Неточные совпадения
Губернаторша произнесла несколько
ласковым и лукавым
голосом с приятным потряхиванием головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..» В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности, в том духе, в котором изъясняются дамы и кавалеры в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего тона, в духе того, что «неужели овладели так вашим сердцем, что в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
Дама, казалось, была тронута. «Извините меня, — сказала она
голосом еще более
ласковым, — если я вмешиваюсь в ваши дела; но я бываю при дворе; изъясните мне, в чем состоит ваша просьба, и, может быть, мне удастся вам помочь».
И даже ручкой повел в воздухе, как будто вел коня за узду. В движениях его статного тела, в жестах ловких рук Самгин наблюдал такую же мягкую вкрадчивость, как и в его гибком
голосе, в
ласковых речах, но, несмотря на это, он все-таки напоминал чем-то грубого и резкого Ловцова и вообще людей дерзкой мысли.
Избалованный
ласковым вниманием дома, Клим тяжко ощущал пренебрежительное недоброжелательство учителей. Некоторые были физически неприятны ему: математик страдал хроническим насморком, оглушительно и грозно чихал, брызгая на учеников, затем со свистом выдувал воздух носом, прищуривая левый глаз; историк входил в класс осторожно, как полуслепой, и подкрадывался к партам всегда с таким лицом, как будто хотел дать пощечину всем ученикам двух первых парт, подходил и тянул тоненьким
голосом...
Помимо добротной красоты слов было в этом
голосе что-то нечеловечески
ласковое и мудрое, магическая сила, заставившая Самгина оцепенеть с часами в руке.
Слышу я
голос твой,
Нежный и
ласковый,
Значит — для
голосаДеньги вытаскивай…
Жена прижалась плотнее к нему, ее высокий, несколько крикливый
голос стал еще мягче,
ласковее.
Голос его звучал все жалобнее,
ласковей.
Но все подчиненные чего-то робели в присутствии начальника; они на его
ласковый вопрос отвечали не своим, а каким-то другим
голосом, каким с прочими не говорили.
— Ах ты, касатик, а я-то, дура, не вознала: думаю, какой прохожий, — притворно-ласковым
голосом заговорила она. — Ах, ты, сокол ты мой ясный…
— Мы и то с тетенькой, касатка, переговаривались, може, сразу ослобонят. Тоже, сказывали, бывает. Еще и денег надают, под какой час попадешь, — тотчас же начала своим певучим
голосом сторожиха. — Ан, вот оно что. Видно, сгад наш не в руку. Господь, видно, свое, касатка, — не умолкая вела она свою
ласковую и благозвучную речь.
— Хорошо, заканчивайте, — сказал решительно и строго генерал и направился своими большими шагами невывернутых ног решительной, мерной походкой в кабинет. — Приятно видеть, — сказал генерал Нехлюдову грубым
голосом ласковые слова, указывая ему на кресло у письменного стола. — Давно приехали в Петербург?
Твой
голос для меня, и
ласковый и томный…
— Скажись мертвым! — посоветовала она, сумев отыскать в своем дребезжащем
голосе ласковые ноты.
— Егорушко! — окликнула она его, стараясь отыскать в своем
голосе ласковые тоны.
Старик должен был сам подойти к девочке и вывел ее за руку. Устюше было всего восемь лет. Это была прехорошенькая девочка с русыми волосами, голубыми глазками и пухлым розовым ротиком. Простое ситцевое розовое платьице делало ее такою милою куколкой. У Тараса Семеныча сразу изменился весь вид, когда он заговорил с дочерью, — и лицо сделалось такое доброе, и
голос ласковый.
Бегут сани, стучит конское копыто о мерзлую землю, мелькают по сторонам хмурые деревья, и слышит Аграфена
ласковый старушечий
голос, который так любовно наговаривает над самым ее ухом: «Петушок, петушок, золотой гребешок, маслена головушка, шелкова бородушка, выгляни в окошечко…» Это баушка Степанида сказку рассказывает ребятам, а сама Аграфена совсем еще маленькая девчонка.
Вспотел, бедный, от усилия, шапка на затылке, огромное усатое лицо такое доброе, и жалкое, и беспомощное, а
голос ласковый-преласковый.
Матвей Васильич подошел ко мне с обыкновенным
ласковым видом, взял меня за руку и прежним тихим
голосом просил «засвидетельствовать его нижайшее почтение батюшке и матушке».
Стала она его о том молить и просить; да зверь лесной, чудо морское не скоро на ее просьбу соглашается, испугать ее своим
голосом опасается; упросила, умолила она своего хозяина
ласкового, и не мог он ей супротивным быть, и написал он ей в последний раз на стене беломраморной словесами огненными...
