей; палуба и та нестерпимо блещет и уязвляет глаз своей белизной. Скоро обедать; а что будет за обедом? Кстати, Тихменев на вахте: спросить его.
Наверху всё затихло, и сторожиха досказала свою историю, как она испужалась в волостном, когда там в сарае мужика секли, как у ней вся внутренность
отскочила. Хорошавка же рассказала, как Щеглова плетьми драли, а он и голоса не дал. Потом Федосья убрала чай, и Кораблева и сторожиха взялись за шитье, а Маслова села, обняв коленки, на нары, тоскуя
от скуки. Она собралась лечь заснуть, как надзирательница кликнула ее в контору к посетителю.
— Не давала, не давала! Я ему отказала, потому что он не умел оценить. Он вышел в бешенстве и затопал ногами. Он на меня бросился, а я
отскочила… И я вам скажу еще, как человеку,
от которого теперь уж ничего скрывать не намерена, что он даже в меня плюнул, можете это себе представить? Но что же мы стоим? Ах, сядьте… Извините, я… Или лучше бегите, бегите, вам надо бежать и спасти несчастного старика
от ужасной смерти!
— По-моему, господа, по-моему, вот как было, — тихо заговорил он, — слезы ли чьи, мать ли моя умолила Бога, дух ли светлый облобызал меня в то мгновение — не знаю, но черт был побежден. Я бросился
от окна и побежал к забору… Отец испугался и в первый раз тут меня рассмотрел, вскрикнул и
отскочил от окна — я это очень помню. А я через сад к забору… вот тут-то и настиг меня Григорий, когда уже я сидел на заборе…
Поднявшись довольно высоко, она упала, и
от нее
отскочила и побежала ласка, или ласочка: маленький хищный зверек, всем известный, не длиннее четверти аршина и немного толще большого пальца мужской руки.
Но у Мерича даже и неглубоких-то убеждений нет:
от него всякая истина, всякое серьезное чувство и стремление как-то
отскакивает; он как будто не только никогда не жил сознательной жизнью, но даже вовсе и не понимает, что бы это могло значить…
Записка была написана наскоро и сложена кое-как, всего вероятнее, пред самым выходом Аглаи на террасу. В невыразимом волнении, похожем на испуг, князь крепко зажал опять в руку бумажку и
отскочил поскорей
от окна,
от света, точно испуганный вор; но при этом движении вдруг плотно столкнулся с одним господином, который очутился прямо у него за плечами.
Я хотела бы посмотреть на тебя на моем месте; хотела бы видеть,
отскакивало ли бы
от тебя это обращение, как
от тебя все
отскакивает.
Но когда люди думают совсем о другом, то
от них самые доказательные убеждения
отскакивают, как
от стены горох.
Луше показалось, что и Лаптев тоже смотрит на нее, и она инстинктивно
отскочила от окна в глубину комнаты.
Мать схватилась руками за грудь, оглянулась и увидела, что толпа, раньше густо наполнявшая улицу, стоит нерешительно, мнется и смотрит, как
от нее уходят люди со знаменем. За ними шло несколько десятков, и каждый шаг вперед заставлял кого-нибудь
отскакивать в сторону, точно путь посреди улицы был раскален, жег подошвы.
Через всю залу, пятясь и
отскакивая от танцующих пар, к ним подошел муж Раисы, капитан Петерсон.
Был жаркий день, один из редких дней в Петербурге: солнце животворило поля, но морило петербургские улицы, накаливая лучами гранит, а лучи,
отскакивая от камней, пропекали людей.
Все уверения мои и успокоения
отскакивали как
от стены горох.
И она с удовольствием увидела, как игривая молодцеватость мгновенно слиняла с его лица
от ее уверен ого пренебрежительного тона и как он суетливо, без всякого ломанья,
отскочил в сторону.
Но, подойдя, он опять увидел железную решетку,
от которой
отскочил в испуге.
Быстрым толчком в грудь Людмила повалила Сашу на диван.
