Неточные совпадения
На второй месяц муж бросил ее и на восторженные ее уверения в нежности
отвечал только насмешкой и даже враждебностью, которую люди, знавшие и доброе сердце
графа и не видевшие никаких недостатков в восторженной Лидии, никак не могли объяснить себе.
— Алексей Александрович Каренин и
граф Беззубов, — строго
отвечал швейцар.
— Да вот что хотите, я не могла.
Граф Алексей Кириллыч очень поощрял меня — (произнося слова
граф Алексей Кириллыч, она просительно-робко взглянула на Левина, и он невольно
отвечал ей почтительным и утвердительным взглядом) — поощрял меня заняться школой в деревне. Я ходила несколько раз. Они очень милы, но я не могла привязаться к этому делу. Вы говорите — энергию. Энергия основана на любви. А любовь неоткуда взять, приказать нельзя. Вот я полюбила эту девочку, сама не знаю зачем.
Человек
отвечал, что
граф поехал в конюшни.
Чарская
отвечала ему только улыбкой. Она смотрела на Кити, думая о том, как и когда она будет стоять с
графом Синявиным в положении Кити и как она тогда напомнит ему его теперешнюю шутку.
— Я сам, —
отвечал граф с видом чрезвычайно расстроенным, — а простреленная картина есть памятник последней нашей встречи…
— Когда-нибудь, —
отвечал граф, — мы попробуем. В свое время я стрелял не худо; но вот уже четыре года, как я не брал в руки пистолета.
Вот при Павле Петровиче такой казус был: встретился государю кто-то из самых простых и на вопрос: «Как вас зовут?» —
отвечал: «Евграф такой-то!» А государь недослышал и переспросил: «
Граф такой-то?» — «Евграф такой-то», — повторил спрашиваемый.
— Я
отвечал, как следует, и узнал, что уже написано
графу Закревскому, что если он почтет нужным разрешить Ивану Дмитриевичу приезд в Москву, то чтобы это сделал.
Хоробиткина (тяжело дыша от волнения). Право,
граф, я не знаю, как вам
отвечать на ваши слова!.. Я бы желала знать, что они означают?
— Нет, ты мне про женщин, пожалуйста, —
отвечает, — не говори: из-за них-то тут все истории и поднимаются, да и брать их неоткуда, а ты если мое дитя нянчить не согласишься, так я сейчас казаков позову и велю тебя связать да в полицию, а оттуда по пересылке отправят. Выбирай теперь, что тебе лучше: опять у своего
графа в саду на дорожке камни щелкать или мое дитя воспитывать?
Граф. Не вполне так, но в значительной мере — да. Бывают, конечно, примеры, когда даже экзекуция оказывается недостаточною; но в большинстве случаев — я твердо в этом убежден — довольно одного хорошо выполненного окрика, и дело в шляпе. Вот почему, когда я был при делах, то всегда повторял господам исправникам: от вас зависит — все,вам дано — все,и потому вы должны будете
ответить — за все!
Действие оканчивается тем, что молодой
граф получил аттестат об отличном окончании курса наук (по выбору родителей) и, держа оный в руках, восклицает: «Вот и желанный аттестат получен! но спросите меня по совести, что я знаю, и я должен буду
ответить: я знаю, что я ничего не знаю!»
Граф Пустомыслов печатно предложил вопрос:"Куда девался наш рубль?", а
граф ТвэрдоонтС тоже печатно
ответил:"Много будешь знать, скоро состаришься".
— С удовольствием,
граф, —
ответил я.
Граф. Не только не забываю, но всечасно о том помышляю. И даже, однажды, быв спрошен по этому предмету,
отвечал так: если б русский мужик и добровольно отказался от употребления спиртных напитков, то и тогда надлежало бы кроткими мерами вновь побудить его возвратиться к оным.
— Ах, баронесса — ужас, как меня сегодня рассердила! Вообрази себе, я ждала вот
графа обедать, —
отвечала та, показывая на старика, — она тоже хотела приехать; только четыре часа — нет, пятого половина — нет. Есть ужасно хочется;
граф, наконец, приезжает; ему, конечно, сейчас же выговор — не правда ли?
Адуев не совсем покойно вошел в залу. Что за
граф? Как с ним вести себя? каков он в обращении? горд? небрежен? Вошел.
