Неточные совпадения
Сережа, и прежде робкий в отношении
к отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему
зашла в голову загадка о том,
друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
На
другой день после своего разговора с Карениным Степан Аркадьич, заехав
к ней, чувствовал себя столь молодым, что в этом шуточном ухаживаньи и вранье
зашел нечаянно так далеко, что уже не знал, как выбраться назад, так как,
к несчастью, она не только не нравилась, но противна была ему.
— Мы с ним большие
друзья. Я очень хорошо знаю его. Прошлую зиму, вскоре после того… как вы у нас были, — сказала она с виноватою и вместе доверчивою улыбкой, у Долли дети все были в скарлатине, и он
зашел к ней как-то. И можете себе представить, — говорила она шопотом. — ему так жалко стало ее, что он остался и стал помогать ей ходить за детьми. Да; и три недели прожил у них в доме и как нянька ходил за детьми.
На
другой день утром, получив приказание от высшего начальства отправиться в крепость N., я
зашел к княгине проститься.
Григорий Александрович ударил себя в лоб кулаком и выскочил в
другую комнату. Я
зашел к нему; он сложа руки прохаживался угрюмый взад и вперед.
Он остановился вдруг, когда вышел на набережную Малой Невы, на Васильевском острове, подле моста. «Вот тут он живет, в этом доме, — подумал он. — Что это, да никак я
к Разумихину сам пришел! Опять та же история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто шел, да сюда
зашел? Все равно; сказал я… третьего дня… что
к нему после того на
другой день пойду, ну что ж, и пойду! Будто уж я и не могу теперь
зайти…»
— Из Брянска попал в Тулу. Там есть серьезные ребята. А ну-ко, думаю,
зайду к Толстому?
Зашел. Поспорили о евангельских мечах. Толстой сражался тем тупым мечом, который Христос приказал сунуть в ножны. А я — тем, о котором было сказано: «не мир, но меч», но против этого меча Толстой оказался неуязвим, как воздух. По отношению
к логике он весьма своенравен. Ну, не понравились мы
друг другу.
Но уже было не скучно, а, как всегда на этой улице, — интересно, шумно, откровенно распутно и не возбуждало никаких тревожных мыслей. Дома, осанистые и коренастые, стояли плотно прижавшись
друг к другу, крепко вцепившись в землю фундаментами. Самгин
зашел в ресторан.
И, наконец, Клима несколько задевало то, что, относясь
к нему вообще внимательно, Гогин, однако, не обнаруживал попыток
к сближению с ним. А
к Любаше и Варваре он относился, как ребенок, у которого слишком много игрушек и он плохо отличает одну от
другой. Варвара явно кокетничала с ним, и Самгин находил, что в этом она
заходит слишком далеко.
— Какое неуважение? Ведь я с вами жить стану, каждый день вместе. Я
зашел к старому
другу и заговорился…
Но вот два дня прошли тихо; до конца назначенного срока, до недели, было еще пять дней. Райский рассчитывал, что в день рождения Марфеньки, послезавтра, Вере неловко будет оставить семейный круг, а потом, когда Марфенька на
другой день уедет с женихом и с его матерью за Волгу, в Колчино, ей опять неловко будет оставлять бабушку одну, — и таким образом неделя пройдет, а с ней минует и туча. Вера за обедом просила его
зайти к ней вечером, сказавши, что даст ему поручение.
Вот таким-то образом я на
другое утро, часов в десять, бродя по квартире,
зашел вдруг, совсем невзначай,
к вам в кабинет.
Мы хотели отворить ворота — заперты;
зашли с
другой стороны
к калитке — тоже заперта.
Надоело нам лавировать, делая от восьми до двадцати верст в сутки, и мы спустились несколько
к югу, в надежде встретить там
другой ветер и, между прочим,
зайти на маленькие острова Баши, лежащие
к югу от Формозы, посмотреть, что это такое, запастись зеленью, фруктами и тому подобным.
