Неточные совпадения
Алеша
жил в самой
келье старца, который очень полюбил его и допустил к себе.
Было ему лет семьдесят пять, если не более, а
проживал он за скитскою пасекой,
в углу стены,
в старой, почти развалившейся деревянной
келье, поставленной тут еще
в древнейшие времена, еще
в прошлом столетии, для одного тоже величайшего постника и молчальника, отца Ионы, прожившего до ста пяти лет и о подвигах которого даже до сих пор ходили
в монастыре и
в окрестностях его многие любопытнейшие рассказы.
Когда меня перевели так неожиданно
в Вятку, я пошел проститься с Цехановичем. Небольшая комната,
в которой он
жил, была почти совсем пуста; небольшой старый чемоданчик стоял возле скудной постели, деревянный стол и один стул составляли всю мебель, — на меня пахнуло моей Крутицкой
кельей.
Там по рекам: Лупье, Пильве, Лёле и Колве,
в лесах дремучих, построены, дескать,
кельи и
в них не мало-таки народу
живет.
Была у него
в самой лесной чаще сложена
келья малая, так истинно человеку
в ней
жить невозможно, а он
жил!
— Да, благодатная эта старица… да что ж она
в кельи, что ли, у вас
живет?
Человек их было с десяток и
жили все от Асафа неподалечку: у кого
в двух, у кого
в трех верстах
кельи были.
Две комнаты,
в которых
жила Татьяна Власьевна, напоминали скорее монастырскую
келью.
— Вот
в этих палатах живал прежде отец Авраамий, — сказал Суета, указав на небольшое двухэтажное строение, прислоненное к ограде. — Да видишь, как их злодеи ляхи отделали: насквозь гляди! Теперь он
живет вон
в той связи, что за соборами, не просторнее других старцев; да он, бог с ним, не привередлив: была б у него только
келья в стороне, чтоб не мешали ему молиться да писать, так с него и довольно.
Я видел здесь — вот
в этой самой
келье(
В ней
жил тогда Кирилл многострадальный,
Муж праведный.
Там, на краю крутого оврага, он срубил себе
келью и
жил в ней восемь лет кряду, зиму и лето, не допуская к себе никого: ни знакомых, ни родных своих.
Из Каменки неизвестный человек прошел на Тагил-реку и там действительно отыскал медную руду и
в то же время усмотрел
в лесу две
кельи,
в которых
жили три раскольничьих старицы: Платонида, Досифея и Варсонофия, и старец Варфоломей.
В другой комнате игуменской
кельи проживала воеводша.
— Ага-а!.. — кричит Миха. — Этот? Да, этот праведной жизни скот, как же! За игру
в карты из военных выгнан, за скандалы с бабами — из духовной академии! Из офицеров
в академию попал!
В Чудовом монастыре всех монахов обыграл, сюда явился — семь с половиной тысяч вклад сделал, землю пожертвовал и этим велик почёт себе купил, да! Здесь тоже
в карты играет — игумен, келарь, казначей да он с ними. Девка к нему ездит… О, сволочи! Келья-то у него отдельная, ну, он там и
живёт как ему хочется! О, великая пакость!
— Арабский нож, — объясняет мне он. — Я им книги разрезаю, а на ночь под подушку себе кладу. Есть про меня слух, что богат я, а люди вокруг бедно
живут,
келья же моя
в стороне стоит.
И как-то вдруг решил я: пойду
жить в монастырь, где устав построже, поживу-ка один,
в келье, подумаю, книг почитаю… Не соберу ли
в одиночестве разрушенную душу мою
в крепкую силу?
От миру
Не вовсе я отстала. Было время
Тяжелое, не до мирских утех;
Нужна была молитва наша Богу,
И я
жила затворницей, из
кельиНе выходя; теперь пора другая,
Теперь грешно печалиться, все рады,
И я опять
живу в своем дому.
В келье «некнижных» отцов, кроме их самих, не
жил никто, кроме желто-бурого кота, прозванного «Капитаном» и замечательного только тем, что, нося мужское имя и будучи очень долгое время почитаем настоящим мужчиною, он вдруг, к величайшему скандалу, окотился и с тех пор не переставал размножать свое потомство как кошка.
С тех пор и свет увидал, как у братца
в его
келье живу.
