Неточные совпадения
— Очень рад, — сказал он холодно, — по понедельникам мы принимаем. — Затем,
отпустив совсем Вронского, он сказал
жене: — и как хорошо, что у меня именно было полчаса времени, чтобы встретить тебя и что я мог показать тебе свою нежность, — продолжал он тем же шуточным тоном.
В виде гарантии я давал ему слово, что если он не захочет моих условий, то есть трех тысяч, вольной (ему и
жене, разумеется) и вояжа на все четыре стороны (без
жены, разумеется), — то пусть скажет прямо, и я тотчас же дам ему вольную,
отпущу ему
жену, награжу их обоих, кажется теми же тремя тысячами, и уж не они от меня уйдут на все четыре стороны, а я сам от них уеду на три года в Италию, один-одинехонек.
— Что Поляков? Потужил, потужил — да и женился на другой, на девушке из Глинного. Знаете Глинное? От нас недалече. Аграфеной ее звали. Очень он меня любил, да ведь человек молодой — не оставаться же ему холостым. И какая уж я ему могла быть подруга? А
жену он нашел себе хорошую, добрую, и детки у них есть. Он тут у соседа в приказчиках живет: матушка ваша по пачпорту его
отпустила, и очень ему, слава Богу, хорошо.
Года через два после этого Павла вызвали в Малиновец для домашних работ. Очевидно, он не предвидел этой случайности, и она настолько его поразила, что хотя он и не ослушался барского приказа, но явился один, без
жены. Жаль ему было молодую
жену с вольной воли навсегда заточить в крепостной ад; думалось: подержат господа месяц-другой, и опять по оброку
отпустят.
— Надеваю… Вот на будущей неделе хозяин гулять
отпустит, поедем с
женой на ту сторону, я и надену. Только обидно, что на шее здесь ордена носить не в обычае: в петличку… ленточки одни!
Но матушка рассудила иначе. Работы нашлось много: весь иконостас в малиновецкой церкви предстояло возобновить, так что и срок определить было нельзя. Поэтому Павлу было приказано вытребовать
жену к себе. Тщетно молил он
отпустить его, предлагая двойной оброк и даже обязываясь поставить за себя другого живописца; тщетно уверял, что
жена у него хворая, к работе непривычная, — матушка слышать ничего не хотела.
Сидит такой у нас один, и приходит к нему
жена и дети, мал мала меньше… Слез-то, слез-то сколько!.. Просят смотрителя
отпустить его на праздник, в ногах валяются…
Въезжая в сию деревню, не стихотворческим пением слух мой был ударяем, но пронзающим сердца воплем
жен, детей и старцев. Встав из моей кибитки,
отпустил я ее к почтовому двору, любопытствуя узнать причину приметного на улице смятения.
Высадил Кожин
жену около церкви, поцеловал ее в последний раз и
отпустил, а сам остался дожидаться.
Верно, мысли паши встретились при известии о смерти доброго нашего Суворочки. Горько мне было убедиться, что его нет с нами, горько подумать о
жене и детях. Непостижимо, зачем один сменен, а другой не видит смены? — Кажется, меня прежде его следовало бы
отпустить в дальнюю, бессрочную командировку.
…Сегодня известие: А. И. Давыдова получила разрешение ехать на родину. Летом со всей семьей будет в доме Бронникова. Таким образом, в Сибири из приехавших
жен остается одна Александра Васильевна. Ей тоже был вопрос вместе с нами. Я не знаю даже, куда она денется, если вздумают
отпустить. Отвечала, что никого родных не имеет, хотя я знаю, что у нее есть сестра и замужняя дочь.
«Сосланный в вверенную мне губернию и состоящий при мне чиновником особых поручений, коллежский секретарь Вихров дозволил себе при производстве им следствия по опекунскому управлению штабс-капитана Клыкова внушить крестьянам неповиновение и отбирал от них пристрастные показания; при производстве дознания об единоверцах вошел через
жену местного станового пристава в денежные сношения с раскольниками, и, наконец, посланный для поимки бегунов, захватил оных вместе с понятыми в количестве двух человек, но, по небрежности или из каких-либо иных целей,
отпустил их и таким образом дал им возможность избежать кары закона.
— Вот на что я могу согласиться, — начал он, — я буду брать у тебя деньги под расписку, что тотчас же после смерти отца
отпущу тебя и
жену на волю.
— А тебе, видно, спать к
жене загорелось!
Отпустить, что ли, его, господа честная компания! — предложил Дерунов.
— Вас, князь, так любят дамы, что я решительно не могу им отказать в желании посещать вас и даже
жену мою
отпустил, хоть это совершенно противозаконно, — проговорил Калинович довольно громко.
Призвал он меня утром к себе,
жену свою вызвал, да и говорит: «Посмотри, душечка, на самозванца!» Посмеялся надо мной, посмеялся, да и
отпустил.
Разумный мой, — я глупее тебя, а дам тебе советец верный: коли увидишь, не любит тебя
жена, —
отпусти её лучше!