И стало ей жалко и совестно, и совладела она с своим страхом великиим и с своим сердцем робкиим девичьим, и заговорила она
голосом твердыим: «Нет, не бойся ничего, мой господин добрый и
ласковый, не испугаюсь я больше твоего вида страшного, не разлучусь я с тобой, не забуду твоих милостей; покажись мне теперь же в своем виде давишнем; я только впервые испугалася».
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры, почитай целый день, во зеленом саду на гуляньях, во темных лесах на катаньях и во всех палатах высокиих. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: «Здесь ли ты, мой добрый, любимый господин?» Отвечает лесной зверь, чудо морское: «Здесь, госпожа моя прекрасная, твой верный раб, неизменный друг». И не пугается она его
голоса дикого и страшного, и пойдут у них речи
ласковые, что конца им нет.
И услышала она, ровно кто вздохнул, за беседкою, и раздался
голос страшный, дикой и зычный, хриплый и сиплый, да и то говорил он еще вполголоса; вздрогнула сначала молодая дочь купецкая, красавица писаная, услыхала
голос зверя лесного, чуда морского, только со страхом своим совладала и виду, что испужалася, не показала, и скоро слова его
ласковые и приветливые, речи умные и разумные стала слушать она и заслушалась, и стало у ней на сердце радошно.
После ужина вошла она в ту палату беломраморну, где читала она на стене словеса огненные, и видит она на той же стене опять такие же словеса огненные: «Довольна ли госпожа моя своими садами и палатами, угощеньем и прислугою?» И возговорила
голосом радошным молодая дочь купецкая, красавица писаная: «Не зови ты меня госпожой своей, а будь ты всегда мой добрый господин,
ласковый и милостивый.
И мало спустя времечка побежала молода дочь купецкая, красавица писаная, во сады зеленые, входила во беседку свою любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную, и садилась на скамью парчовую, и говорит она задыхаючись, бьется сердечко у ней, как у пташки пойманной, говорит таковые слова: «Не бойся ты, господин мой, добрый,
ласковый, испугать меня своим
голосом: опосля всех твоих милостей, не убоюся я и рева звериного; говори со мной, не опасаючись».
Он серьезно, но стараясь как можно смягчить свой
голос,
ласковым и нежнейшим тоном изложил необходимость и спасительность порошков, а следственно, и обязанность каждого больного принимать их. Нелли приподняла было голову, но вдруг, по-видимому совершенно нечаянным движением руки, задела ложку, и все лекарство пролилось опять на пол. Я уверен, она это сделала нарочно.
…Павел говорил все чаще, больше, все горячее спорил и — худел. Матери казалось, что когда он говорит с Наташей или смотрит на нее, — его строгие глаза блестят мягче,
голос звучит
ласковее и весь он становится проще.
Она сильно ударила по клавишам, и раздался громкий крик, точно кто-то услышал ужасную для себя весть, — она ударила его в сердце и вырвала этот потрясающий звук. Испуганно затрепетали молодые
голоса и бросились куда-то торопливо, растерянно; снова закричал громкий, гневный
голос, все заглушая. Должно быть — случилось несчастье, но вызвало к жизни не жалобы, а гнев. Потом явился кто-то
ласковый и сильный и запел простую красивую песнь, уговаривая, призывая за собой.
Она слушала дружески заботливый
голос, смотрела на него с бледной улыбкой и, не понимая его доказательств, удивлялась чувству
ласкового доверия к этому человеку.
— Мать Меропея, мать Меропея! — сказала она
ласковым, но твердым
голосом, подходя к нам, — полно, не блажи, пусти его благородие.
Статный, стройный рост, приятные, немного расплывчатые черты,
ласковые голубоватые глазки, золотистые волосы, белизна и румянец кожи — а главное: то простодушно-веселое, доверчивое, откровенное, на первых порах несколько глуповатое выражение, по которому в прежние времена тотчас можно было признать детей степенных дворянских семей, «отецких» сыновей, хороших баричей, родившихся и утучненных в наших привольных полустепных краях; походочка с запинкой,
голос с пришепеткой, улыбка, как у ребенка, чуть только взглянешь на него… наконец, свежесть, здоровье — и мягкость, мягкость, мягкость, — вот вам весь Санин.
Минут десять спустя Марья Николаевна появилась опять в сопровождении своего супруга. Она подошла к Санину… а походка у ней была такая, что иные чудаки в те, увы! уже далекие времена, — от одной этой походки с ума сходили. «Эта женщина, когда идет к тебе, точно все счастье твоей жизни тебе навстречу несет», — говаривал один из них. Она подошла к Санину — и, протянув ему руку, промолвила своим
ласковым и как бы сдержанным
голосом по русски: «Вы меня дождетесь, не правда? Я вернусь скоро».
— Вам нельзя быть здесь, — проговорил ей Николай Всеволодович
ласковым, мелодическим
голосом, и в глазах его засветилась необыкновенная нежность. Он стоял пред нею в самой почтительной позе, и в каждом движении его сказывалось самое искреннее уважение. Бедняжка стремительным полушепотом, задыхаясь, пролепетала ему...
