Неточные совпадения
И разговор
стал самый
интересный для Дарьи Александровны: как рожала? чем был болен? где муж? часто ли бывает?
Избранная Вронским роль с переездом в палаццо удалась совершенно, и, познакомившись чрез посредство Голенищева с некоторыми
интересными лицами, первое время он был спокоен. Он писал под руководством итальянского профессора живописи этюды с натуры и занимался средневековою итальянскою жизнью. Средневековая итальянская жизнь в последнее время так прельстила Вронского, что он даже шляпу и плед через плечо
стал носить по-средневековски, что очень шло к нему.
Я замечаю, что вы что-то очень внимательно
стали слушать…
интересный молодой человек…
Когда он хмурился, сдвигал негустые брови, лицо
становилось интересней и умней.
«Сомову он расписал очень субъективно, — думал Самгин, но, вспомнив рассказ Тагильского, перестал думать о Любаше. — Он
стал гораздо мягче, Кутузов. Даже
интереснее. Жизнь умеет шлифовать людей. Странный день прожил я, — подумал он и не мог сдержать улыбку. — Могу продать дом и снова уеду за границу, буду писать мемуары или — роман».
Самгин прежде всего ощутил многократно испытанное недовольство собою: было очень неприятно признать, что Дронов
стал интереснее, острее, приобрел уменье сгущать мысли.
Постепенно эта наивность принимала характер цинизма, и Клим
стал чувствовать за словами девушки упрямое стремление догадаться о чем-то ему неведомом и не
интересном.
По вечерам, не часто, Самгин шел к Варваре, чтоб отдохнуть часок в привычной игре с нею, поболтать с Любашей, которая, хотя несколько мешала игре, но
становилась все более
интересной своей осведомленностью о жизни различных кружков, о росте «освободительного», — говорила она, — движения.
И тотчас же ему вспомнились глаза Лидии, затем — немой взгляд Спивак. Он смутно понимал, что учится любить у настоящей любви, и понимал, что это важно для него. Незаметно для себя он в этот вечер почувствовал, что девушка полезна для него: наедине с нею он испытывает смену разнообразных, незнакомых ему ощущений и
становится интересней сам себе. Он не притворяется пред нею, не украшает себя чужими словами, а Нехаева говорит ему...
«Обиделся, — решил Самгин, погасив огонь. — Он
стал интереснее и, кажется, умней. Но все-таки напрасно я допустил его говорить со мною на “ты”».
Как только Катюша входила в комнату или даже издалека Нехлюдов видел ее белый фартук, так всё для него как бы освещалось солнцем, всё
становилось интереснее, веселее, значительнее; жизнь
становилась радостней.
После ужина мы все расположились на теплом кане. Дерсу
стал рассказывать об одном из своих приключений. Около него сидели Чжан Бао и Чан Лин и внимательно слушали. По их коротким возгласам я понял, что гольд рассказывал что-то
интересное, но сон так овладел мною, что я совершенно не мог бороться с ним и уснул как убитый.
Молодежь
стала предметом особого внимания и надежд, и вот что покрывало таким свежим, блестящим лаком недавних юнкеров, гимназистов и студентов. Поручик в свеженьком мундире казался много
интереснее полковника или генерала, а студент юридического факультета
интереснее готового прокурора. Те — люди, уже захваченные колесами старого механизма, а из этих могут еще выйти Гоши или Дантоны. В туманах близкого, как казалось, будущего начинали роиться образы «нового человека», «передового человека», «героя».
Это было первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его произведения были для того времени настоящей литературой, и я с захватывающим интересом следил за чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается,
становится другим — большим, красивым и
интересным…
Несколько вечеров подряд она рассказывала историю отца, такую же
интересную, как все ее истории: отец был сыном солдата, дослужившегося до офицеров и сосланного в Сибирь за жестокость с подчиненными ему; там, где-то в Сибири, и родился мой отец. Жилось ему плохо, уже с малых лет он
стал бегать из дома; однажды дедушка искал его по лесу с собаками, как зайца; другой раз, поймав,
стал так бить, что соседи отняли ребенка и спрятали его.