— Папа, как ты себя чувствуешь? — спрашивала девушка,
заходя к отцу с
другой стороны кровати. — Сергей Александрыч нарочно приехал, чтобы навестить тебя…
Он
зашел с
другого конца стола, придвинул
к столу стул и сел.
А теперь я от себя прибавлю только то, что на
другой же день мы с Ермолаем чем свет отправились на охоту, а с охоты домой, что чрез неделю я опять
зашел к Радилову, но не застал ни его, ни Ольги дома, а через две недели узнал, что он внезапно исчез, бросил мать, уехал куда-то с своей золовкой.
16-го числа выступить не удалось. Задерживали проводники-китайцы. Они явились на
другой день около полудня. Тазы провожали нас от одной фанзы до
другой, прося
зайти к ним хоть на минутку. По адресу Дерсу сыпались приветствия, женщины и дети махали ему руками. Он отвечал им тем же. Так от одной фанзы до
другой, с постоянными задержками, мы дошли наконец до последнего тазовского жилья, чему я, откровенно говоря, очень порадовался.
После этого Кирсанов стал было
заходить довольно часто, но продолжение прежних простых отношений было уже невозможно: из — под маски порядочного человека высовывалось несколько дней такое длинное ослиное ухо, что Лопуховы потеряли бы слишком значительную долю уважения
к бывшему
другу, если б это ухо спряталось навсегда; но оно по временам продолжало выказываться: выставлялось не так длинно, и торопливо пряталось, но было жалко, дрянно, пошло.
На
другой день утром он
зашел за Рейхелем, им обоим надобно было идти
к Jardin des Plantes; [Ботаническому саду (фр.).] его удивил, несмотря на ранний час, разговор в кабинете Бакунина; он приотворил дверь — Прудон и Бакунин сидели на тех же местах, перед потухшим камином, и оканчивали в кратких словах начатый вчера спор.
В тот день, когда произошла история с дыркой, он подошел ко мне на ипподроме за советом: записывать ли ему свою лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На подъезде, после окончания бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил по случаю дождя довезти меня в своем экипаже до дому. Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не по пути, но он уговорил меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где я
зашел к моему старому
другу художнику Павлику Яковлеву.
Передо мной счет трактира Тестова в тридцать шесть рублей с погашенной маркой и распиской в получении денег и подписями: «В. Долматов и О. Григорович». Число — 25 мая. Год не поставлен, но, кажется, 1897-й или 1898-й. Проездом из Петербурга
зашли ко мне мой старый товарищ по сцене В. П. Долматов и его
друг О. П. Григорович, известный инженер, москвич. Мы пошли
к Тестову пообедать по-московски. В левой зале нас встречает патриарх половых, справивший сорокалетний юбилей, Кузьма Павлович.
Я много лет часами ходил по площади,
заходил к Бакастову и в
другие трактиры, где с утра воры и бродяги дуются на бильярде или в азартную биксу или фортунку, знакомился с этим людом и изучал разные стороны его быта. Чаще всего я
заходил в самый тихий трактир, низок Григорьева, посещавшийся более скромной Сухаревской публикой: тут игры не было, значит, и воры не
заходили.
Под этим настроением Галактион вернулся домой. В последнее время ему так тяжело было оставаться подолгу дома, хотя, с
другой стороны, и деваться было некуда. Сейчас у Галактиона мелькнула было мысль о том, чтобы
зайти к Харитине, но он удержался. Что ему там делать? Да и нехорошо… Муж в остроге, а он будет за женой ухаживать.
На многочисленных токах, куда собираются дупели сотнями, куда никогда не
заходила нога охотника, — что не редкость в обширной Оренбургской губернии, — поселяне, как русские, так равно и мордва, чуваши и даже татары, очень много ловят дупелей (как и тетеревов) поножами, то есть сильями, вплетенными, на расстоянии полуаршина
друг от
друга, в длинную тонкую веревку, привязанную
к нескольким колышкам, которые плотно втыкаются в землю на тех местах тока, где нужно их расставить.
