Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну,
не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась,
как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку
не доберусь.
Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот
как со мною поступили!
Как пред горничной ей было
не то что
стыдно, а неловко за заплатки, так и с ним ей было постоянно
не то что
стыдно, а неловко за самое себя.
Казалось, очень просто было то, что сказал отец, но Кити при этих словах смешалась и растерялась,
как уличенный преступник. «Да, он всё знает, всё понимает и этими словами говорит мне, что хотя и
стыдно, а надо пережить свой стыд». Она
не могла собраться с духом ответить что-нибудь. Начала было и вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.
— Я несчастлива? — сказала она, приближаясь к нему и с восторженною улыбкой любви глядя на него, — я —
как голодный человек, которому дали есть. Может быть, ему холодно, и платье у него разорвано, и
стыдно ему, но он
не несчастлив. Я несчастлива? Нет, вот мое счастье…
—
Как тебе
не стыдно! — сказал я часовому.
Увидя, что речь повернула вона в
какую сторону, Петрушка закрутил только носом. Хотел он было сказать, что даже и
не пробовал, да уж как-то и самому стало
стыдно.
Начались разговоры о том, что Володя поедет на охотничьей лошади, о том,
как стыдно, что Любочка тише бегает, чем Катенька, о том, что интересно было бы посмотреть вериги Гриши, и т. д.; о том же, что мы расстаемся, ни слова
не было сказано.
Соня
не ответила; дверь отворили, и она проскользнула к себе. Ей стало отчего-то
стыдно, и
как будто она обробела…
И даже до чего (
как людям то
не стыдно,
И что они за чудаки...
Лариса. Ах,
как нехорошо! Нет хуже этого стыда, когда приходится за других стыдиться… Вот мы ни в чем
не виноваты, а
стыдно,
стыдно, так бы убежала куда-нибудь. А он
как будто
не замечает ничего, он даже весел.
«
Как вам
не стыдно было, — сказал я ему сердито, — доносить на нас коменданту после того,
как дали мне слово того
не делать!» — «
Как бог свят, я Ивану Кузмичу того
не говорил, — ответил он, — Василиса Егоровна выведала все от меня.
Аркадий притих, а Базаров рассказал ему свою дуэль с Павлом Петровичем. Аркадий очень удивился и даже опечалился; но
не почел нужным это выказать; он только спросил, действительно ли
не опасна рана его дяди? И, получив ответ, что она — самая интересная, только
не в медицинском отношении, принужденно улыбнулся, а на сердце ему и жутко сделалось, и как-то
стыдно. Базаров
как будто его понял.
— Э! да ты, я вижу, Аркадий Николаевич, понимаешь любовь,
как все новейшие молодые люди: цып, цып, цып, курочка, а
как только курочка начинает приближаться, давай бог ноги! Я
не таков. Но довольно об этом. Чему помочь нельзя, о том и говорить
стыдно. — Он повернулся на бок. — Эге! вон молодец муравей тащит полумертвую муху. Тащи ее, брат, тащи!
Не смотри на то, что она упирается, пользуйся тем, что ты, в качестве животного, имеешь право
не признавать чувства сострадания,
не то что наш брат, самоломанный!
—
Как тебе
не стыдно предполагать во мне такие мысли! — с жаром подхватил Аркадий. — Я
не с этой точки зрения почитаю отца неправым; я нахожу, что он должен бы жениться на ней.
—
Как тебе
не стыдно, Евгений… Что было, то прошло. Ну да, я готов вот перед ними признаться, имел я эту страсть в молодости — точно; да и поплатился же я за нее! Однако,
как жарко. Позвольте подсесть к вам. Ведь я
не мешаю?
Не понравился Самгину истерический и подозрительный пессимизм «Тьмы»; предложение героя «Тьмы» выпить за то, чтоб «все огни погасли», было возмутительно, и еще более возмутил Самгина крик: «
Стыдно быть хорошим!» В общем же этот рассказ можно было понять
как сатиру на литературный гуманизм.
— А вы, господа, стравили петухов и любуетесь, —
как вам
не стыдно!
— Дети? — испуганно повторила Дуняша. — Вот уж
не могу вообразить, что у меня — дети! Ужасно неловко было бы мне с ними. Я очень хорошо помню,
какая была маленькой.
Стыдно было бы мне… про себя даже совсем нельзя рассказать детям, а они ведь спросят!
— Ну, что уж… Вот, Варюша-то… Я ее
как дочь люблю, монахини на бога
не работают,
как я на нее, а она меня за худые простыни воровкой сочла. Кричит, ногами топала, там — у черной сотни, у быка этого. Каково мне? Простыни-то для раненых. Прислуга бастовала, а я — работала, милый! Думаешь —
не стыдно было мне? Опять же и ты, — ты вот здесь, тут — смерти ходят, а она ушла, да-а!
