Неточные совпадения
Переход от страха к
радости, от низости к высокомерию довольно быстр,
как у человека с грубо развитыми склонностями души.
Что за черт! в самом деле! (Протирает глаза.)Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от
радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона,
как дело-то пошло!
Давно уж меру всякую
Как в гневе, так и в
радостиПоследыш потерял...
И скоро поддававшийся
Как горю, так и
радости,
«Великий грех! великий грех!» —
Тоскливо вторил Клим.
На
радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед не драться зря,
А с толком дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками старыми,
Покуда делу спорному
Решенья не найдут,
Покуда не доведают
Как ни на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
Простаков. Странное дело, братец,
как родня на родню походить может. Митрофанушка наш весь в дядю. И он до свиней сызмала такой же охотник,
как и ты.
Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от
радости.
Стародум. Мне приятно расположение души твоей. С
радостью подам тебе мои советы. Слушай меня с таким вниманием, с
какою искренностию я говорить буду. Поближе.
Стародум(к Софье, с
радостью).
Как! Сердце твое умело отличить того, кого я сам предлагал тебе? Вот мой тебе жених…
Простаков. По крайней мере я люблю его,
как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то разумное, забавник, затейник; иногда я от него вне себя и от
радости сам истинно не верю, что он мой сын.
И началась тут промеж глуповцев
радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается,
как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Сдерживая улыбку удовольствия, он пожал плечами, закрыв глаза,
как бы говоря, что это не может радовать его. Графиня Лидия Ивановна знала хорошо, что это одна из его главных
радостей, хотя он никогда и не признается в этом.
Но ему стало стыдно за это чувство, и тотчас же он
как бы раскрыл свои душевные объятия и с умиленною
радостью ожидал и желал теперь всею душой, чтоб это был брат.
Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал в Степана Аркадьича и поэтическую
радость весны, и неудачи и планы хозяйства, и мысли и замечания о книгах, которые он читал, и в особенности идею своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого, составляла критика всех старых сочинений о хозяйстве.
— Ах! — вскрикнула она, увидав его и вся просияв от
радости. —
Как ты,
как же вы (до этого последнего дня она говорила ему то «ты», то «вы»)? Вот не ждала! А я разбираю мои девичьи платья, кому
какое…
В то самое мгновение,
как виденье это уж исчезало, правдивые глаза взглянули на него. Она узнала его, и удивленная
радость осветила ее лицо.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился,
как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая
радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Она
как будто делала усилие над собой, чтобы не выказывать этих признаков
радости, но они сами собой выступали на ее лице.
Она думала о другом, она видела его и чувствовала,
как ее сердце при этой мысли наполнялось волнением и преступною
радостью.
Он поспешно вскочил, не чувствуя себя и не спуская с нее глаз, надел халат и остановился, всё глядя на нее. Надо было итти, но он не мог оторваться от ее взгляда. Он ли не любил ее лица, не знал ее выражения, ее взгляда, но он никогда не видал ее такою.
Как гадок и ужасен он представлялся себе, вспомнив вчерашнее огорчение ее, пред нею,
какою она была теперь! Зарумянившееся лицо ее, окруженное выбившимися из-под ночного чепчика мягкими волосами, сияло
радостью и решимостью.
Они прошли молча несколько шагов. Варенька видела, что он хотел говорить; она догадывалась о чем и замирала от волнения
радости и страха. Они отошли так далеко, что никто уже не мог бы слышать их, но он всё еще не начинал говорить. Вареньке лучше было молчать. После молчания можно было легче сказать то, что они хотели сказать, чем после слов о грибах; но против своей воли,
как будто нечаянно, Варенька сказала...
— А, Костя! — вдруг проговорил он, узнав брата, и глаза его засветились
радостью. Но в ту же секунду он оглянулся на молодого человека и сделал столь знакомое Константину судорожное движение головой и шеей,
как будто галстук жал его; и совсем другое, дикое, страдальческое и жестокое выражение остановилось на его исхудалом лице.
Но и то горе и эта
радость одинаково были вне всех обычных условий жизни, были в этой обычной жизни
как будто отверстия, сквозь которые показывалось что-то высшее.
Еще в то время,
как он подходил к Анне Аркадьевне сзади, он заметил с
радостью, что она чувствовала его приближение и оглянулась было и, узнав его, опять обратилась к мужу.
Но кроме того,
как ни тяжелы были для матери страх болезней, самые болезни и горе в виду признаков дурных наклонностей в детях, — сами дети выплачивали ей уже теперь мелкими
радостями за ее горести.
Теперь, в уединении деревни, она чаще и чаще стала сознавать эти
радости. Часто, глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается, что она,
как мать, пристрастна к своим детям; всё-таки она не могла не говорить себе, что у нее прелестные дети, все шестеро, все в равных родах, но такие,
какие редко бывают, — и была счастлива ими и гордилась ими.
Она теперь с
радостью мечтала о приезде Долли с детьми, в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама не знала, зачем и для чего, но домашнее хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и зная, что будут и ненастные дни, вила,
как умела, свое гнездо и торопилась в одно время и вить его и учиться,
как это делать.
«Что бы я был такое и
как бы прожил свою жизнь, если б не имел этих верований, не знал, что надо жить для Бога, а не для своих нужд? Я бы грабил, лгал, убивал. Ничего из того, что составляет главные
радости моей жизни, не существовало бы для меня». И, делая самые большие усилия воображения, он всё-таки не мог представить себе того зверского существа, которое бы был он сам, если бы не знал того, для чего он жил.
Радости эти были так мелки, что они незаметны были,
как золото в песке, и в дурные минуты она видела одни горести, один песок; но были и хорошие минуты, когда она видела одни
радости, одно золото.