Господа, я… однако все эти господа и не слушают… я намерен прочесть одну
статью, князь; закуска, конечно,
интереснее, но…
Юлия же как бы больше механически подала руку жениху,
стала ходить с ним по зале — и при этом весьма нередко повертывала голову в ту сторону, где сидел Вихров. У того между тем сейчас же начался довольно
интересный разговор с m-lle Прыхиной.
Барышня же (или m-lle Прыхина, как узнал, наконец, Павел) между тем явно сгорала желанием поговорить с ним о чем-то
интересном и
стала уж, кажется, обижаться немножко на него, что он не дает ей для того случая.
— Надо, Андрей, ясно представлять себе, чего хочешь, — заговорил Павел медленно. — Положим, и она тебя любит, — я этого не думаю, — но, положим, так! И вы — поженитесь.
Интересный брак — интеллигентка и рабочий! Родятся дети, работать тебе надо будет одному… и — много. Жизнь ваша
станет жизнью из-за куска хлеба, для детей, для квартиры; для дела — вас больше нет. Обоих нет!
В столовой между тем разговор
становился более громким и в то же время более
интересным для всех присутствующих. Говорили об офицерских поединках, только что тогда разрешенных, и мнения расходились.
—
Интереснее всего было, — продолжал Калинович, помолчав, — когда мы начали подрастать и нас
стали учить: дурни эти мальчишки ничего не делали, ничего не понимали. Я за них переводил, решал арифметические задачи, и в то время, когда гости и родители восхищались их успехами, обо мне обыкновенно рассказывалось, что я учусь тоже недурно, но больше беру прилежанием… Словом, постоянное нравственное унижение!
Батарейный командир рассердится за это ядро, прикажет зарядить другое и третье орудия, неприятель тоже
станет отвечать нам, и вы испытаете
интересные чувства, услышите и увидите
интересные вещи.
— Здравствуй, здравствуй, милый Алешенька, — говорила она, целуясь с братом. — Иди скорее к нам в столовую. Я тебя познакомлю с очень
интересным человеком. Позвольте вам представить, Диодор Иванович, моего брата. Он только что окончил кадетский корпус и через месяц
станет юнкером Александровского военного училища. А это, Алеша, наш знаменитый русский поэт Диодор Иванович Миртов. Его прелестные стихи часто появляются во всех прогрессивных журналах и газетах. Такое наслаждение читать их!
Я привожу здесь маленький кусочек из этой поездки, но самое описание холерных ужасов интересно было в то время для газетной
статьи, а теперь
интереснее припомнить кое-что из подробностей тех дней, припомнить то, что уж более никогда не повторится, — и людей таких нет, и быт совсем другой
стал.
Интересные сведения и даже целые
статьи, появившиеся накануне в петербургских газетах, на другой день перепечатывались в Москве на сутки раньше других московских газет, так как «Московский телеграф» имел свой собственный телеграфный провод в Петербург, в одной из комнат редакции, помещавшейся на Петровке в доме Московского кредитного общества.
«Московский телеграф». Первого января 1881 года в Москве вышла самая большая по размеру и, безусловно, самая
интересная по
статьям и информации газета «Московский телеграф».
— Боже, да ведь он хотел сказать каламбур! — почти в ужасе воскликнула Лиза. — Маврикий Николаевич, не смейте никогда пускаться на этот путь! Но только до какой же степени вы эгоист! Я убеждена, к чести вашей, что вы сами на себя теперь клевещете; напротив; вы с утра до ночи будете меня тогда уверять, что я
стала без ноги
интереснее! Одно непоправимо — вы безмерно высоки ростом, а без ноги я
стану премаленькая, как же вы меня поведете под руку, мы будем не пара!
Краса красот сломала член
И
интересней вдвое
стала,
И вдвое сделался влюблен
Влюбленный уж немало.