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов
не любил едва ли
не больше, чем взрослых, особенно после того,
как дети отказались играть с ним. В играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног так, чтоб ей было
стыдно.
— Ну — вас
не обманешь! Верно, мне —
стыдно, живу я,
как скот. Думаете, —
не знаю, что голуби — ерунда? И девки — тоже ерунда. Кроме одной, но она уж наверное — для обмана! Потому что — хороша! И может меня в руки взять. Жена была тоже хороша и — умная, но — тетка умных
не любит…
—
Не стыдно? Оскорбляют человека, а вы сидите,
как в цирке.
—
Как тебе
не стыдно! Я была…
И —
как вам
не стыдно быть прокурором в эти дни, когда Столыпин…» ну, и так далее.
— Вопрос о путях интеллигенции — ясен: или она идет с капиталом, или против его — с рабочим классом. А ее роль катализатора в акциях и реакциях классовой борьбы — бесплодная, гибельная для нее роль… Да и смешная. Бесплодностью и, должно быть, смутно сознаваемой гибельностью этой позиции Ильич объясняет тот смертный визг и вой, которым столь богата текущая литература. Правильно объясняет. Читал я кое-что, — Андреева, Мережковского и прочих, — черт знает,
как им
не стыдно? Детский испуг какой-то…
Бальзаминова. Что это ты, Гавриловна? Ты видишь, он
не в своем уме.
Как тебе, Миша,
не стыдно!
— Что ты это в
каком положении? Отчего? Тебе
не стыдно? — строго спросил Штольц.
Ей было и
стыдно чего-то, и досадно на кого-то,
не то на себя,
не то на Обломова. А в иную минуту казалось ей, что Обломов стал ей милее, ближе, что она чувствует к нему влечение до слез,
как будто она вступила с ним со вчерашнего вечера в какое-то таинственное родство…
Она мучилась и задумывалась,
как она выйдет из этого положения, и
не видала никакой цели, конца. Впереди был только страх его разочарования и вечной разлуки. Иногда приходило ей в голову открыть ему все, чтоб кончить разом и свою и его борьбу, да дух захватывало, лишь только она задумает это. Ей было
стыдно, больно.
Послушай: хитрости
какие!
Что за рассказ у них смешной?
Она за тайну мне сказала,
Что умер бедный мой отец,
И мне тихонько показала
Седую голову — творец!
Куда бежать нам от злоречья?
Подумай: эта голова
Была совсем
не человечья,
А волчья, — видишь: какова!
Чем обмануть меня хотела!
Не стыдно ль ей меня пугать?
И для чего? чтоб я
не смела
С тобой сегодня убежать!
Возможно ль?
— Ты и это помнишь? — спросила, вслушавшись, бабушка. —
Какая хвастунья —
не стыдно тебе! Это недавно Верочка рассказывала, а ты за свое выдаешь! Та помнит кое-что, и то мало, чуть-чуть…
Бабушка, по воспитанию, была старого века и разваливаться
не любила, а держала себя прямо, с свободной простотой, но и с сдержанным приличием в манерах, и ног под себя,
как делают нынешние барыни,
не поджимала. «Это
стыдно женщине», — говорила она.
— Прижмите руку к моей голове, — говорила она кротко, — видите,
какой жар…
Не сердитесь на меня, будьте снисходительны к бедной сестре! Это все пройдет… Доктор говорит, что у женщин часто бывают припадки… Мне самой гадко и
стыдно, что я так слаба…
—
Как тебе
не стыдно… — начала бабушка.
— Она это знает. Она знает, что ты и Андрея Петровича тоже любишь.
Как тебе
не стыдно, что ты эту несчастную привел!
Я сказал уже, что он остался в мечтах моих в каком-то сиянии, а потому я
не мог вообразить,
как можно было так постареть и истереться всего только в девять каких-нибудь лет с тех пор: мне тотчас же стало грустно, жалко,
стыдно.
— Ах, это было так дурно и так легкомысленно с моей стороны! — воскликнула она, приподнимая к лицу свою руку и
как бы стараясь закрыться рукой, — мне
стыдно было еще вчера, а потому я и была так
не по себе, когда вы у меня сидели…
— Кушать давно готово, — прибавила она, почти сконфузившись, — суп только бы
не простыл, а котлетки я сейчас велю… — Она было стала поспешно вставать, чтоб идти на кухню, и в первый раз, может быть, в целый месяц мне вдруг стало
стыдно, что она слишком уж проворно вскакивает для моих услуг, тогда
как до сих пор сам же я того требовал.