Граф первый встал и вежливо поклонился. Александр
отвечал принужденным и неловким поклоном. Хозяйка представила их друг другу.
Граф почему-то не нравился ему; а он был прекрасный мужчина: высокий, стройный блондин, с большими выразительными глазами, с приятной улыбкой. В манерах простота, изящество, какая-то мягкость. Он, кажется, расположил бы к себе всякого, но Адуева не расположил.
— Я сдержу свое слово, Надежда Александровна, —
отвечал он, — не сделаю вам ни одного упрека. Благодарю вас за искренность… вы много, много сделали… сегодня… мне трудно было слышать это да… но вам еще труднее было сказать его… Прощайте; вы более не увидите меня: одна награда за вашу искренность… но
граф,
граф!
Адуев не умел скрыть, что
граф не нравился ему.
Граф, казалось, не замечал его грубости: он был внимателен и обращался к Адуеву, стараясь сделать разговор общим. Все напрасно: тот молчал или
отвечал: да и нет.
— Очень хорошо, —
отвечал граф.
— Сейчас, maman! —
отвечала она и, задумчиво склонив голову немного на сторону, робко начала перебирать клавиши. Пальцы у ней дрожали. Она, видимо, страдала от угрызений совести и от сомнения, брошенного в нее словом: «Берегитесь!» Когда приехал
граф, она была молчалива, скучна; в манерах ее было что-то принужденное. Она под предлогом головной боли рано ушла в свою комнату. И ей в этот вечер казалось горько жить на свете.
— А разве от нее зависело полюбить
графа? Сам же твердил, что не надо стеснять порывов чувства, а как дело дошло до самого, так зачем полюбила! Зачем такой-то умер, такая-то с ума сошла? — как
отвечать на такие вопросы? Любовь должна же кончиться когда-нибудь: она не может продолжаться век.
Спор уже переходил в ссору, когда вдруг Дмитрий замолчал и ушел от меня в другую комнату. Я пошел было за ним, продолжая говорить, но он не
отвечал мне. Я знал, что в
графе его пороков была вспыльчивость, и он теперь преодолевал себя. Я проклинал все его расписания.
В таком расположении духа я приехал на первый экзамен. Я сел на лавку в той стороне, где сидели князья,
графы и бароны, стал разговаривать с ними по-французски, и (как ни странно сказать) мне и мысль не приходила о том, что сейчас надо будет
отвечать из предмета, который я вовсе не знаю. Я хладнокровно смотрел на тех, которые подходили экзаменоваться, и даже позволял себе подтрунивать над некоторыми.
Стоявший за ее креслом маленький старенький
граф Олсуфьев тоже
ответил на поклон юнкера коротеньким веселым кивком, точно по-товарищески подмигнул о чем-то ему. Слегка шевельнули подбородками расшитые золотом старички. Александров был счастлив.
— Она, —
ответил сенатор и, обратив все свое внимание на вошедшего с дочерью губернского предводителя, рассыпался перед ним в любезностях, на которые Крапчик
отвечал довольно сухо; мало того: он, взяв с несколько армейскою грубостью
графа под руку, отвел его в сторону и проговорил...
Зачем все это и для чего?» — спрашивал он себя, пожимая плечами и тоже выходя чрез коридор и кабинет в залу, где увидал окончательно возмутившую его сцену: хозяин униженно упрашивал
графа остаться на бале хоть несколько еще времени, но тот упорно отказывался и
отвечал, что это невозможно, потому что у него дела, и рядом же с ним стояла мадам Клавская, тоже, как видно, уезжавшая и объяснявшая свой отъезд тем, что она очень устала и что ей не совсем здоровится.
— Я сам,
граф, играл некогда в «Le secrétaire et le cuisinier», [«Секретарь и повар» (фр.).] — с гордостью
ответил Митенька.
Павлик, а Павлик. Я достала бумагу. (Пауза.)
Граф, следует даме что-нибудь
ответить, не мне вас этому учить.
Боркин (серьезно). Но довольно. Давайте говорить о деле. Будем рассуждать прямо, по-коммерчески.
Отвечайте мне прямо, без субтильностей и без всяких фокусов: да или нет? Слушайте! (Указывает на
графа.) Вот ему нужны деньги, минимум три тысячи годового дохода. Вам нужен муж. Хотите быть графиней?
