Неточные совпадения
Заметила еще, что, когда она застала у нее католического
священника, мадам Шталь старательно держала свое лицо в тени абажура и особенно улыбалась.
Она осторожно вошла в комнату Веры, устремила глубокий взгляд на ее спящее, бледное лицо и шепнула Райскому послать за старым доктором. Она тут только
заметила жену
священника, увидела ее измученное лицо, обняла ее и сказала, чтобы она пошла и отдыхала у ней целый день.
Японцы осматривали до сих пор каждое судно, записывали каждую вещь, не в видах торгового соперничества, а чтоб не прокралась к ним христианская книга, крест — все, что относится до религии;
замечали число людей, чтоб не пробрался в Японию
священник проповедовать религию, которой они так боятся.
Старушка помещица при мне умирала.
Священник стал читать над ней отходную, да вдруг
заметил, что больная-то действительно отходит, и поскорее подал ей крест. Помещица с неудовольствием отодвинулась. «Куда спешишь, батюшка, — проговорила она коснеющим языком, — успеешь…» Она приложилась, засунула было руку под подушку и испустила последний вздох. Под подушкой лежал целковый: она хотела заплатить
священнику за свою собственную отходную…
Намеднись отец Алексей,
священник, стал меня причащать, да и говорит: «Тебя,
мол, исповедовать нечего: разве ты в твоем состоянии согрешить можешь?» Но я ему ответила: «А мысленный грех, батюшка?» — «Ну, — говорит, а сам смеется, — это грех не великий».
Но и русский язык был доведен до того же; для него и для всего прочего был приглашен сын какой-то вдовы-попадьи, облагодетельствованной княгиней, разумеется, без особых трат: через ее ходатайство у митрополита двое сыновей попадьи были сделаны соборными
священниками. Учитель был их старший брат, диакон бедного прихода, обремененный большой семьей; он гибнул от нищеты, был доволен всякой платой и не
смел делать условий с благодетельницей братьев.
Одна из сестер Золотухиной, как я уже упомянул выше, была выдана замуж в губернский город за приходского
священника, и Марье Маревне пришло на мысль совершенно основательное предположение, что добрые родные, как люди зажиточные и притом бездетные, охотно согласятся взять к себе в дом племянника и
поместить его в губернскую гимназию приходящим учеником.
Наибольшее проникновение в мою мысль я
заметил в статье одного немецкого католического
священника, враждебного направлению моих идей.
Лицо
священника делается сразу настороженным и неприятным. Гаврило
замечает опасность… Его красивые глаза навыкате выкатываются еще больше и как бы застывают. Но останавливаться уже поздно.
И так
священники хотели, чтобы одни причастники их власти были просвещенны, чтобы народ науку почитал божественного происхождения, превыше его понятия и не
смел бы оныя коснуться.
— А все это ваш супруг причиной тому: держит моленную незапертою, тогда как она запечатана даже должна быть, —
заметил ей
священник.
— Да выпей, братец, не умрешь от того, —
заметил Доброву
священник.
— Зачем таить! —
заметил ему
священник.
И тут-то этакую гадость гложешь и вдруг вздумаешь: эх, а дома у нас теперь в деревне к празднику уток,
мол, и гусей щипят, свиней режут, щи с зашеиной варят жирные-прежирные, и отец Илья, наш
священник, добрый-предобрый старичок, теперь скоро пойдет он Христа славить, и с ним дьяки, попадьи и дьячихи идут, и с семинаристами, и все навеселе, а сам отец Илья много пить не может: в господском доме ему дворецкий рюмочку поднесет; в конторе тоже управитель с нянькой вышлет попотчует, отец Илья и раскиснет и ползет к нам на дворню, совсем чуть ножки волочит пьяненький: в первой с краю избе еще как-нибудь рюмочку прососет, а там уж более не может и все под ризой в бутылочку сливает.
Священник, отец Василий, при первом же своем выходе с евангелием из алтаря,
заметил отсутствие Егора Егорыча и с явным нетерпением послал дьячка спросить Сусанну Николаевну, почему нет Егора Егорыча.
— Это что говорить, — храм благолепный!
Священников только не разберешь и не увидишь, где они, —
заметил Антип Ильич.
К обеду, который, по обычаю, был подан сейчас, как пришли с похорон, были приглашены три
священника (в том числе отец благочинный) и дьякон. Дьячкам была устроена особая трапеза в прихожей. Арина Петровна и сироты вышли в дорожном платье, но Иудушка и тут сделал вид, что не
замечает. Подойдя к закуске, Порфирий Владимирыч попросил отца благочинного благословить яствие и питие, затем налил себе и духовным отцам по рюмке водки, умилился и произнес...
Причем городской кладбищенский
священник все останавливался перед тем, что «как же,
мол, это: ведь у нас нет прихода, а одни мертвецы!» Но сельский дьякон успокоивал его, говоря: «а мы доселе и живыми, и мертвыми обладали, но вот теперь сразу всего лишимся».
Я читаю в предстании здесь секретаря и соборного протодьякона. Пишет, — это вижу по почерку, — коллега мой, отец Маркел, что: «такого-то, говорит, числа, осеннею порою, в позднее сумеречное время, проходя мимо окон
священника такого-то, — имя мое тут названо, — невзначай заглянул я в узкий створ между двумя нарочито притворенными ставнями его ярко освещенного окна и
заметил сего
священника безумно скачущим и пляшущим с неприличными ударениями пятами ног по подряснику».
Юрий с ужасом
заметил, что твердость
священника поколебалась: в его смущенных взорах ясно изображались нерешимость и боязнь.
