Неточные совпадения
— Нищета родит зависть, — мы скажем, — зависть — вражду, но вражда — не
закон, вражда — не
правда…
— Надо жить по
закону природы и
правды, — проговорила из-за двери госпожа Дергачева. Дверь была капельку приотворена, и видно было, что она стояла, держа ребенка у груди, с прикрытой грудью, и горячо прислушивалась.
Законов,
правда, множество, а исполнителей их еще больше, но и это опять-таки шутка, комедия, сознательно разыгрываемая обеими сторонами.
Оттого,
правда, вся машина общественной деятельности движется непогрешительно, на это употреблено тьма чести, правосудия; везде строгость права,
закон, везде ограда им.
Вместо твердого древнего
закона — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве твой образ пред собою, — но неужели ты не подумал, что он отвергнет же наконец и оспорит даже и твой образ и твою
правду, если его угнетут таким страшным бременем, как свобода выбора?
— Да помилуйте, где же тут может быть сомнение… Отправляйтесь в Ниццу, отправляйтесь в Геную, оставайтесь здесь — только без малейшей rancune, [злопамятство (фр.).] мы очень рады… это все наделал интендант… видите, мы еще ученики, не привыкли к законности, к конституционному порядку. Если бы вы сделали что-нибудь противное
законам, на то есть суд, вам нечего тогда было бы пенять на несправедливость, не
правда ли?
Но в дионисической стихии любви есть
правда возвышения над властью
закона.
Народные искатели Божьей
правды хотели, чтобы христианство осуществилось в жизни, они хотели большей духовности в отношении к жизни, не соглашались на приспособление к
законам этого мира.
Огромная разница еще в том, что в то время как Руссо не остается в
правде природной жизни и требует социального контракта, после которого создается очень деспотическое государство, отрицающее свободу совести, Толстой не хочет никакого социального контракта и хочет остаться в
правде божественной природы, что и есть исполнение
закона Бога.
Но если кто про кого скажет
правду, бранью ли то почитать, того в
законе нет.
Самый
закон является для него не представителем высшей
правды, а только внешним препятствием, камнем, который нужно убрать с дороги.
— Кто это вам сказал? — крикнул вдруг Евгений Павлович. —
Закон — это
правда, но столько же нормальный, сколько и
закон разрушения, а пожалуй, и саморазрушения. Разве в самосохранении одном весь нормальный
закон человечества?
— Что нам ваше римское право! — еще пренебрежительнее крикнул Бычков. — У нас свое право. Наша
правда по
закону свята, принесли ту
правду наши деды Через три реки на нашу землю.
— Что! что! Этих мыслей мы не понимаем? — закричал Бычков, давно уже оравший во всю глотку. — Это мысль наша родная; мы с ней родились; ее сосали в материнском молоке. У нас
правда по
закону свята, принесли ту
правду наши деды через три реки на нашу землю. Еще Гагстгаузен это видел в нашем народе. Вы думаете там, в Польше, что он нам образец?.. Он нам тьфу! — Бычков плюнул и добавил: — вот что это он нам теперь значит.
И,
правда, повсюду в жизни, где люди связаны общими интересами, кровью, происхождением или выгодами профессии в тесные, обособленные группы, — там непременно наблюдается этот таинственный
закон внезапного накопления, нагромождения событий, их эпидемичность, их странная преемственность и связность, их непонятная длительность.
Несомненно, что наука о государстве доведена на западе Европы до крайних пределов;
правда и то, что все усилия предержащих властей направлены к тому, чтоб воспитать в массах сознание, что существование человека немыслимо иначе, как в государстве, под защитой его
законов, для всех равно обязательных и всем равно покровительствующих.
Но ежели
правда и справедливость нарушены, то может ли
закон равнодушно взглянуть на факт этого нарушения? Не вправе ли он потребовать, чтобы нарушенное было восстановлено быстро, немедленно, по горячим следам? чтобы преступление, пристигнутое, разоблаченное от всех покровов, явилось перед лицом юстиции в приличной ему наготе и притом снабженное неизгладимым клеймом позора на мрачном челе?
— Да, батюшка! — говорил он Антошке, — вы
правду сказывали! Это не промышленник, а истукан какой-то! Ни духа предприимчивости, ни понимания экономических
законов… ничего! Нет-с! нам не таких людей надобно! Нам надобно совсем других людей… понимаете? Вот как мы с вами, например! А? Понимаете? вот как мы с вами?
С одной стороны, преступление есть осуществление или, лучше сказать, проявление злой человеческой воли. С другой стороны, злая воля есть тот всемогущий рычаг, который до тех пор двигает человеком, покуда не заставит его совершить что-либо в ущерб высшей идее
правды и справедливости, положенной в основание пятнадцати томов Свода
законов Российской империи.