— Что ж матушка!.. Матушке своя жизнь, нам другая… Не век же
в кельях жить, этак не увидишь, как и молодость пройдет… Пропустить ее не долго, а
в другой раз молода не будешь…
Пожить хочется, Таня,
пожить!..
В келарне больше
жила, помогая матушке-келарю кушанье на обитель стряпать и исправляя черные работы
в кельях самой игуменьи Манефы.
— Что это вы, Дарья Никитишна! — усмехнувшись, молвила Варя, головщица улангерская. — Аль забыли, что мы Христовы невесты?
В кельях живем, какие женихи к нам посватаются?
— Зачем же ей постригаться, Сергей Андреич?.. Зачем молодые годы
в келье терять?.. — сказал Алексей. — Тоже во плоти,
пожить хочется… А
в кельях что?.. Сами рассудите.
Из
кельи Манефы Василий Борисыч вышел на крылечко подышать чистым воздухом. Благоуханною свежестью пахнуло ему
в лицо, жадно впивал он прохладу. Это не удушливый воздух Манефиной
кельи, пропитанный благочестивым запахом росного ладана, деревянного масла и восковых свеч.
В светелке, где
жил московский посол, воздух почти был такой же.
И лекаря-то выписала поганить нечестивым лекарством святую душеньку, и власть-то забрала
в обители непомерную, такую власть, что даже ключницу, мать Софию, из игуменских
келий выгнала, не уважа того, что пятнадцать годов она
в ключах при матушке ходила, а сама Марья Гавриловна без году неделя
в обители
живет, да и то особым хозяйством…
—
Жил в пустынной
келье с тремя учениками…
Искатели иноческих трудов и созерцательной жизни удалялись
в лесные трущобы и там
жили совершенными отшельниками
в вырытых землянках, иные
в срубленных кое-как старческими руками
кельях.
И после того не раз мне выговаривал: «У вас, дескать, обычай
в скитах повелся: богатеньких племянниц сманивать, так ты, говорит, не надейся, чтоб дочери мои к тебе
в черницы пошли, я, говорит, теперь их и близко к
кельям не допущу, не то чтобы
в скиту им
жить…» Так и сказал…
— Когда б судьба моя не такая была, когда б не
в кельях, а
в миру я
жила, волею замуж я не пошла бы, — так, подняв голову, начала говорить чернобровая смуглянка, и яркий багрянец разлился по лицу ее.
Не то поставьте себе
келью, какую знаете, и
живите в ней со своими девицами.
Они
живут не только
в разбросанных по лесу зимницах и
кельях, но иногда целыми деревеньками, не зная ни ревизий, ни податей и никаких повинностей.], иль на славном по всему старообрядству Иргизе, или
в лесах Керженских-Чернораменских?..
Так уж лучше мне
в девках свой век вековать, лучше
в келье до гроба
прожить, чем чужую жизнь заедать и самой на мученье идти…
— Так я и отпишу к матушке, — молвила Макрина. — Приготовилась бы принять дорогую гостейку. Только вот что меня сокрушает, Марко Данилыч. Жить-то у нас где будет ваша Дунюшка? Келий-то таких нет. Сказывала я вам намедни, что
в игуменьиной стае тесновато будет ей, а
в других
кельях еще теснее, да и не понравится вам — не больно приборно… А она, голубушка, вон к каким хоромам приобыкла… Больно уж ей у нас после такого приволья не покажется.
— Матушка Манефа ни
в какие дела теперь не вступает, все дела по обителям мне препоручила, — сказала мать Филагрия. — Теперь она здесь,
в Комарове, приехала сюда на короткое время, а
живет больше
в городе,
в тех
кельях, что накупила на случай выгонки. Целая обитель у нее там, а я здешними делами заправляю, насколько подает Господь силы и крепости. Отдайте мне, это все одно и то же. И прежде ведь матушка Манефа принимала, а расписки всем я писала. Ермолаю Васильичу рука моя известна.
Смолоду
в любви и дружестве меж собой
жили, из одного села были родом,
в один год сданы
в рекруты,
в одном полку служили и, получивши «чистую», поселились на родине
в келье, ставленной возле келейного ряда на бобыльских задворках.
— Хоша бы насчет племянненки — конечно, не
жила она
в обители, погостить лишь на краткое время приехала, и выкрали ее не из
кельи, а на гулянке, опять же и всю эту самокрутку сам родитель для дурацкой, прости Господи, потехи своей состряпал…
И было у них намеренье Настю сватать; только она, зная за собой тайный грех, не захотела того и отцу сказала напрямки, что уйдет
в кельи жить, а не удастся, так себя опозорит и родительский дом: начнет гулять со всяким встречным.
