Неточные совпадения
Левин в душе
осуждал это и
не понимал еще, что она готовилась к тому периоду деятельности, который должен был наступить для нее, когда она будет в одно и то же время женой мужа, хозяйкой дома, будет носить, кормить и воспитывать детей.
— Право, я
не знаю, что в нем можно
осуждать. Направления его я
не знаю, но одно — он отличный малый, — отвечал Степан Аркадьич. — Я сейчас был у него, и, право, отличный малый. Мы позавтракали, и я его научил делать, знаешь, это питье, вино с апельсинами. Это очень прохлаждает. И удивительно, что он
не знал этого. Ему очень понравилось. Нет, право, он славный малый.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он
не вполне сочувствовал, по известным ему высшим служебным отношениям, и
осуждал их, насколько он мог
осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла в административной деятельности и потому, когда он
не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления в каждом деле.
Так
не переставая говорили об Алексее Александровиче,
осуждая его и смеясь над ним, между тем как он, заступив дорогу пойманному им члену Государственного Совета и ни на минуту
не прекращая своего изложения, чтобы
не упустить его, по пунктам излагал ему финансовый проект.
— Я
не имею удовольствия знать этого господина Левина, — улыбаясь сказал Вронский, — но, вероятно, он никогда
не видал тех машин, которые он
осуждает. А если видел и испытывал, то кое-как, и
не заграничную, а какую-нибудь русскую. А какие же тут могут быть взгляды?
— Если за нами никто
не ходит как тень, то это
не доказывает, что мы имеем право
осуждать.
Это будет
не только жестоко, и все
осудят меня, но это будет глупо с моей стороны».
Во время службы он то слушал молитвы, стараясь приписывать им значение такое, которое бы
не расходилось с его взглядами, то, чувствуя, что он
не может понимать и должен
осуждать их, старался
не слушать их, а занимался своими мыслями, наблюдениями и воспоминаниями, которые с чрезвычайною живостью во время этого праздного стояния в церкви бродили в его голове.
—
Не думай, пожалуйста, чтобы я
осуждала.
Второй нумер концерта Левин уже
не мог слушать. Песцов, остановившись подле него, почти всё время говорил с ним,
осуждая эту пиесу за ее излишнюю, приторную, напущенную простоту и сравнивая ее с простотой прерафаелитов в живописи. При выходе Левин встретил еще много знакомых, с которыми он поговорил и о политике, и о музыке, и об общих знакомых; между прочим встретил графа Боля, про визит к которому он совсем забыл.
На третий день Николай вызвал брата высказать опять ему свой план и стал
не только
осуждать его, но стал умышленно смешивать его с коммунизмом.
— Да я и
не думаю
осуждать, — оправдывалась приятельница Анны.
Был промежуток между скачками, и потому ничто
не мешало разговору. Генерал-адъютант
осуждал скачки. Алексей Александрович возражал, защищая их. Анна слушала его тонкий, ровный голос,
не пропуская ни одного слова, и каждое слово его казалось ей фальшиво и болью резало ее ухо.
Это до меня
не касается, я
не смею
осуждать вас, потому что дочь моя хотя невинно, но была этому причиной.
— Я
не оправдываю его. Но справедливо ли то, если юношу, который по неопытности своей был обольщен и сманен другими,
осудить так, как и того, который был один из зачинщиков? Ведь участь постигла ровная и Дерпенникова, и какого-нибудь Вороного-Дрянного; а ведь преступленья их
не равны.
Опершись на плотину, Ленский
Давно нетерпеливо ждал;
Меж тем, механик деревенский,
Зарецкий жернов
осуждал.
Идет Онегин с извиненьем.
«Но где же, — молвил с изумленьем
Зарецкий, — где ваш секундант?»
В дуэлях классик и педант,
Любил методу он из чувства,
И человека растянуть
Он позволял —
не как-нибудь,
Но в строгих правилах искусства,
По всем преданьям старины
(Что похвалить мы в нем должны).