В опустевших домах теперь пошла новая жизнь. Розанов, проводив Бахаревых, в тот же день вечером
зашел к Лизе и просидел долго за полночь. Говорили о многом и по-прежнему приятельски, но не касались в этих разговорах
друг друга.
На
другой день Розанов,
зайдя к Лизе, застал у нее Бертольди, с которой они познакомились без всяких церемоний, и знакомство это скоро сблизило их до весьма коротких приятельских отношений, так что Розанов, шутя, подтрунивал над Бертольди, как она перепугала баб в бане и даже называл ее в шутку злосчастной Бертольдинькой.
Павел на
другой же день обошел всех своих
друзей,
зашел сначала
к Неведомову. Тот по-прежнему был грустен, и хоть Анна Ивановна все еще жила в номерах, но он, как сам признался Павлу, с нею не видался. Потом Вихров пригласил также и Марьеновского, только что возвратившегося из-за границы, и двух веселых малых, Петина и Замина. С Саловым он уже больше не видался.
Вихров на
другой день, не взяв даже никакого экипажа с собой,
зашел к Живину. Тот уж его дожидался.
Вихров послал
другой раз старосту сказать, что он не
зайдет к ней, потому что ему некогда, и чтобы лошади подъехали
к его избе.
На
другой день Вихров
зашел к ним, чтобы пригласить самого генерала, но,
к удивлению его, тот отказался наотрез.
На
другой день старик пришел
к сыну, с часочек посидел у него по обыкновению, потом
зашел к нам и подсел ко мне с прекомическим таинственным видом.
— Что вы всё одни да одни!
зайдите хоть
к нам, отобедаем вместе! — говорит мне мой искреннейший
друг, Василий Николаич Проймин [52], тот самый, которому помещик Буеракин в великую заслугу ставит его наивное"хоть куда!". [См. «Влад. Конст. Буеракин» (Прим. Салтыкова-Щедрина.).]
И на
другой день, урвавши четверть часа у прогулки, он
зашел к Сереже и застал его в самом разгаре туалетной деятельности.
Благодаря свободе столичных нравов положение их не возбуждало ни с какой стороны ни толков, ни порицаний, тем более, что жили они почти уединенно. У них только бывали Белавин и молодой студент Иволгин. Первого пригласил сам Калинович, сказав еще наперед Настеньке: «Я тебя,
друг мой, познакомлю с одним очень умным человеком, Белавиным. Сегодня
зайду к нему, и он, вероятно, как-нибудь вечерком завернет
к нам». Настеньке на первый раз было это не совсем приятно.
И вот, по какому-то наитию, однажды и обратился Александров
к этому тихонькому, закапанному воском монашку с предложением купить кое-какие монетки. В коллекции не было ни мелких золотых, ни крупных серебряных денег. Однако монашек, порывшись в медной мелочи, взял три-четыре штуки, заплатил двугривенный и велел
зайти когда-нибудь в
другой раз. С того времени они и подружились.
Но, странное дело, он не только не любопытствовал и не расспрашивал о Степане Трофимовиче, а, напротив, сам еще прервал меня, когда я стал было извиняться, что не
зашел к нему раньше, и тотчас же перескочил на
другой предмет.
Доктор возвратился в Кузьмищево на
другой день
к вечеру и был в весьма веселом и возбужденном настроении, так что не
зашел даже наверх
к своей супруге, с нетерпением и некоторым опасением, как всегда это было, его поджидавшей, а прошел прямо
к Егору Егорычу.
Подъезжая
к Москве, Егор Егорыч стал рассуждать, как ему поступить: завезти ли только Сусанну
к матери, или вместе с ней и самому
зайти? То и
другое как-то стало казаться ему неловким, так что он посоветовался с Сусанной.