Смотрю на баржу и вспоминаю раннее детство, путь из Астрахани в Нижний, железное лицо матери и бабушку — человека, который ввел меня в эту
интересную, хотя и трудную жизнь — в люди. А когда я вспоминаю бабушку, все дурное, обидное уходит от меня, изменяется, все
становится интереснее, приятнее, люди — лучше и милей…
Матвею нравилось сидеть в кухне за большим, чисто выскобленным столом; на одном конце стола Ключарев с татарином играли в шашки, — от них веяло чем-то
интересным и серьёзным, на другом солдат раскладывал свою книгу, новые большие счёты, подводя итоги работе недели; тут же сидела Наталья с шитьём в руках, она
стала менее вертлявой, и в зелёных глазах её появилась добрая забота о чём-то.
Было в этой девушке нечто неуловимо приятное,
интересное, она легко заставляла слушать себя, как-то вдруг
становясь взрослой, солидной, не по возрасту много знающей.
Он ясно видел, что для этой женщины Маркуша гораздо
интереснее, чем хозяин Маркуши: вот она, после разговора в кухне, всё чаще
стала сходить туда и даже днём как будто охотилась за дворником, подслеживая его в свободные часы и вступая с ним в беседы. А старик всё глубже прятал глаза и ворчал что-то угрожающее, встряхивая тяжёлою головою.
Так что, когда старый помпадур уехал, то она очутилась совсем не в том ложном положении, какое обыкновенно
становится уделом всех вообще уволенных от должности помпадурш, а просто явилась
интересною жертвою жестокой административной необходимости.
И отъезжающий
стал говорить об одном себе, не замечая того, что другим не было это так интересно, как ему. Человек никогда не бывает таким эгоистом, как в минуту душевного восторга. Ему кажется, что нет на свете в эту минуту ничего прекраснее и
интереснее его самого.
По вечерам Федосья приходила в мою комнату,
становилась у двери и рассказывала какой-нибудь
интересный случай из своей жизни: как ее три раза обкрадывали, как она лежала больная в клинике, как ее ударил на улице пьяный мастеровой, как она чуть не утонула в Неве, как за нее сватался пьянчуга-чиновник и т. д.
Андрей Ефимыч медленно и тихо, ни на кого не глядя,
стал говорить о том, как жаль, как глубоко жаль, что горожане тратят свою жизненную энергию, свое сердце и ум на карты и сплетни, а не умеют и не хотят проводить время в
интересной беседе и в чтении, не хотят пользоваться наслаждениями, какие дает ум.
— Пожалуйста, пожалуйста, Нестор Игнатьич! Знаю я вас. Я знаю, что я хороша, и вы мне этим не польстите. И вы тоже ведь очень… этакий
интересный Наль, тоскующий о Дамаянти, а, однако, я чувствовала, что там было нужно молиться, и я молилась, а вы… Снял шляпу и сейчас же сконфузился и
стал соглядатаем, ммм! ненавистный, нерешительный человек! Отчего вы не молились?
Раскрасневшись, волнуясь до слез и смеясь, она мечтала вслух о том, как она будет жить в Дубечне и какая это будет
интересная жизнь. А я завидовал ей. Март был уже близко, дни
становились все больше и больше, и в яркие солнечные полдни капало с крыш и пахло весной; мне самому хотелось в деревню.
—
Статья превосходна, — сказал он, — но жаль, что вы прервали вашу речь на самом
интересном месте!
— Вторая
статья у меня уж почти готова, то есть готовы рамки."В прошедший раз мы обещали нашим читателям","таким образом, из сравнения статистических данных оказывается","об этом
интересном предмете мы побеседуем с читателем в следующий раз" — все это уж сложилось в моей голове. Затем остается только наполнить эти рамки — и дело с концом.