— Я, может, на себя еще наклепал, — мрачно заметил он, как бы в задумчивости, — может, я еще человек, а
не вошь, и поторопился себя
осудить… Я еще поборюсь.
— Знаешь, Дунечка, как только я к утру немного заснула, мне вдруг приснилась покойница Марфа Петровна… и вся в белом… подошла ко мне, взяла за руку, а сама головой качает на меня, и так строго, строго, как будто
осуждает… К добру ли это? Ах, боже мой, Дмитрий Прокофьич, вы еще
не знаете: Марфа Петровна умерла!
…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он
не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и
осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.
Огудалова. Я ведь только радуюсь, что он тебе нравится. Слава Богу!
Осуждать его перед тобой я
не стану, а и притворяться-то нам друг перед другом нечего — ты сама
не слепая.
Лариса. Это уж мое дело. Если я боюсь и
не смею
осуждать его, так
не позволю и вам.
Не я один, все так же
осуждают.
— Душевно рад знакомству, — проговорил Василий Иванович, — только уж вы
не взыщите: у меня здесь все по простоте, на военную ногу. Арина Власьевна, успокойся, сделай одолжение: что за малодушие? Господин гость должен
осудить тебя.
Он враг всех излияний; многие его даже
осуждают за такую твердость его нрава и видят в ней признак гордости или бесчувствия; но подобных ему людей
не приходится мерить обыкновенным аршином,
не правда ли?
— Bene. [Хорошо (лат.).] Мне нравится в ней то, что она
не слишком конфузится. Иной, пожалуй, это-то и
осудил бы в ней. Что за вздор? чего конфузиться? Она мать — ну и права.
Он
осудил себя думать обо всем и ничего
не мог или
не хотел делать.
Коковцов в Берлине сказал, что Дума и печать вовсе еще
не народ, и вообще
осуждают отношение министров к Думе.
Самгин
не хотел упустить случай познакомиться ближе с человеком, который считает себя вправе
осуждать и поучать. На улице, шагая против ветра, жмурясь от пыли и покашливая, Робинзон оживленно говорил...
«Другого человека я
осудил бы, разумеется, безжалостно, но ее —
не могу! Должно быть, я по-настоящему привязался к ней, и эта привязанность — сильнее любви. Она, конечно, жертва», — десятый раз напомнил он себе.
— Тагильский правильно утверждал, что
осудили и расстреляли больных, а
не дезертиров, а этот Вельяминов был судьей.
— Да, так. Вы — патриот, вы резко
осуждаете пораженцев. Я вас очень понимаю: вы работаете в банке, вы — будущий директор и даже возможный министр финансов будущей российской республики. У вас — имеется что защищать. Я, как вам известно, сын трактирщика. Разумеется, так же как вы и всякий другой гражданин славного отечества нашего, я
не лишен права открыть еще один трактир или дом терпимости. Но — я ничего
не хочу открывать. Я — человек, который выпал из общества, — понимаете? Выпал из общества.
— Что же печалиться? Отца Ганьки арестовали и
осудили за воровство, она о делах отца и мужа ничего
не знала, ей тюрьма оказалась на пользу. Второго мужа ее расстреляли
не за грабеж, а за участие в революционной работе.
— Вы бы лучше с братцем переговорили, — повторяла она, — а то я одета-то
не так… все на кухне, нехорошо, как чужие увидят:
осудят.
—
Не люблю,
не люблю, когда ты так дерзко говоришь! — гневно возразила бабушка. — Ты во что сам вышел, сударь: ни Богу свеча, ни черту кочерга! А Нил Андреич все-таки почтенный человек, что ни говори: узнает, что ты так небрежно имением распоряжаешься —
осудит! И меня
осудит, если я соглашусь взять: ты сирота…
— Если послушать ее, — продолжала Ульяна Андреевна, — так все сиди на месте,
не повороти головы,
не взгляни ни направо, ни налево, ни с кем слова
не смей сказать: мастерица
осуждать! А сама с Титом Никонычем неразлучна: тот и днюет и ночует там…
— Говорит умно, учит жить,
не запоет: ти, ти, ти да та, та, та. Строгий: за дурное
осудит! Вот что значит серьезный.