От рубашки, которую она рванула,
отскочила пуговица. Людмила быстро оголила Сашино, плечо и принялась выдергивать руку из рукава. Отбиваясь, Саша невзначай ударил Людмилу ладонью по щеке. Не хотел, конечно, ударить, но удар упал на Людмилину щеку сразмаху, сильный и звонкий. Людмила дрогнула, пошатнулась, зарделась кровавым румянцем, но не выпустила Сашу из рук.
«Ах, кобель!» — воскликнул про себя Матвей Савельев и, не желая, позвал дворника, но тотчас же,
отскочив от окна, зашагал по комнате, испуганно думая...
По крыше тяжело стучали ещё редкие тёплые капли; падая на двор, они
отскакивали от горячей земли, а пыль бросалась за ними, глотая их. Туча покрыла двор, стало темно, потом сверкнула молния — вздрогнуло всё, обломанный дом Бубновых подпрыгнул и с оглушающим треском ударился о землю, завизжали дети, бросившись в амбар, и сразу — точно река пролилась с неба — со свистом хлынул густой ливень.
Клоус вышел из себя, взбесился,
отскочил от постели, как будто обжегся, и закричал: «Как? без меня! я живу здесь неделю и плачу всякий день деньги, и меня не позвали!..» Красное его лицо побагровело, парик сдвинулся в сторону, вся его толстая фигурка так была смешна, что родильница принялась хохотать.
Марьянка в одной розовой рубахе, как обыкновенно дома ходят казачки, испуганно
отскочила от двери и, прижавшись к стене, закрыла нижнюю часть лица широким рукавом татарской рубахи.
— Тс, тише! что ты орешь, дуралей! — перервал тот же поляк. — Иль ты думаешь, что
от твоего лба пуля
отскочит? Смотри, ясновельможный шутить не любит. Пойдемте, ребята. А ты, хозяин, ступай пе???редом да выведи нас на большую дорогу.
— Отстань! — сказала она, вся вспыхнув
от негодования, и так сильно ударила его кулаком, что он
отскочил в сторону.
С письмом в руке появилась Татьяна. Капитолина Марковна тотчас
отскочила от Литвинова и, отвернув лицо в сторону, низко нагнулась над столом, как бы рассматривая лежавшие на нем счеты и бумаги.
В это время телеграфист
отскочил от стены, как мяч, и бросился вон из комнаты, проскользнув мимо Лунёва.
— Я, брат, сам порой не верю в это, но факт — есть нечто такое,
от чего сомнение
отскакивает, как резиновый мяч
от железа…
Если бы в это время кто-нибудь увидел в форточке его красивое, до мертвенности бледное лицо, эффектно освещенное луною, тот непременно
отскочил бы
от него в сторону, и поневоле вспомнил бы одну из очаровательных легенд о душах бродящих на земле в ожидании прощения своих земных согрешений.
Задыхаясь
от боли и досады, я собирался уже укусить за ногу этого злодея; но он закричал: «Repliez — vous!» [Отступайте! (франц.)] —
отскочил назад, в один миг исчез вместе с своими солдатами; и я успел только заметить при свете выстрелов, что этот крикун был в богатом гусарском мундире.
Долго не отходил я
от корыта, любуясь их движениями и
отскакивая всякий раз, когда летели водяные брызги
от их плес или хвостов.
Домна
отскочила от стола и бросилась к двери.
Вообще же он думал трудно, а задумываясь, двигался тяжело, как бы неся большую тяжесть, и, склонив голову, смотрел под ноги. Так шёл он и в ту ночь
от Полины; поэтому и не заметил, откуда явилась пред ним приземистая, серая фигура, высоко взмахнула рукою. Яков быстро опустился на колено, тотчас выхватил револьвер из кармана пальто, ткнул в ногу нападавшего человека, выстрелил; выстрел был глух и слаб, но человек
отскочил, ударился плечом о забор, замычал и съехал по забору на землю.