— Видом какая, значить? — говорил Маркуша, двигая кожей на лбу. — Разно это, — на Каме-реке один мужик щукой её видел: вынул вентерь [или мережа — ставное рыболовное орудие типа ловушки. Применяют в речном, озёрном и морском прибрежном рыболовстве — Ред.], ан глядь — щука невеличка. Он её — за жабры, а она ему баить человечьим голосом: отпусти-де меня, Иван, я твоя доля! Он — бежать. Ну, убёг. Ему — без беды обошлось, а
жена вскоре заболела да на пятый месяц и померла…
— Сдается мне,
отпускать его незачем, — сказал Глеб, устремляя пытливый взгляд на
жену, которая стояла понуря голову и глядела в землю, — проку никакого из этого не будет — только что вот набалуется… Ну, что ж ты стоишь? Говори!
Старший в молодости еще служил приказчиком в Воронеже, а младший после смерти отца, ставшего уже исправником, жил со своей матерью и
женой в том же самом домике, где родился, держал тут же овощную лавку, и в Москву его
жена отпускала только со своим отцом.
Жадов (один). Что у меня за характер! Куда он годится? С
женой и то ужиться не мог! Что ж мне делать теперь? Господи Боже мой! Я с ума сойду. Без нее мне незачем на свете жить. Как это сделалось, я, право, не понимаю. Как же это я мог ее
отпустить от себя! Что она будет делать у матери? Там она погибнет совсем. Марья! Марья!
— А тем, что… ну, решился провести этот день с
женой. И скажи прямо, серьезно, как вон русские самодуры говорят: «Хочу, мол, так и сделаю, а ты моему нраву не препятствуй!». Досадно бы, конечно, было, но я бы покорилась; а то приехал, сначала хитрить стал, а потом, когда
отпустили, так обрадовался, как школьник, и убежал.
Ольга. Нянечка, милая, все отдавай. Ничего нам не надо, все отдавай, нянечка… Я устала, едва на ногах стою… Вершининых нельзя
отпускать домой… Девочки лягут в гостиной, а Александра Игнатьича вниз к барону… Федотика тоже к барону, или пусть у нас в зале… Доктор, как нарочно, пьян, ужасно пьян, и к нему никого нельзя. И
жену Вершинина тоже в гостиной.
Обед у нас проходит скучнее, чем зимою. Тот же Гнеккер, которого я теперь ненавижу и презираю, обедает у меня почти каждый день. Прежде я терпел его присутствие молча, теперь же я
отпускаю по его адресу колкости, заставляющие краснеть
жену и Лизу. Увлекшись злым чувством, я часто говорю просто глупости и не знаю, зачем говорю их. Так случилось однажды, я долго глядел с презрением на Гнеккера и ни с того ни с сего выпалил...
— О вы! — говорил он, улыбаясь и грозя пальцем стоявшему возле Берты Ивановны Истомину. — Нет, уж вы меня извините, я с вами мою
жену на необитаемый остров ни за что не
отпущу.
Пошли все спать. Только старик долго сидел еще с Григорьем. Все его расспрашивал; но потом и сам полез на полати, а сына
отпустил к
жене.
«Он не хотел, чтобы она была моей
женою, — промелькнуло в уме Плодомасова, — так я же ее в другой чин сделаю. Чем, да и вправду, она лучше моих девок, что я так смотрю на нее? Когда уж и этот подьячий не сомневается, что она, побывши в моем доме, теперь неправильная, а я
отпущу ее так! а я дам посмеяться надо мною!»
Байцурова поцеловалась с Плодомасовым и, взяв его под руку, пошла с ним в гостиную, где Плодомасова ожидала его молодая
жена и его незваные гости. Никите Юрьичу Плодомасову не оставалось ничего более, как отпировать со всеми этими гостями свою свадьбу, и он отпировал ее, а потом
отпустил каждого гостя домой с дорогими подарками.
— Нет! нет! — отвечала, быстро вспрыгнув и отскочив от него к своей кровати, боярышня. — Нет, я не хочу быть твоею
женою: ты
отпусти меня к батюшке.
Владимир Андреич никогда сам не ездил к Феоктисте Саввишне, но, занимая иногда через нее деньги,
жену и дочерей
отпускал.
Горб-Маявецкий, возвращаясь от своих по судам занятий домой, всегда, бывало, подшутит надо мною и скажет:"А наш молодец все около барышни?"то
жена его и промолвит:"Это что-то не даром. Уж нет ли чего?"Я же, чтоб показать вежливость и что бывал на свете, шаркну по-петербургски и
отпущу словцо прямо, просто, по-дружески:"Помилуйте, это просто без причины, пур пасе летан". Они на такое петербургское приветствие, не поняв его, и замолкнут.
Супружеская жизнь обходилась ему ничуть не дороже холостой; напротив, теперь ему стало даже выгоднее, потому что он, приведя в дом
жену, тотчас же
отпустил батрачку, которой много ли, мало ли, а все-таки платил рубль медью в месяц.