— И труда большого нет, ежели политику как следует вести. Придет, например, начальство в департамент — встань и поклонись;
к докладу тебя потребует — явись; вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что начальник по улице встречу идет, —
зайди в кондитерскую или на
другую сторону перебеги. Коли столкнешься с начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза…
— Кто? Известно кто, исправник. Это, братцы, по бродяжеству было. Пришли мы тогда в
К., а было нас двое, я да
другой, тоже бродяга, Ефим без прозвища. По дороге мы у одного мужика в Толминой деревне разжились маненько. Деревня такая есть, Толмина. Ну, вошли, да и поглядываем: разжиться бы и здесь, да и драло. В поле четыре воли, а в городе жутко — известно. Ну, перво-наперво
зашли в кабачок. Огляделись. Подходит
к нам один, прогорелый такой, локти продраны, в немецком платье. То да се.
И с тех пор под разными видами была уже три раза на абвахте; первый раз
заходила вместе с отцом
к брату, офицеру, стоявшему в то время у них в карауле;
другой раз пришла с матерью раздать подаяние и, проходя мимо, шепнула ему, что она его любит и выручит.
Термосесов
зашел сначала в контору, подал здесь письмо и потом непосредственно отправился
к почтмейстерше. Они встретились
друзьями; он поцеловал ее руку, она чмокнула его в темя и благодарила за честь его посещения.
В это время двери всюду открыты, чтобы Авраам, Иаков и
другие патриархи могли ходить невидимо от одной лачуги
к другой и
заходить в дома.
Элиза Августовна не проронила ни одной из этих перемен; когда же она, случайно
зашедши в комнату Глафиры Львовны во время ее отсутствия и случайно отворив ящик туалета, нашла в нем початую баночку rouge végétal [румян (фр.).], которая лет пятнадцать покоилась рядом с какой-то глазной примочкой в кладовой, — тогда она воскликнула внутри своей души: «Теперь пора и мне выступить на сцену!» В тот же вечер, оставшись наедине с Глафирой Львовной, мадам начала рассказывать о том, как одна — разумеется, княгиня — интересовалась одним молодым человеком, как у нее (то есть у Элизы Августовны) сердце изныло, видя, что ангел-княгиня сохнет, страдает; как княгиня, наконец, пала на грудь
к ней, как
к единственному
другу, и живописала ей свои волнения, свои сомнения, прося ее совета; как она разрешила ее сомнения, дала советы; как потом княгиня перестала сохнуть и страдать, напротив, начала толстеть и веселиться.
Как-то вечером
зашел к Карганову его
друг и старый товарищ, начальник охотников Лешко.
Это избиение всех родов форели, противное истинному охотнику до уженья, как и всякая ловля рыбы разными снастями, производится следующим образом: в темную осеннюю ночь отправляются двое охотников, один с пуком зажженной лучины, таща запас ее за плечами, а
другой с острогою; они идут вдоль по речке и тщательно осматривают каждый омуток или глубокое место, освещая его пылающей лучиной; рыба обыкновенно стоит плотно у берега, прислонясь
к нему или
к древесным корням; приметив красулю, пестряка, кутему или налима, охотник с острогой
заходит с противоположной стороны, а товарищ ему светит, ибо стоя на берегу, под которым притаилась спящая рыба, ударить ее неловко, да и не видно.
— О господи! — воскликнул с комической ужимкой Потугин, — какие нынче стали молодые люди! Прелестнейшая дама приглашает их
к себе,
засылает за ними гонцов, нарочных, а они чинятся! Стыдитесь, милостивый горсударь, стыдитесь. Вот ваша шляпа. Возьмите ее, и"форвертс!" — как говорят наши
друзья, пылкие немцы. Литвинов постоял еще немного в раздумье, но кончил тем, что взял шляпу и вышел из комнаты вместе с Потугиным.
На
другой день
зашел к нему, познакомился с отцом.
После этого первого посещения я стал иногда
заходить к «писакам», и, если
друзья просили меня показать им трущобы, я обязательно водил их всегда сюда, как в самую скромную и безопасную квартиру, где меня очень уважали, звали по имени-отчеству, а иногда «дядя Гиляй», как я подписывался в журналах и газетах.