Действительно, небольшая аудиторий в музее уже была полна. Изборский с внешней стороны не был хорошим лектором. Порой он заикался, подыскивал слова. Но даже в эти минуты его наивные глаза сверкали таким внутренним интересом к предмету, что внимание аудитории не ослабевало. Когда же Изборский касался предметов, ему особенно
интересных, его речь
становилась красивой и даже плавной. Он находил обороты и образы, которые двумя — тремя чертами связывали специальный предмет с областью широких, общих идей…
— Некто Муффель, барон, камер-юнкер из Петербурга. Дарья Михайловна недавно с ним познакомились у князя Гарина и с большой похвалой о нем отзываются, как о любезном и образованном молодом человеке. Г-н барон занимаются также литературой, или, лучше сказать… ах, какая прелестная бабочка! извольте обратить ваше внимание… лучше сказать, политической экономией. Он написал
статью о каком-то очень
интересном вопросе — и желает подвергнуть ее на суд Дарье Михайловне.
Один
стал в дверях спиною к костру и, заложив руки назад,
стал рассказывать что-то, должно быть очень
интересное, потому что, когда Самойленко подложил хворосту и костер вспыхнул, брызнул искрами и ярко осветил сушильню, было видно, как из дверей глядели две физиономии, спокойные, выражавшие глубокое внимание, и как те, которые сидели в кружок, обернулись и
стали прислушиваться к рассказу.
Поэтому «Известия» и вышли на другой день, содержа, как обыкновенно, массу
интересного материала, но без каких бы то ни было намеков на грачевского страуса. Приват-доцент Иванов, аккуратно читающий «Известия», у себя в кабинете свернул лист «Известий», зевнув, молвил: «Ничего
интересного» — и
стал надевать белый халат. Через некоторое время в кабинете у него загорелись горелки и заквакали лягушки. В кабинете же профессора Персикова была кутерьма. Испуганный Панкрат стоял и держал руки по швам.
Но мной не считали нужным или
интересным заниматься так, как вчера, и я скромно
стал сзади. Возникли предположения идти осматривать оранжерею, где помещались редкие тропические бабочки, осмотреть также вновь привезенные картины старых мастеров и статую, раскопанную в Тибете, но после «Ксаверия» не было ни у кого настоящей охоты ни к каким развлечениям. О нем начали говорить с таким увлечением, что спорам и восклицаниям не предвиделось конца.
Наконец господин Голядкин улегся совсем. В голове у него шумело, трещало, звонило. Он
стал забываться-забываться… силился было о чем-то думать, вспомнить что-то такое весьма
интересное, разрешить что-то такое весьма важное, какое-то щекотливое дело, — но не мог. Сон налетел на его победную голову, и он заснул так, как обыкновенно спят люди, с непривычки употребившие вдруг пять стаканов пунша на какой-нибудь дружеской вечеринке.
[Однажды при мне тетерев сел на верхушку шалаша, провалился ногами и
стал биться: охотник принужден был схватить его за ноги и протащить в шалаш, чтоб он хлопаньем крепких своих крыльев не перепугал тетеревов] Вот самая
интересная минута!
Об обычном возвращении в Москву на григорьевский верх говорить нечего, так как память не подсказывает в этот период ничего сколько-нибудь
интересного. Во избежание нового бедствия с политическою экономией, я
стал усердно посещать лекции Чивилева и заниматься его предметом.
Вчера ночью
интересная вещь произошла. Я собирался ложиться спать, как вдруг у меня сделались боли в области желудка. Но какие! Холодный пот выступил у меня на лбу. Все-таки наша медицина — сомнительная наука, должен заметить. Отчего у человека, у которого нет абсолютно никакого заболевания желудка или кишечника (аппенд., напр.), у которого прекрасная печень и почки, у которого кишечник функционирует совершенно нормально, могут ночью сделаться такие боли, что он
станет кататься по постели?
Часть их с первых же дней
стала смотреть на меня как на забавного шута, некоторые отнеслись с наивной любовью детей к человеку, который умеет рассказывать
интересные сказки.