Это
правда: я, настоящий я не хотел. И все же: какими словами сказать ей. Как объяснить ей, что железо не хотело, но
закон — неизбежен, точен —
Свинья. Ладно; об этом мы после поговорим. (Наступает плотнее и плотнее.)Сказывай дальше.
Правда ли, что ты говорила: законы-де одинаково всех должны обеспечивать, потому-де что, в противном случае, человеческое общество превратится в хаотический сброд враждующих элементов… Об каких это
законах ты говорила? По какому поводу и кому в поучение, сударыня, разглагольствовала? ась?
Он не прекращает своих поисков не потому, что это была прихоть бунтующей природы, как утверждают литературные клоповники, а потому, что искания эти столь же естественны, как естествен и самый
закон прогрессивного нарастания
правды.
Был,
правда, у Порфирия один маленький недостаток: никак его нельзя было уговорить передать институтке хотя бы самую крошечную записочку, хотя бы даже и родной сестре. «Простите. Присяга-с, — говорил он с сожалением. — Хотя, извольте, я, пожалуй, и передам, но предварительно должен вручить ее на просмотр дежурной классной даме. Ну, как угодно. Все другое, что хотите: в лепешку для господ юнкеров расшибусь… а этого нельзя:
закон».
Я поник головой при таком безумии. Очевидно, ни арестовать, ни обыскивать так нельзя было, как он передавал, и, уж конечно, он сбивался.
Правда, всё это случилось тогда, еще до теперешних последних
законов.
Правда и то, что ему предлагали (по его же словам) более правильную процедуру, но он перехитрили отказался… Конечно, прежде, то есть еще так недавно, губернатор и мог в крайних случаях… Но какой же опять тут мог быть такой крайний случай? Вот что сбивало меня с толку.
— Не всегда, не говорите этого, не всегда! — возразил сенатор, все более и более принимая величавую позу. — Допуская, наконец, что во всех этих рассказах, как во всякой сплетне, есть малая доля
правды, то и тогда раскапывать и раскрывать, как вот сами вы говорите, такую грязь тяжело и, главное, трудно… По нашим
законам человек, дающий взятку, так же отвечает, как и берущий.
Так ли я, братцы, говорю?"Дрогнули сердца новгородцев, однако поняли вольные вечевые люди, что Гадюк говорит
правду, и в один голос воскликнули:"Так!"–"Так вот что я надумал: пошлемте-ка мы к варягам ходоков и велим сказать: господа варяги! чем набегом-то нас разорять, разоряйте вплотную: грабьте имущества, жгите города, насилуйте жен, но только, чтоб делалось у нас все это на предбудущее время… по
закону!
— Лжешь ты, окаянный пес! — сказал он, окидывая его презрительно с ног до головы, — каждое твое слово есть негодная ложь; а я в своей
правде готов крест целовать! Государь! вели ему, окаянному, выдать мне жену мою, с которою повенчан я по
закону христианскому!
Таитесь вы под сению
закона,
Пред вами суд и
правда — всё молчи!..
Правда, что по
закону, как разумел его старик, надо было бездетному идти за семейного.
Точно так же судьи, присудившие неправильно лес помещику, потому только и сделали то, что сделали, что они представляются себе не просто людьми, такими же, как и все другие, и потому обязанными во всех делах руководиться только тем, что они считают
правдой, а под опьянением власти представляются себе блюстителями правосудия, которые не могут ошибаться, и под влиянием же опьянения подобострастия представляются себе людьми, обязанными исполнять написанные в известной книге слова, называемые
законом.
Юридическая
правда идет под чертою
закона несовершенного, а
правда нравственная выше всякой черты в мире.
— Я не нахожу особенной причины радоваться, — сказал Андрей Ефимыч, которому движение Ивана Дмитрича показалось театральным и в то же время очень понравилось. — Тюрем и сумасшедших домов не будет, и
правда, как вы изволили выразиться, восторжествует, но ведь сущность вещей не изменится,
законы природы останутся всё те же. Люди будут болеть, стариться и умирать так же, как и теперь. Какая бы великолепная заря ни освещала вашу жизнь, все же в конце концов вас заколотят в гроб и бросят в яму.
Любовь, любовь Ирины — вот что стало теперь его
правдой, его
законом, его совестью…
Правда, что исторические
законы и здесь те же самые, но разница в расстоянии и размере.
Мне говорили также про тебя,
Что ты не уважаешь ни
законов,
Ни церкви, ни святыни; но я знаю,
Твои ошибочно толкуют мысли.
Не
правда ли, со временем, когда
Увидишь ты, что я тебя достойна,
Ты все мне скажешь?
Правда, он сам дал мне слово, что жизнь моя не будет неожиданным образом прервана, но ведь не даром гласит история, что по нужде и
закону премена бывает, — кто же может поручиться, что и относительно меня не представится такой нужды?»
Драч совесть выдает свою за образец,
А Драч так истцов драл, как алчный волк овец.