Очень я понимаю, что
женой быть ему не могу и что я в их семье лишняя, ну и
отпустили бы меня на все четыре стороны; а кому ты это растолкуешь, кто поймет!
Прочитал ему решение,
Расписаться повелел
И на все четыре стороны
Отпустил — ступай к
жене!
На расспросы соседей он объявил, что к нему опять вернулась
жена и что теперь он ее уже не
отпустит…
— Но, но, но… по глазам вижу! А разве
жена вашего брата не снабдила вас напутствием?
Отпускать молодого человека к такой ужасной женщине и не предостеречь — как можно? Ха-ха… Но что, как ваш брат? Он у вас молодец, такой красивый мужчина… Я его несколько раз в обедне видела. Что вы на меня так глядите? Я очень часто бываю в церкви! У всех один бог. Для образованного человека не так важна внешность, как идея… Не правда ли?
— Послушайте,
отпустите меня, — сказал он тоскливо. — Я к вам потом приеду. Мне бы только фельдшера к
жене послать. Ведь она одна!
Наконец, он
отпустил меня в лазарет (как он выразился) и обнял на прощанье несколько раз, прибавив, что кстати исполнит просьбу
жены и, хотя без надобности, сам полечится в это время.
Видя, что никакие убеждения не могут поколебать намерений дочери, Степан Алексеич сказал
жене: «
Отпустим, пусть насмотрится на тамошнее житье.
Непрекращающиеся дожди и постоянная прибыль воды в реке весьма беспокоили удэхейцев. Они опасались за своих
жен и детей и начали проситься домой. Я обещал не задерживать их и
отпустить тотчас, как только они доставят нас к подножью Сихотэ-Алиня. Около устья Гобилли мы устроились биваком в тальниковой роще.
Его
жена не бросила его на произвол ветров, как поступила танцовщица, восприсоединившая к своему имени фамилию Бабиневича, и даже не
отпустила его по оброку, как пустила своего князя-правоведа Казимира Швернотская: нет, Висленев был оставлен на барщине.
— Но
отпускают с условиями: во-первых, переписать долг твоей
жене на вексель, на имя Кишенского, в восемнадцать тысяч.
«А ведь она бы меня в каждой копейке усчитывала, — подумал он, взглянув на
жену. — Билет-то ее, а не мой! Да и зачем ей за границу ехать? Чего она там не видала? Будет в номере сидеть да меня не
отпускать от себя… Знаю!»
Отпустив Временского, Федор Петрович почувствовал облегчение и даже удовольствие: перед ним уже не торчала согбенная фигура шипящего педагога, и приятно было сознавать, что, предложив Временскому свободную вакансию, он поступил справедливо и по совести, как добрый, вполне порядочный человек. Но это хорошее настроение продолжалось недолго. Когда он вернулся домой и сел обедать, его
жена, Настасья Ивановна, вдруг вспомнила...
— Маша! Я не нужен тебе.
Отпусти меня. Я пытался участвовать в вашей жизни, внести в нее то, что составляет для меня всю жизнь. Но это невозможно. Выходит только то, что я мучаю вас и мучаю себя. Не только мучаю себя, но и гублю то, что я делаю. Мне всякий имеет право сказать и говорит, что я обманщик, что я говорю, но не делаю, что я проповедую евангельскую бедность, а сам живу в роскоши под предлогом, что я отдал все
жене.
А в это время, пока он рассматривал диктант своих учеников, в соседней комнате сидел земский врач и шёпотом говорил его
жене, что не следовало бы
отпускать на обед человека, которому осталось жить, по-видимому, не более недели.
Как Ермий задумал, так он и сделал по своему рассуждению. Царю Феодосию он ни на что не жаловался и никого перед ним не обвинял, а только просился отставить его от дел. Царь уговаривал Ермия остаться при должности, но потом
отпустил. Ермий получил полную отставку («отложи от себя всяку власть»). А в это же самое время скончалась
жена Ермия, и бывший вельможа, оставшись один, начал рассуждать еще иначе...
Но Екатерине Алексеевне удалось растрогать императрицу ловкими ответами, слезами и просьбой
отпустить ее к родителям. Елизавета Петровна сказала своему духовнику, отцу Федору Дубянскому, что великий князь не умен, а
жена его очень умна. С тех пор имя Екатерины на время исчезло из политической летописи.
«
Жена ни за что не
отпустит… С ней не сообразишь… кремень-баба… На рожон полезет и ничего с ней не поделаешь…» — размышлял он сам с собой.
Андрей Павлович был отчасти обрадован этой просьбой Степана. Несмотря на привычку к нему с малолетства, постоянное присутствие его соучастника в поступке против
жены, которую он по-своему все-таки очень любил, было тяжело князю. Он несколько раз подумывал
отпустить его на волю, но ему казалось, что этим он незаслуженно обидит преданного ему человека.