Долго взад и вперед ходил по
келье Семен Петрович. Это была та сама
келья, где
в прежнее время
жила Фленушка. Сколько проказ тут бывало, сколько хохота и веселья, а теперь все стало могилой, с самих стен, казалось, веяло какой-то скукой. Порядочно-таки прошло времени, как вошла
в келью молодая, пригожая, но угрюмая и сумрачная белица. Ее никогда не видывал саратовец, бывая прежде
в Комарове.
Вскрай Сосновки,
в келье на бобыльском ряду,
жил старый книжник, Нефедычем звали его.
— Еще будучи
в Питере, — говорила Таифа, — отписала я матушке, что хотя, конечно, и жаль будет с Комаровом расстаться, однако ж вконец сокрушаться не след. Доподлинно узнала я, что выгонка будет такая же, какова была на Иргизе. Часовни, моленные,
кельи порушат, но хозяйства не тронут. Все останется при нас. Как-нибудь
проживем.
В нашем городке матушка места купила. После Ильина дня хотела туда и
кельи перевозить, да вот эти неприятности, да матушкины болезни задержали…
Обе манатейные, обе постригались
в Касимове, обе вместе со слепой матерью Крискентией поселились
в убогой
келье, уцелевшей от упраздненной пустыни, и стали
жить возле гробницы игуменьи Аграфены из боярского рода Глебовых, почитаемой
в окрестности святою и блаженною.
Во все время двадцатипятилетнего пребывания своего
в этом монастыре она
жила в одноэтажных каменных
кельях, примыкавших к восточной части монастырской ограды близ покоев игуменьи [Сгоревший во время нашествия Наполеона Ивановский монастырь был после того упразднен, церковь обращена
в приходскую, а
в кельях помещались чиновники и рабочие Синодальной типографии.
Некоторые старые здания при этом случае были сломаны,
в том числе и
кельи, где
жила Тараканова.].
Теперь не то, теперь здесь тихое и безмятежное пристанище немногих иноков, просторно разместившихся по уголкам громадных
келий, где
в старые годы тесно было
жить многочисленной братии и толпам слуг и служебников Заборской обители.
С тех пор жизнь его
в монастыре стала невыносима. Он маялся и
жил более
в карцере, чем
в своей
келье. Его ничто не могло исправить — ни наставления, ни строгие меры.
В 1536 году
в нем приняла иночество вдова брата царя Иоанна IV, княгиня Иулияния Дмитриевна и
жила в построенных ей царем богатых келиях — она там и погребена; царица Ирина Федоровна, по кончине супруга своего, царя Федора Иоанновича, не внемля молениям бояр и духовенства, постриглась
в иночество
в сей обители и затворилась
в келью, и с нею вместе и брат ее Борис Годунов, перешедший отсюда 30 апреля 1598 года
в Кремлевский дворец на царство, согласно избрания духовенства, бояр и народа.
Мерною, твердою походкою вышла игуменья Досифея,
в сопровождении Серафимы, шедшей
в почтительном отдалении, из своей
кельи спустилась по лестнице на двор монастыря, так как послушница Мария, получившая такой странный и вместе страшный гостинец,
жила во флигеле, противоположном тому главному монастырскому корпусу, где находились покои матушки-игуменьи.
Пышность и великолепие царского жилища, золотом расшитые кафтаны дворцовых служителей, все это, несмотря на то, что она
жила в богатом доме Салтыковой, после двух лет привычки к своей скромной
келье в Новодевичьем монастыре, поразило воображение Марьи Осиповны Олениной. Трепещущая, еле передвигая нет-нет да подкашивающиеся ноги, прошла она,
в сопровождении камер-лакея, до внутренних апартаментов государыни. Через некоторое время, показавшееся Олениной вечностью, она очутилась перед закрытыми дверьми.
Он
жил под колокольнею
в такой маленькой
келье, что как я вошел туда, так двоим и повернуться негде, а своды прямо на темя давят; но все тут опрятно, и даже на полутемном окне с решеткою
в разбитом варистом горшке астра цветет.
Теперь ему
жить не
в чем и он мажет из камня крошечную
келью, где будет
жить с женой и детьми.