Неточные совпадения
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и
не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве
слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в
разговоре, продолжавшемся и на улице, пока все трое дошли до здания Старого Университета.
Всё это она говорила весело, быстро и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь
не приписывал этому тону ее никакого значения. Он
слышал только ее слова и придавал им только тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем
разговоре этом
не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна
не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
Он старался всё время
не слышать этих
разговоров о способе пеленания будущего ребенка, старался отворачиваться и
не видеть каких-то таинственных бесконечных вязаных полос, каких-то полотняных треугольничков, которым приписывала особенную важность Долли, и т. п.
Она вечером
слышала остановившийся стук его коляски, его звонок, его шаги и
разговор с девушкой: он поверил тому, что ему сказали,
не хотел больше ничего узнавать и пошел к себе. Стало быть, всё было кончено.
В столовой он позвонил и велел вошедшему слуге послать опять за доктором. Ему досадно было на жену за то, что она
не заботилась об этом прелестном ребенке, и в этом расположении досады на нее
не хотелось итти к ней,
не хотелось тоже и видеть княгиню Бетси; но жена могла удивиться, отчего он, по обыкновению,
не зашел к ней, и потому он, сделав усилие над собой, пошел в спальню. Подходя по мягкому ковру к дверям, он невольно услыхал
разговор, которого
не хотел
слышать.
В продолжение всего дня за самыми разнообразными
разговорами, в которых он как бы только одной внешней стороной своего ума принимал участие, Левин, несмотря на разочарование в перемене, долженствовавшей произойти в нем,
не переставал радостно
слышать полноту своего сердца.
Пробираюсь вдоль забора и вдруг
слышу голоса; один голос я тотчас узнал: это был повеса Азамат, сын нашего хозяина; другой говорил реже и тише. «О чем они тут толкуют? — подумал я. — Уж
не о моей ли лошадке?» Вот присел я у забора и стал прислушиваться, стараясь
не пропустить ни одного слова. Иногда шум песен и говор голосов, вылетая из сакли, заглушали любопытный для меня
разговор.
Сонечка занимала все мое внимание: я помню, что, когда Володя, Этьен и я разговаривали в зале на таком месте, с которого видна была Сонечка и она могла видеть и
слышать нас, я говорил с удовольствием; когда мне случалось сказать, по моим понятиям, смешное или молодецкое словцо, я произносил его громче и оглядывался на дверь в гостиную; когда же мы перешли на другое место, с которого нас нельзя было ни
слышать, ни видеть из гостиной, я молчал и
не находил больше никакого удовольствия в
разговоре.
И, схватив за руку Дунечку так, что чуть
не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на то, что «вот уж он и очнулся». И мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже
слышали от Настасьи, чем был для их Роди, во все время болезни, этот «расторопный молодой человек», как назвала его, в тот же вечер, в интимном
разговоре с Дуней, сама Пульхерия Александровна Раскольникова.
Кабанова.
Не слыхала, мой друг,
не слыхала, лгать
не хочу. Уж кабы я
слышала, я бы с тобой, мой милый, тогда
не так заговорила. (Вздыхает.) Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то!
Разговор близкий сердцу пойдет, ну, и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг, говори, что хочешь, про меня. Никому
не закажешь говорить: в глаза
не посмеют, так за глаза станут.
Самгин насторожился; в словах ее было что-то умненькое. Неужели и она будет философствовать в постели, как Лидия, или заведет какие-нибудь деловые
разговоры, подобно Варваре? Упрека в ее беззвучных словах он
не слышал и
не мог видеть, с каким лицом она говорит. Она очень растрогала его нежностью, ему казалось, что таких ласк он еще
не испытывал, и у него было желание сказать ей особенные слова благодарности. Но слов таких
не находилось, он говорил руками, а Никонова шептала...
Он рассказал ей все, что
слышал от Захара, от Анисьи, припомнил
разговор франтов и заключил, сказав, что с тех пор он
не спит, что он в каждом взгляде видит вопрос, или упрек, или лукавые намеки на их свидания.
— Ты забыл, сколько беготни, суматохи и у жениха и у невесты. А кто у меня, ты, что ли, будешь бегать по портным, по сапожникам, к мебельщику? Один я
не разорвусь на все стороны. Все в городе узнают. «Обломов женится — вы
слышали?» — «Ужели? На ком? Кто такая? Когда свадьба?» — говорил Обломов разными голосами. — Только и
разговора! Да я измучусь, слягу от одного этого, а ты выдумал: свадьба!
Опять полились на Захара «жалкие» слова, опять Анисья заговорила носом, что «она в первый раз от хозяйки
слышит о свадьбе, что в
разговорах с ней даже помину
не было, да и свадьбы нет, и статочное ли дело? Это выдумал, должно быть, враг рода человеческого, хоть сейчас сквозь землю провалиться, и что хозяйка тоже готова снять образ со стены, что она про Ильинскую барышню и
не слыхивала, а разумела какую-нибудь другую невесту…».