— Ну, ну, ну! Что за счеты! — остановил его Максинька одновременно
ласковым и повелительным
голосом.
Но Ефимушка не был похож на нищего; он стоял крепко, точно коренастый пень,
голос его звучал все призывнее, слова становились заманчивее, бабы слушали их молча. Он действительно как бы таял
ласковой, дурманной речью.
— Только до извозчика! — нежным
голосом просила Людмила и смотрела на Сашу, виновато краснея,
ласковыми глазами.
Вскоре после того, как пропала мать, отец взял в дом
ласковую слободскую старушку Макарьевну, у неё были ловкие и тёплые руки, она певучим
голосом рассказывала мальчику славные жуткие сказки и особенно хорошо длинную историю о том, как живёт бог на небесах...
В тишине сада, ещё опыленного красноватою пылью вечерней зари, необычно, с какими-то
ласковыми подвизгиваниями растекался тонкий
голос горбуна...
Не мигая, он следил за игрою её лица, освещённого добрым сиянием глаз, за живым трепетом губ и
ласковым пением
голоса, свободно, обильно истекавшего из груди и словах, новых для него, полных стойкой веры. Сначала она говорила просто и понятно: о Христе, едином боге, о том, что написано в евангелии и что знакомо Матвею.
Он часто обращался к ней во время обеда, требуя разных мелких услуг: «то-то мне подай, того-то мне налей, выбери мне кусочек по своему вкусу, потому что, дескать, у нас с невесткой один вкус; напомни мне, что бишь я намедни тебе сказал; расскажи-ка нам, что ты мне тогда-то говорила, я как-то запамятовал…» Наконец, и после обеда: «то поди прикажи, то поди принеси…» и множество тому подобных мелочей, тонких вниманий,
ласковых обращений, которые, несмотря на их простую, незатейливую отделку и грубоватую иногда форму, были произносимы таким
голосом, сопровождались таким выражением внутреннего чувства, что ни в ком не осталось сомнения, что свекор души не слышит в невестке.
Голос у него был мягкий,
ласковый, старческий. Мерцалов молчал, не оборачиваясь.
И точно так же, как недавно в саду, что-то
ласковое и убедительное, звучавшее в его
голосе, заставило Елизавету Ивановну мигом подняться с постели и беспрекословно исполнить все, что говорил доктор.
Что этого-то мошенника со двора согнал, радоваться надыть, а не убиваться! — сказал он расстроенным
голосом, которому старался придать
ласковое выражение.
— Что ж, — сказал наконец дедушка Кондратий
ласковым, приветливым
голосом (лицо его оставалось, однако ж, задумчивым), — что ж! Мы от доброго дела не прочь…
— Голубушка моя, матушка-красавица, — заговорил вдруг Вася
ласковым, плачущим
голосом. — Голубушка моя!
Потугин обратился к Татьяне и начал беседовать с нею тихим и мягким
голосом, с
ласковым выражением на слегка наклоненном лице; и она, к собственному изумлению, отвечала ему легко и свободно; ей было приятно говорить с этим чужим, с незнакомцем, между тем как Литвинов по-прежнему сидел неподвижно, с тою же неподвижной и нехорошей улыбкой на губах.
Далеко оно было от него, и трудно старику достичь берега, но он решился, и однажды, тихим вечером, пополз с горы, как раздавленная ящерица по острым камням, и когда достиг волн — они встретили его знакомым говором, более
ласковым, чем
голоса людей, звонким плеском о мертвые камни земли; тогда — как после догадывались люди — встал на колени старик, посмотрел в небо и в даль, помолился немного и молча за всех людей, одинаково чужих ему, снял с костей своих лохмотья, положил на камни эту старую шкуру свою — и все-таки чужую, — вошел в воду, встряхивая седой головой, лег на спину и, глядя в небо, — поплыл в даль, где темно-синяя завеса небес касается краем своим черного бархата морских волн, а звезды так близки морю, что, кажется, их можно достать рукой.
И вдруг он начинал говорить
голосом ласковым и упрекающим...
— Эх, умереть бы! — говорил он скрипящим
голосом. — Лежу вот и думаю: интересно умереть! —
Голос у него упал, зазвучал тише. — Ангелы
ласковые… На всё могут ответить тебе… всё объяснят… — Он замолчал, мигнув, и стал следить, как на потолке играет бледный солнечный луч, отражённый чем-то. — Машутку-то не видал?..
Следователь сложил губы трубочкой, посвистал и начал просматривать какую-то бумагу. А Лунёв вновь уставился на картину, чувствуя, что интерес к ней помогает ему быть спокойным. Откуда-то донёсся весёлый, звонкий смех ребёнка. Потом женский
голос, радостный и
ласковый, протяжно запел...