Он был моим судьей и другом быть мне клялся;
Я взятки дать ему, не знав его, боялся;
Соперник мой его и знал и сам был плут,
Разграбя весь мой дом, призвал меня на суд.
Напрасно брал себе
закон я в оборону:
Драч
правдой покривить умел и по
закону.
Тогда пословица со мной сбылася та,
Что хуже воровства честная простота:
Меня ж разграбили, меня ж и обвинили
И вору заплатить бесчестье осудили.
А между тем, даже если бы ничего другого не было, ей могли бы придать смелости уже одни эти слова, внакомые всей России из манифеста 19 марта 1856 года — «
Правда и милость да царствуют в судах, каждый, под сению
Законов, всем равно покровительствующих, для всех равно справедливых, да наслаждается в мире плодом трудов невинных».
Правда, что никаких споров по праву владения не было, но все это не имело законной силы, а держалось на том, что если Протасов говорит, что его отец купил домишко от покойного деда Тарасовых, то Тарасовы не оспаривали владенных прав Протасовых; но как теперь требовались права, то прав нет, и совестному судье воочию предлежало решать вопрос: преступление ли вызвало
закон или
закон создал преступление?
После пилы дело дошло до краденой лошади, до мешков с овсом, до какой-то полоски огорода на селищах, до какого-то мертвого тела. И такие страшные вещи наговорили себе оба мужика, что ежели бы сотая доля того, в чем они попрекали себя, была
правда, их бы следовало обоих, по
закону, тотчас же в Сибирь сослать, по крайней мере, на поселенье.
Краснова. Вот правду-то говорят, что все мы, бабы, сумасшедшие: сама ведь замуж пошла, никто меня не неволил, ну так и жить бы, как по
закону следует; а меня вот к тебе тянет, из дому бежать хочу. А ты все виноват, Валентин Павлыч: через тебя теперь я от дому отбилась. Кабы не ты, жила бы как-нибудь с мужем, по крайности бы горя не знала.
— Хоть и хорошему. Вспомни «Любушин суд». Нехорошо, коли искать
правду в немцах. У нас
правда по
закону святу, которую принесли наши деды через три реки.
— Ну… — Бася прищурила глаз и лукаво посмотрела на молодого человека. Ну, я вам скажу… Этот господин, который похож на вас… он очень умный, ух, какой умный… Только еще не очень… Зачем он сам надевал кольцо?..
Закон такой… Ну, это
правда: если еврей даст девушке кольцо или что-нибудь ценное и скажет такое-то слово… Вы знаете?.. Ну, она ему жена… А если гой даст что-нибудь, а еврей скажет слово… Кто же будет муж?.. Этот гой будет муж?..
— Как сказать тебе?.. Конечно, всякие тоже люди есть, и у всякого, братец, свое горе. Это верно. Ну, только все же плохо, братец, в нашей стороне люди бога-то помнят. Сам тоже понимаешь: так ли бы жить-то надо, если по божьему
закону?.. Всяк о себе думает, была бы мамона сыта. Ну, что еще: который грабитель в кандалах закован идет, и тот не настоящий грабитель…
Правду ли я говорю?
В последнее время мы видели,
правда, что люди, весь свой век не знавшие другого
закона, кроме произвола, вдруг начали кричать против произвола, когда он задевал их интересы.
Иуда также сделал вид, что верит странному неведению первосвященника, и подробно рассказал о проповеди Иисуса и чудесах, ненависти его к фарисеям и храму, о постоянных нарушениях им
закона и, наконец, о желании его исторгнуть власть из рук церковников и создать свое особенное царство. И так искусно перемешивал
правду с ложью, что внимательно взглянул на него Анна и лениво сказал...
Которого
закон, десница
Дают и милости и суд. —
Вещай, премудрая Фелица!
Где отличен от честных плут?
Где старость по миру не бродит?
Заслуга хлеб себе находит?
Где месть не гонит никого?
Где совесть с
правдой обитают?
Где добродетели сияют?
У трона разве твоего!
Надо приучать себя жить так, чтобы не думать о людском мнении, чтобы не желать даже любви людской, а жить только для исполнения
закона своей жизни, воли бога. При такой одинокой, с одним богом жизни,
правда, нет уж побуждений к добрым поступкам ради славы людской, но зато устанавливается в душе такая свобода, такое спокойствие, такое постоянство и такое твердое сознание верности пути, которых никогда не узнает тот, кто живет для славы людской.
Вы хотите, чтобы люди были истинно братьями, вы призываете их к
законам их общей природы, вы боретесь против всякого притеснения, всякого беззакония, всякого лицемерия; вы призываете на землю царство справедливости, долга,
правды, любви, — как же могут те, которых сила основана на противном, не подняться против вас!
Правда, с тех пор минуло более пятнадцати лет, но слово горца священно, как
закон корана, он не изменит ему никогда.