Еще раз перекрестила, еще раз прошептала какую-то молитву и вдруг — и вдруг поклонилась и мне точно так же,
как наверху Тушарам, — глубоким, медленным, длинным поклоном — никогда
не забуду я этого! Так я и вздрогнул и сам
не знал отчего. Что она хотела сказать этим поклоном: «вину ли свою передо мной признала?» —
как придумалось мне раз уже очень долго спустя —
не знаю. Но тогда мне тотчас же еще пуще стало
стыдно, что «сверху они оттудова смотрят, а Ламберт так, пожалуй, и бить начнет».
Как развязать отношения с Марьей Васильевной, с ее мужем так, чтобы было
не стыдно смотреть в глаза ему и его детям?
Нехлюдов пустил ее, и ему стало на мгновенье
не только неловко и
стыдно, но гадко на себя. Ему бы надо было поверить себе, но он
не понял, что эта неловкость и стыд были самые добрые чувства его души, просившиеся наружу, а, напротив, ему показалось, что это говорит в нем его глупость, что надо делать,
как все делают.
Маслова курила уже давно, но в последнее время связи своей с приказчиком и после того,
как он бросил ее, она всё больше и больше приучалась пить. Вино привлекало ее
не только потому, что оно казалось ей вкусным, но оно привлекало ее больше всего потому, что давало ей возможность забывать всё то тяжелое, что она пережила, и давало ей развязность и уверенность в своем достоинстве, которых она
не имела без вина. Без вина ей всегда было уныло и
стыдно.
На другой день условие домашнее было подписано, и, провожаемый пришедшими выборными стариками, Нехлюдов с неприятным чувством чего-то недоделанного сел в шикарную,
как говорил ямщик со станции, троечную коляску управляющего и уехал на станцию, простившись с мужиками, недоумевающе и недовольно покачивавшими головами. Нехлюдов был недоволен собой. Чем он был недоволен, он
не знал, но ему все время чего-то было грустно и чего-то
стыдно.
— Есть причина, беспременно есть, — глубокомысленно заметил Данилушка, почесывая затылок. — Видел я даве барышню нашу — прынцесса… Хошь кому
не стыдно показать:
как маков цвет цветет!
Впрочем, о старшем, Иване, сообщу лишь то, что он рос каким-то угрюмым и закрывшимся сам в себе отроком, далеко
не робким, но
как бы еще с десяти лет проникнувшим в то, что растут они все-таки в чужой семье и на чужих милостях и что отец у них какой-то такой, о котором даже и говорить
стыдно, и проч., и проч.
— Слишком
стыдно вам будет-с, если на себя во всем признаетесь. А пуще того бесполезно будет, совсем-с, потому я прямо ведь скажу, что ничего такого я вам
не говорил-с никогда, а что вы или в болезни
какой (а на то и похоже-с), али уж братца так своего пожалели, что собой пожертвовали, а на меня выдумали, так
как все равно меня
как за мошку считали всю вашу жизнь, а
не за человека. Ну и кто ж вам поверит, ну и
какое у вас есть хоть одно доказательство?
Потому-то мне и надо было тогда ваше согласие, чтобы вы меня ничем
не могли припереть-с, потому что где же у вас к тому доказательство, я же вас всегда мог припереть-с, обнаружив,
какую вы жажду имели к смерти родителя, и вот вам слово — в публике все бы тому поверили и вам было бы
стыдно на всю вашу жизнь.
А надо заметить, что жил я тогда уже
не на прежней квартире, а
как только подал в отставку, съехал на другую и нанял у одной старой женщины, вдовы чиновницы, и с ее прислугой, ибо и переезд-то мой на сию квартиру произошел лишь потому только, что я Афанасия в тот же день,
как с поединка воротился, обратно в роту препроводил, ибо
стыдно было в глаза ему глядеть после давешнего моего с ним поступка — до того наклонен стыдиться неприготовленный мирской человек даже иного справедливейшего своего дела.
Но доколе же это продолжится, и
как вам это
не стыдно!» — «Ah mon père, [Ах, мой отец (фр.).] — отвечает грешница, вся в покаянных слезах.
— Петр Александрович,
как же бы я посмел после того, что случилось! Увлекся, простите, господа, увлекся! И, кроме того, потрясен! Да и
стыдно. Господа, у иного сердце
как у Александра Македонского, а у другого —
как у собачки Фидельки. У меня —
как у собачки Фидельки. Обробел! Ну
как после такого эскапада да еще на обед, соусы монастырские уплетать?
Стыдно,
не могу, извините!