Неточные совпадения
Уже
входя в детскую, он вспомнил, что такое было то, что он скрыл от себя. Это было то, что если главное доказательство Божества есть Его откровение о том, что есть добро, то почему это откровение ограничивается одною христианскою
церковью? Какое отношение к этому откровению имеют верования буддистов, магометан, тоже исповедующих и делающих добро?
С этого момента Самгину стало казаться, что у всех запасных открытые рты и лица людей, которые задыхаются. От ветра, пыли, бабьего воя, пьяных песен и непрерывной, бессмысленной ругани кружилась голова. Он
вошел на паперть
церкви; на ступенях торчали какие-то однообразно-спокойные люди и среди них старичок с медалью на шее, тот, который сидел
в купе вместе с Климом.
Он вздохнул, и они молча дошли до Владимирской
церкви, свернули
в переулок и
вошли в подъезд барского дома.
Войдя в большую
церковь, епископ, а за ним и молодой миссионер преклонили колена, сложили на груди руки, поникли головами и на минуту задумались.
Вслед за женщинами
вошли в серых халатах пересыльные, отсиживающие и ссылаемые по приговорам обществ, и, громко откашливаясь, стали тесной толпой налево и
в середине
церкви.
Царство небесное, разумеется, не от мира сего, а
в небе, но
в него
входят не иначе как чрез
церковь, которая основана и установлена на земле.
Они вместе
вошли в холодную, пустую
церковь; за ними заперли двери.
Реформация и революция были сами до того испуганы пустотою мира,
в который они
входили, что они искали спасения
в двух монашествах:
в холодном, скучном ханжестве пуританизма и
в сухом, натянутом цивизме республиканского формализма. Квакерская и якобинская нетерпимость были основаны на страхе, что их почва не тверда; они видели, что им надобны были сильные средства, чтобы уверить одних, что это
церковь, других — что это свобода.
Сам он всегда
входил в это святилище с выражением торжественно — важным, как
в церковь, и это давало тон остальным.
После обедни нас не отпускали домой, а опять гнали
в тот же класс. Предстояло объяснение евангелия. Опять пятиминутная перемена, звонок. Успевший переодеться
в церкви законоучитель
входит на кафедру. Первый вопрос его будет...
Тем и отличается новая религиозность, нарождающаяся
в мире, что
Церковь для нее есть премудрая мировая душа,
в которую
входит не только вся полнота «духовного», но и вся полнота «светского».
Но рабы
в церковь не
входят,
входят лишь сыны.
Свободная активность человеческой воли органически
входит в тело
церкви, является одной из сторон церковной жизни.
Поутру на белые степи гляжу,
Послышался звон колокольный,
Тихонько
в убогую
церковь вхожу,
Смешалась с толпой богомольной.
Отслушав обедню, к попу подошла,
Молебен служить попросила…
Всё было спокойно — толпа не ушла…
Совсем меня горе сломило!
За что мы обижены столько, Христос?
За что поруганьем покрыты?
И реки давно накопившихся слез
Упали на жесткие плиты!
Родион Потапыч вышел на улицу и повернул вправо, к
церкви. Яша покорно следовал за ним на приличном расстоянии. От
церкви старик спустился под горку на плотину, под которой горбился деревянный корпус толчеи и промывальни. Сейчас за плотиной направо стоял ярко освещенный господский дом, к которому Родион Потапыч и повернул. Было уже поздно, часов девять вечера, но дело было неотложное, и старик смело
вошел в настежь открытые ворота на широкий господский двор.
Мать,
в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие
в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их
в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не
входит ни
в какие хозяйственные дела, ни
в свои, ни
в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из
церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе
в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то
в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть
в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться
в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Между тем двери
в церковь отворились, и
в них шумно
вошла — только что приехавшая с колокольцами — становая. Встав впереди всех, она фамильярно мотнула головой полковнику но, увидев Павла,
в студенческом, с голубым воротником и с светлыми пуговицами, вицмундире, она как бы даже несколько и сконфузилась: тот был столичная штучка!
В половине обедни
в церковь вошел Кергель. Он не был на этот раз такой растерянный; напротив, взор у него горел радостью, хотя, сообразно печальной церемонии, он и старался иметь печальный вид. Он сначала очень усердно помолился перед гробом и потом, заметив Вихрова, видимо, не удержался и подошел к нему.
Священник села и попадья приняли Мисаила с большим почетом и на другой день его приезда собрали народ
в церкви. Мисаил
в новой шелковой рясе, с крестом наперсным и расчесанными волосами,
вошел на амвон, рядом с ним стал священник, поодаль дьячки, певчие, а у боковых дверей полицейские. Пришли и сектанты —
в засаленных, корявых полушубках.
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и
входили в небольшую калиточку. Два храма, один с колокольней, а другой только
церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Пройдя
церковь и баррикаду, вы
войдете в самую оживленную внутреннею жизнью часть города. С обеих сторон вывески лавок, трактиров; купцы, женщины
в шляпках и платочках, щеголеватые офицеры, — всё говорит вам о твердости духа, самоуверенности, безопасности жителей.