«Куда „туда же“? — спрашивал он мучительно себя, проклиная чьи-то шаги, помешавшие
услышать продолжение
разговора. — Боже! так это правда: тайна есть (а он все
не верил) — письмо на синей бумаге —
не сон! Свидания! Вот она, таинственная „Ночь“! А мне проповедовала о нравственности!»
И стал он объяснять, признаться,
не поняла я, про арифметику тут что-то, только Оля, смотрю, покраснела и вся словно оживилась, слушает, в
разговор вступила так охотно (да и умный же человек, должно быть!),
слышу, даже благодарит его.
Нехлюдов,
не желая встречаться с тем, чтоб опять прощаться, остановился,
не доходя до двери станции, ожидая прохождения всего шествия. Княгиня с сыном, Мисси, доктор и горничная проследовали вперед, старый же князь остановился позади с свояченицей, и Нехлюдов,
не подходя близко,
слышал только отрывочные французские фразы их
разговора. Одна из этих фраз, произнесенная князем, запала, как это часто бывает, почему-то в память Нехлюдову, со всеми интонациями и звуками голоса.
Вот теперь этого нашего с вами
разговору никто
не слышит, кроме самого этого Провидения-с, а если бы вы сообщили прокурору и Николаю Парфеновичу, так тем самым могли бы меня вконец защитить-с: ибо что за злодей за такой, коли заранее столь простодушен?
Услышав про это обстоятельство, батюшка тотчас же этот
разговор замял, хотя и хорошо бы сделал, если бы разъяснил тогда же Дмитрию Федоровичу догадку свою: что если сам Самсонов послал его к этому мужичку как к Лягавому, то
не сделал ли сего почему-либо на смех и что нет ли чего тут неладного?
Он
не мог
слышать известных слов и известных
разговоров про женщин.
Слышанный мною
разговор сильно возбудил мое любопытство. Уж
не раз доходили до меня слухи об Яшке-Турке, как о лучшем певце в околотке, и вдруг мне представился случай
услышать его в состязании с другим мастером. Я удвоил шаги и вошел в заведение.
В этих простых словах было много анимистического, но было много и мысли.
Услышав наш
разговор, стали просыпаться стрелки и казаки. Весь день я просидел на месте. Стрелки тоже отдыхали и только по временам ходили посмотреть лошадей, чтобы они
не ушли далеко от бивака.
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж,
не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально,
разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же
не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и
не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда
разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца,
не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет
слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью,
не огорчаясь.
— Настасья Борисовна, я имела такие
разговоры, какой вы хотите начать. И той, которая говорит, и той, которая слушает, — обеим тяжело. Я вас буду уважать
не меньше, скорее больше прежнего, когда знаю теперь, что вы иного перенесли, но я понимаю все, и
не слышав.
Не будем говорить об этом: передо мною
не нужно объясняться. У меня самой много лет прошло тоже в больших огорчениях; я стараюсь
не думать о них и
не люблю говорить о них, — это тяжело.
И неужели он
не слышал разговоров?
Между сплетень
Такую речь сболтнула птица-баба, —
Что плавая в заливе Ленкоранском,
В Гилянских ли озерах, уж
не помню,
У пьяного оборвыша факира
И солнышка горячий
разговорУслышала о том, что будто Солнце
Сбирается сгубить Снегурку; только
И ждет того, чтоб заронить ей в сердце
Лучом своим огонь любви; тогда
Спасенья нет Снегурочке, Ярило
Сожжет ее, испепелит, растопит.
Слышал я мельком от старика Бушо, что он во время революции был в Париже, мне очень хотелось расспросить его; но Бушо был человек суровый и угрюмый, с огромным носом и очками; он никогда
не пускался в излишние
разговоры со мной, спрягал глаголы, диктовал примеры, бранил меня и уходил, опираясь на толстую сучковатую палку.
В зале за мною шел крупный
разговор. Я
не обратил бы на него никакого внимания, если б
не услышал громко повторенные слова...
Эти
разговоры доктора и пугали Устеньку и неудержимо тянули к себе, создавая роковую двойственность. Доктор был такой умный и так ясно раскрывал перед ней шаг за шагом изнанку той жизни, которой она жила до сих пор безотчетно. Он
не щадил никого — ни себя, ни других. Устеньке было больно все это
слышать, и она
не могла
не слушать.
Ослабевши с годами, потеряв веру в свои ноги, он бежит уже куда-нибудь поближе, на Амур или даже в тайгу, или на гору, только бы подальше от тюрьмы, чтобы
не видеть постылых стен и людей,
не слышать бряцанья оков и каторжных
разговоров.
— Да и
не то что
слышал, а и сам теперь вижу, что правда, — прибавил он, — ну когда ты так говорил, как теперь? Ведь этакой
разговор точно и
не от тебя.
Не слышал бы я о тебе такого, так и
не пришел бы сюда; да еще в парк, в полночь.