А он
не слушается и еще
осуждает ее!
— Это хуже: и он, и люди бог знает что подумают. А ты только будь пооглядчивее, —
не бегай по двору да по саду, чтоб люди
не стали
осуждать: «Вон, скажут, девушка уж невеста, а повесничает, как мальчик, да еще с посторонним…»
Но, услыхав теперь о подвиге Версилова, я пришел в восторг искренний, полный, с раскаянием и стыдом
осуждая мой цинизм и мое равнодушие к добродетели, и мигом, возвысив Версилова над собою бесконечно, я чуть
не обнял Васина.
Страшно много еще
не знал я и
не приметил в этом человеке, которого уже
осудил, а потому воротился к себе смущенный.
— Нет, видите, Долгорукий, я перед всеми дерзок и начну теперь кутить. Мне скоро сошьют шубу еще лучше, и я буду на рысаках ездить. Но я буду знать про себя, что я все-таки у вас
не сел, потому что сам себя так
осудил, потому что перед вами низок. Это все-таки мне будет приятно припомнить, когда я буду бесчестно кутить. Прощайте, ну, прощайте. И руки вам
не даю; ведь Альфонсинка же
не берет моей руки. И, пожалуйста,
не догоняйте меня, да и ко мне
не ходите; у нас контракт.
Удивляло ее в особенности то, что так жестоко
осудили ее мужчины — молодые,
не старые мужчины, те самые, которые всегда так ласково смотрели на нее.
— Она? Ну, да я
не буду
осуждать. Но она
не понимает его. Что же, неужели и он был за отказ? — спросила она с искренним сочувствием. — Это ужасно, как мне ее жалко! — прибавила она, вздыхая.
Нехлюдов молча вышел. Ему даже
не было стыдно. Он видел по выражению лица Матрены Павловны, что она
осуждает его, и права,
осуждая его, знал, что то, что он делает, — дурно, но животное чувство, выпроставшееся из-за прежнего чувства хорошей любви к ней, овладело им и царило одно, ничего другого
не признавая. Он знал теперь, что надо делать для удовлетворения чувства, и отыскивал средство сделать это.
В глубине, в самой глубине души он знал, что поступил так скверно, подло, жестоко, что ему, с сознанием этого поступка, нельзя
не только самому
осуждать кого-нибудь, но смотреть в глаза людям,
не говоря уже о том, чтобы считать себя прекрасным, благородным, великодушным молодым человеком, каким он считал себя. А ему нужно было считать себя таким для того, чтобы продолжать бодро и весело жить. А для этого было одно средство:
не думать об этом. Так он и сделал.
Мы вот
осуждаем порядки, а сами
не хотим помогать правительству.
—
Не только сослать в места
не столь отдаленные, но в каторгу, если только будет доказано, что, читая Евангелие, они позволили себе толковать его другим
не так, как велено, и потому
осуждали церковное толкование. Хула на православную веру при народе и по статье 196 — ссылка на поселение.
И только что он хотел
осудить Mariette за ее легкомыслие, как она, заметив серьезное и чуть-чуть недовольное выражение его лица, тотчас же, чтобы понравиться ему, — а ей этого захотелось с тех пор, как она увидала его, — изменила
не только выражение своего лица, но всё свое душевное настроение.
В том состоянии сумасшествия эгоизма, в котором он находился, Нехлюдов думал только о себе — о том,
осудят ли его и насколько, если узнают, о том, как он с ней поступил, a
не о том, что она испытывает и что с ней будет.
— Будет вам, стрекозы, — строго остановила Марья Степановна, когда всеми овладело самое оживленное настроение, последнее было неприлично, потому что Привалов был все-таки посторонний человек и мог
осудить. — Мы вот все болтаем тут разные пустяки, а ты нам ничего
не расскажешь о себе, Сергей Александрыч.