Словом, тут надо всеми было какое-то одержание: точно какой-то дух бурен слетел и все возмутил и все перепутал, так что никто в своем поведении не узнавал своих планов и намерений. Все до того перебуровилось, что предводитель, для которого был подан особый дормез, бросил туда одну шинель, а сам опять сел на передней лавочке, и когда
граф говорил: «Это нельзя; это невозможная женщина!», то предводитель с губернатором наперерыв
отвечали...
— Это я выговорю, —
ответила, успокоясь, Марья Николаевна; но только оказалось, что все ее беспокойство было совсем напрасно:
граф был сильно занят разговором с княгинею, которая его слушала с очевидным вниманием и, по-видимому, не обращала ни на что более внимания.
Граф был весел и шутил, княгиня в тон ему тоже
отвечала шутливо...
— Вы получите две тысячи вместо одной, —
отвечала княгиня и сама присутствовала при операции, как
графу по старине намылили ногу, как его начали тащить люди в одну сторону, а костоправ намыленными по локоть руками в другую: дернул раз, два и в третий что-то глухо щелкнуло, и
граф вскрикнул...
Княгиня
отвечала, что она всякому гостю всегда рада и дня не назначает, но только извещает, что она вскоре едет в Петербург за дочерью, и просит
графа, если ему угодно у нее быть, то не замедлить.
Но все это было только тишина перед бурею. Чуть только в длинной анфиладе открытых комнат показалась импозантная фигура
графа Функендорфа, по лицу бабушки заходили розовые пятна, — однако она и на этот раз себя сдержала и
отвечала графу поцелуем в щеку на его поцелуй ее руки, шутливо молвив...
— Я, кажется, ногу сломал, —
отвечал граф, делая неудачную попытку стать на ногу.
— О, mon cher, что ж ты меня за ребенка такого считаешь, —
отвечал граф и уехал прямо к Домне Осиповне, а в пять часов явился аккуратно к обеду Бегушева и имел торжествующий вид.
— Да, поиграю как-нибудь, —
отвечала Аделаида Ивановна, очень довольная любезничаньем
графа.
— Заплатят! —
отвечал ей
граф, не переставая вести дочь.
Граф Хвостиков между тем на средине освободившегося от толпы зала разговаривал с каким-то господином, совершенно седым, очень высоким, худым и сутуловатым, с глазами как бы несколько помешанными и в то же время с очень доброй и приятной улыбкой. Господин этот что-то с увлечением объяснял
графу. Тот тоже с увлечением
отвечал ему; наконец, они оба подошли к Бегушеву.
— Будет! —
отвечал Янсутский и обратился уже к
графу Хвостикову: — У Бегушева я встретил Тюменева; может, вы знаете его?
— De mortuis aut bene, aut nihil [О мертвых — или хорошее, или ничего (латинская поговорка).], —
ответил граф.
— К вашим услугам, monsieur le comte! [господин
граф! (франц.).] —
отвечала попечительша. — Не угодно ли вам пожаловать в гостиную и объяснить мне, в чем дело.
— Можете думать, что я лгу или не лгу, — это как вам угодно, —
отвечал граф тем же обиженным тоном: он сообразил уж, из какой причины проистекало такое живое участие Бегушева к болезни Елизаветы Николаевны, и внутренне чрезвычайно этому обрадовался, ожидая, что если случится то, что он предполагал, так он заставит своего патрона гораздо почтительней с ним обходиться.
— У нас, у нас! — поспешно
отвечал граф.
— Очень!.. —
отвечал граф, но потом, спохватившись, прибавил: — Натурально, что любви к мужу у ней не было, но ее, сколько я мог заметить, больше всего возмущает позор и срам смерти: женатый человек приезжает в сквернейший трактиришко с пьяной женщиной и в заключение делает какой-то глупый salto mortale!.. [смертельный прыжок!.. (лат.).] Будь у меня половина его состояния, я бы даже совсем не умер, а разве живой бы взят был на небо, и то против воли!
Граф ничего ей на это не
ответил и, сухо откланявшись, отправился домой с твердым намерением напечатать самого ядовитого свойства статейку о черствых и корыстолюбивых людях, к несчастью, до сих пор существующих в нашем обществе, особенно между купечеством.
— Когда захочу! —
ответил граф, неторопливо усаживая дочь в карету.