Он видел, как убирали осколки,
слышал быстрые
разговоры, видел Аглаю, бледную и странно смотревшую на него, очень странно: в глазах ее совсем
не было ненависти, нисколько
не было гнева; она смотрела на него испуганным, но таким симпатичным взглядом, а на других таким сверкающим взглядом… сердце его вдруг сладко заныло.
— Будет вам грешить-то, — умоляла начетчица, схватив обоих за руки. — Перестаньте, ради Христа! Столько годов
не видались, а тут вон какие
разговоры подняли… Баушка,
слышишь, перестань: тебе я говорю?
Рассказывать о своем несчастии Полинька
не любила и уклонялась от всякого
разговора, имеющего что-нибудь общее с ее судьбою. Поэтому, познакомясь с Розановым, она тщательно избегала всякой речи о его положении и
не говорила о себе ничего никому, кроме Лизы, да и той сказала только то, что мы
слышали, что невольно сорвалось при первом свидании.
По привычке возиться в грязи и тине, Розанов
не замечал некоторой особенной теплоты в участии Лизы и,
не будучи сам циником, без особого возмущения мог слушать о ней такие
разговоры, которых Лиза
не могла
слышать на губернаторском бале о Женни.
Мысль остаться в Багрове одним с сестрой, без отца и матери, хотя была
не новою для меня, но как будто до сих пор
не понимаемою; она вдруг поразила меня таким ужасом, что я на минуту потерял способность
слышать и соображать слышанное и потому многих
разговоров не понял, хотя и мог бы понять.
Он обедает, однако, регулярно дома и после обеда по-прежнему усаживается в диванной и о чем-то вечно таинственно беседует с Катенькой; но сколько я могу
слышать — как
не принимающий участия в их
разговорах, — они толкуют только о героях и героинях прочитанных романов, о ревности, о любви; и я никак
не могу понять, что они могут находить занимательного в таких
разговорах и почему они так тонко улыбаются и горячо спорят.
— И будем в карты играть; я очень рада
не слышать разговора разных господ, которые являются к моему супругу и ужас что говорят!
Во все это время Анна Ивановна, остававшаяся одна, по временам взглядывала то на Павла, то на Неведомова.
Не принимая, конечно, никакого участия в этом
разговоре, она собиралась было уйти к себе в комнату; но вдруг,
услышав шум и голоса у дверей, радостно воскликнула...
— Да, слышал-с, — отвечал Павел. В голосе его, против воли, высказалось неудовольствие, и Еспер Иваныч, как кажется, понял это, потому что больше об этом
не продолжал уже
разговора.
Об этом я еще где-то
разговор слышал, но ведь Алеша отбил у вас невесту, я ведь это знаю, а вы, как какой-нибудь Шиллер, за них же распинаетесь, им же прислуживаете и чуть ли у них
не на побегушках…
— Ты
не сердись, Алеша, — прибавила она, — это я потому, что мне много надо переговорить с Наташей, об очень важном и о серьезном, чего ты
не должен
слышать. Будь же умен, поди. А вы, Иван Петрович, останьтесь. Вы должны выслушать весь наш
разговор.
Наконец я решаюсь, так сказать, замереть, чтобы
не слышать этот
разговор; но едва я намереваюсь привести это решение в исполнение, как за спиной у меня
слышу два старушечьих голоса, разговаривающих между собою.
Осип Иваныч зевнул и перекрестил рот.
Разговор видимо истощился. Я уже встал с намерением проститься, но гостеприимный хозяин и
слышать не хотел, чтоб я уехал,
не отведав его хлеба-соли. Кстати, в эту самую минуту послышался стук подъезжающего к крыльцу экипажа.
От ранних лет детства я
не слышу иных
разговоров, кроме
разговоров об обуздании (хотя самое слово «обуздание» и
не всегда в них упоминается), и полагаю, что эти же
разговоры проводят меня и в могилу.
Но, вероятно, всех больше удивился бы и даже пришел бы в священный ужас наш уважаемый Родион Антоныч, если бы имел удовольствие
слышать настоящий
разговор, когда Прейн выдавал Раису Павловну вместе с ее Ришелье прямо на растерзание «компетентных, но
не заинтересованных в этом деле лиц».
Теперь, как я
слышал, между воспитанниками интернатов уже существуют более серьезные взгляды на предстоящее будущее, но в сороковых годах
разговоры вроде приведенного выше стояли на первом плане и были единственными, возбуждавшими общий интерес, и, несомненно, они
не оставались без влияния на будущее.
— Нет; вы сами на себе это чувство испытываете, а ежели еще
не испытываете, то скоро, поверьте мне, оно наполнит все ваше существо. Зачем? почему? — вот единственные вопросы, которые представляются уму. Всю жизнь нести иго зависимости, с утра до вечера ходить около крох,
слышать разговор о крохах, сознавать себя подавленным мыслью о крохах…
Не в редкость было в то время
слышать такие
разговоры...
— В
разговоре у ней вы
не услышите пошлых общих мест. Каким светлым умом блестят ее суждения! что за огонь в чувствах! как глубоко понимает она жизнь! Вы своим взглядом отравляете ее, а Наденька мирит меня с нею.