Во все это тяжелое время Алексей Александрович замечал, что светские знакомые его, особенно женщины, принимали особенное участие в нем и его жене. Он замечал во всех этих знакомых с трудом скрываемую
радость чего-то, ту самую
радость, которую он видел в глазах адвоката и теперь в глазах лакея. Все
как будто были в восторге,
как будто выдавали кого-то замуж. Когда его встречали, то с едва скрываемою
радостью спрашивали об ее здоровье.
Кити,
как всегда, больно было на два дня расставаться с мужем; но, увидав его оживленную фигуру, казавшуюся особенно большою и сильною в охотничьих сапогах и белой блузе, и какое-то непонятное ей сияние охотничьего возбуждения, она из-за его
радости забыла свое огорчение и весело простилась с ним.
Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и
радости других только в отношении к себе,
как на пищу, поддерживающую мои душевные силы.
Я не стану обвинять тебя — ты поступил со мною,
как поступил бы всякий другой мужчина: ты любил меня
как собственность,
как источник
радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна.
Слава Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным слепым — не знаю. Да и
какое дело мне до
радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..
Когда он ушел, ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня встретит?.. и
как мы встретимся?.. и потом, она ли это?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть,
как надо мною. Всякое напоминание о минувшей печали или
радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки… Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!
Не без
радости был вдали узрет полосатый шлагбаум, дававший знать, что мостовой,
как и всякой другой муке, будет скоро конец; и еще несколько раз ударившись довольно крепко головою в кузов, Чичиков понесся наконец по мягкой земле.
Везде поперек
каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая
радость,
как иногда блестящий экипаж с золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж.
Помещики попроигрывались в карты, закутили и промотались
как следует; все полезло в Петербург служить; имения брошены, управляются
как ни попало, подати уплачиваются с каждым годом труднее, так мне с
радостью уступит их каждый уже потому только, чтобы не платить за них подушных денег; может, в другой раз так случится, что с иного и я еще зашибу за это копейку.
Чичиков, со своей стороны, был очень рад, что поселился на время у такого мирного и смирного хозяина. Цыганская жизнь ему надоела. Приотдохнуть, хотя на месяц, в прекрасной деревне, в виду полей и начинавшейся весны, полезно было даже и в геморроидальном отношении. Трудно было найти лучший уголок для отдохновения. Весна убрала его красотой несказанной. Что яркости в зелени! Что свежести в воздухе! Что птичьего крику в садах! Рай,
радость и ликованье всего! Деревня звучала и пела,
как будто новорожденная.
Как он ни был степенен и рассудителен, но тут чуть не произвел даже скачок по образцу козла, что,
как известно, производится только в самых сильных порывах
радости.
Но,
как на беду, в это время подвернулся губернатор, изъявивший необыкновенную
радость, что нашел Павла Ивановича, и остановил его, прося быть судиею в споре его с двумя дамами насчет того, продолжительна ли женская любовь или нет; а между тем Ноздрев уже увидал его и шел прямо навстречу.
Но не прошло и минуты,
как эта
радость, так мгновенно показавшаяся на деревянном лице его, так же мгновенно и прошла, будто ее вовсе не бывало, и лицо его вновь приняло заботливое выражение.
Зато и пламенная младость
Не может ничего скрывать.
Вражду, любовь, печаль и
радостьОна готова разболтать.
В любви считаясь инвалидом,
Онегин слушал с важным видом,
Как, сердца исповедь любя,
Поэт высказывал себя;
Свою доверчивую совесть
Он простодушно обнажал.
Евгений без труда узнал
Его любви младую повесть,
Обильный чувствами рассказ,
Давно не новыми для нас.
Когда кадриль кончилась, Сонечка сказала мне «merci» с таким милым выражением,
как будто я действительно заслужил ее благодарность. Я был в восторге, не помнил себя от
радости и сам не мог узнать себя: откуда взялись у меня смелость, уверенность и даже дерзость? «Нет вещи, которая бы могла меня сконфузить! — думал я, беззаботно разгуливая по зале, — я готов на все!»
Он был на такой ноге в городе, что пригласительный билет от него мог служить паспортом во все гостиные, что многие молоденькие и хорошенькие дамы охотно подставляли ему свои розовенькие щечки, которые он целовал
как будто с отеческим чувством, и что иные, по-видимому, очень важные и порядочные, люди были в неописанной
радости, когда допускались к партии князя.
— Жалостно и обидно смотреть. Я видела по его лицу, что он груб и сердит. Я с
радостью убежала бы, но, честное слово, сил не было от стыда. И он стал говорить: «Мне, милая, это больше невыгодно. Теперь в моде заграничный товар, все лавки полны им, а эти изделия не берут». Так он сказал. Он говорил еще много чего, но я все перепутала и забыла. Должно быть, он сжалился надо мною, так
как посоветовал сходить в «Детский базар» и «Аладдинову лампу».
— Согласен! — вскричал Циммер, зная, что Грэй платит,
как царь. — Дусс, кланяйся, скажи «да» и верти шляпой от
радости! Капитан Грэй хочет жениться!
Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил от него, видимо, с облегченным сердцем, так
как невольные слезы чересчур крепкой
радости блестели в его повеселевших глазах.
Голос ее стал звонок,
как металл; торжество и
радость звучали в нем и крепили его.
Свет померк скоро, но мука осталась, и Зосимов, наблюдавший и изучавший своего пациента со всем молодым жаром только что начинающего полечивать доктора, с удивлением заметил в нем, с приходом родных, вместо
радости как бы тяжелую скрытую решимость перенесть час-другой пытки, которой нельзя уж избегнуть.
«Денег?
Каких денег? — думал Раскольников, — но… стало быть, уж наверно не то!» И он вздрогнул от
радости. Ему стало вдруг ужасно, невыразимо легко. Все с плеч слетело.