Робкий, запуганный и задавленный нуждою
священник не
смел ослушаться княжего приказа, и с приходской колокольни три дня сряду торжественнейшим звоном возвещалось миру рождение юного княжича.
— Водку не пить, конечно, прекрасная вещь, — продолжал Миклаков, — но я все детство мое и часть молодости моей прожил в деревне и вот что
замечал:
священник если пьяница, то по большей части малый добрый, но если уж не пьет, то всегда почти сутяга и кляузник.
«Да скоро ли он?» — думал Погодин, мучась. Слегка расставив ноги в мягких, без каблуков, сапогах, — точно не
смел стать спокойнее и тверже, —
священник нерешительно касался рукою наперсного креста; вдруг заморгал часто выцветшими глазами и сказал добрым, дрожащим от доброты и желания убедить голосом...
«Старый,
мол, барин скончался внезапно, и
священника позвать к нему не успели, он же у исповеди давным-давно не бывал; да ведь завещание написать недолго».
Раздался петуший крик. Это был уже второй крик; первый прослышали гномы. Испуганные духи бросились, кто как попало, в окна и двери, чтобы поскорее вылететь, но не тут-то было: так и остались они там, завязнувши в дверях и окнах. Вошедший
священник остановился при виде такого посрамления Божьей святыни и не
посмел служить панихиду в таком месте. Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги.
И вправду обнимали мы друг друга радостно. А казак все плакал и говорил: «Я в Иерусалим пойду бога
молить…
священника упрошу, чтобы мне питинью наложил».
Дальше говорить было нельзя, потому что это задерживало движение подходящих христосоваться крестьян, и дьякон,
заметив непорядок, сказал: «не препятствуйте», а Кромсаю добавил: «Удались!» Тогда
священник велел Кромсаю войти в алтарь и подождать, пока он с народом «отцелуется». И когда все люди отцеловалися и
священник стал в алтаре разоблачаться, то Кромсай поведал ему, что «Павел в городу остался».
— Ну, теперь-то наказывать вам самим, пожалуй что, и не придется: он уж и так наказан, —
заметил с подобающею скромностью
священник.
Горданов встал и вышел, как будто не обращая ни на кого внимания, хотя на самом деле он обозрел всех, мимо кого проходил, не исключая даже фельдшера и молодого
священника, стоявших в передней над разложенными на окне анатомическими инструментами. Спустясь по лестнице вниз, он, проходя мимо залы, где лежал труп Бодростина,
заметил, что двери этой залы заперты, припечатаны двумя печатями и у них стоит караул. Горданов спросил, кто этим распорядился? и получил в ответ, что все это сделал Ропшин.
Старый
священник, отец Гермоген, духовник усопшей Эльвиры Карловны, духовник и Флоры, когда ему
заметили, что последняя так неожиданно похорошела, отвечал: «не так вы выражаетесь, она просияла».
Я встретил его преосвященство в приемной Моего нового дворца и успел
заметить, как нырял Топпи под руками
священников и кардинала, срывая благословения быстрее, чем ловелас поцелуи у красоток. Шесть благочестивых рук едва успевали справиться с одним Чертом, которым овладело благочестие, и уже на пороге в Мой кабинет он еще раз успел ткнуться в живот кардиналу. Экстаз!
Августа 6 она получила небольшое облегчение от болезни и просила доктора сказать фельдмаршалу, что к 8 числу она постарается кончить свое письмо. Князь Голицын донес об этом императрице. В этом донесении он
заметил между прочим, что ожидаемое от пленницы письмо покажет, нужно ли будет прибегать к помощи
священника, чтобы посредством исповеди получить полное сознание арестантки. Августа 9 фельдмаршал получил письмо пленницы.
Maman, видевшая на своему веку не один десяток поколений институток, не утерпела: с едва заметной улыбкой презрения она
заметила, что такой лентяйки, как Ренн, ей не встречалось до сих пор. Батюшка, добрый и сердечный, никогда ни на что не сердившийся, неодобрительно покачал головою, когда Ренн объявила экзаменующим, что Ной был сын Моисея и провел три дня и три ночи во чреве кита. Отец Дмитрий, чужой
священник с академическим знаком, насмешливо усмехался себе в бороду.
Когда в центре вселенской иерархии хотят
поместить ангела вместо человека, папу, епископа,
священника — вместо человека, тогда статика побеждает динамику и человечество легко впадает в зверство.
Взволнованная Рена не только не узнала Степана, которого видела только раз, когда садилась в дорожную карету у опушки Облонского леса, но даже не
заметила, что старичок
священник упоминал все время имя Владимир, а не Сергей, как звали князя Облонского — избранника ее матери. Тем менее могла она обратить внимание на то, что Сергей Сергеевич хотя несколько измененным, но четким почерком расписался в церковных книгах: отставной гвардии корнет Владимир Геннадиевич Перелешин.
Весь дом заволновался. Порядок нарушился. В парадных комнатах появились люди, которых туда не допускали никогда. Прибывший вслед за «особой»
священник, уныло
заметил.
Исчезновение одной такой наклонности, как бродяжество, распространившееся в оно время среди вдовых
священников и иеромонахов, как я
смею думать, конечно, должно быть сочтено улучшением, а не ухудшением нравов русского духовенства. А улучшению его в этом роде значительно содействовало учреждение нашими раскольниками самостоятельной иерархии, сначала в Австрии, а потом и в России.
Сын покорного и терпеливого отца, захолустного
священника, он сам был терпелив и покорен и долго не
замечал той зловещей и таинственной преднамеренности, с какою стекались бедствия на его некрасивую, вихрастую голову.