Солнце уже поднялось довольно высоко и ярко золотило куполы
церквей, когда мы подъехали к монастырю.
В тени еще держался мороз, но по всей дороге текли быстрые мутные ручьи, и лошадь шлепала по оттаявшей грязи.
Войдя в монастырскую ограду, у первого лица, которое я увидал, я спросил, как бы мне найти духовника.
Лябьеву наскучило наконец слушать проникнутое благородством разглагольствование Максиньки, и он, расплатившись, хотел уехать, но
в это время
в кофейную быстро
вошел молодой гвардейский офицер
в вицмундире Семеновского полка, стройный, живой. Это был тот самый молодой паж, которого мы когда-то видели
в почтамтской
церкви и которого фамилия была Углаков.
С течением времени, однако,
в тринадцатом, например, столетии, таковые ложи стали появляться отдельно от
церквей, и когда их накопилось значительное количество, то они,
войдя в сношения между собою, образовали один большой союз немецких каменотесов.
Вошел я, сударь,
в церковь и прошел прямо
в алтарь, чтоб у отца Алексея благословение принять, и вижу, что покойник отец Алексей как-то необыкновенно радостны
в выражении и меня шепотливо поздравляют с радостью.
В такую именно пору Валериан Николаевич Дарьянов прошел несколько пустых улиц и, наконец, повернул
в очень узенький переулочек, который наглухо запирался старым решетчатым забором. За забором видна была
церковь. Пригнув низко голову, Дарьянов
вошел в низенькую калиточку на церковный погост. Здесь,
в углу этого погоста, местилась едва заметная хибара церковного сторожа, а
в глубине, за целым лесом ветхих надмогильных крестов, ютился низенький трехоконный домик просвирни Препотенской.
Окна затворились, и снова настала совершенная тишина. Подойдя к развалинам, казаки
вошли вслед за боярином Кручиною во внутренность разоренной
церкви.
В трапезе, против того места, где заметны еще были остатки каменного амвона, Шалонский показал на чугунную широкую плиту с толстым кольцом. Когда ее подняли, открылась узкая и крутая лестница, ведущая вниз.
Церковь не вмещала всех желавших
войти сразу, народ толпился на улице, ожидая очереди, и под ярким мартовским солнцем, и
в сырую, холодную ночь, до тех пор, пока от
церкви не двинулась процессия к Малому театру.
В соседней с заводом
церкви ударили к заутрене.
В казарму, где спали рабочие,
вошел ночной сторож, ходивший
в продолжение ночи по двору, и сильно застучал
в деревянную колотушку.
Весь мокрый, встал он на ноги и вышел на улицу. Темно было. Фонари были загашены, улицы совершенно опустели. Не отдавая себе хорошенько отчета, Колесов пустился идти скорым шагом. Прошел одну улицу, другую… Прохожие и дворники смотрели с удивлением и сторонились от него, мокрого, грязного… Он шел быстро, а куда — сам не знал… Колесил без разбору по Москве… Наконец, дошел до какой-то
церкви, где служили заутреню… Он машинально
вошел туда, и встав
в самый темный угол
церкви, упал на колени и зарыдал.
Боркин (быстро
входит с букетом; он во фраке, с шаферским цветком). Уф! Где же он? (Иванову.) Вас
в церкви давно ждут, а вы тут философию разводите. Вот комик! Ей-богу, комик! Ведь вам надо не с невестой ехать, а отдельно со мною, за невестой же я приеду из
церкви. Неужели вы даже этого не понимаете? Положительно комик!
—
В минуту слетаю туда! — сказала Елизавета Петровна и, проворно
войдя в комнату дочери, проворно надела там шляпку и проворнейшим шагом отправилась
в церковь, куда она, впрочем, поспела к тому уже времени, когда юный священник выходил с крестом. Он, видимо, хотел представить себя сильно утомленным и грустным выражением лица желал как бы свидетельствовать о своих аскетических подвигах.
Через неделю,
в воскресенье, следовавшее за знаменитою проповедью «о предрассудках», Демидов не сманкировал, а приехал
в церковь, но, опоздав,
вошел в половине обедни. Он до конца отстоял службу и проповедь, которая на этот раз касалась вещей обыкновенных и ничего острого
в себе для него не заключала; но тут же он выкинул удивительную штуку, на которую архимандрит ответил еще более удивительною.
Вошел я, сударь,
в церковь и прошел прямо
в алтарь, чтоб у отца Алексея благословение принять, и вижу, что покойник отец Алексей как-то необыкновенно как радостны
в выражении и меня шепотливо поздравляют «с великою радостию».
На рассвете мы с ним легли спать. Костя
в сон, как
в речку, нырнул, а я
в мыслях моих хожу, как нищий татарин вокруг
церкви зимой. На улице — вьюжно и холодно, а во храм
войти — Магомет не велит.
Бабушка и Нина Ивановна пошли
в церковь заказывать панихиду, а Надя долго еще ходила по комнатам и думала. Она ясно сознавала, что жизнь ее перевернута, как хотел того Саша, что она здесь одинокая, чужая, ненужная и что все ей тут ненужно, все прежнее оторвано от нее и исчезло, точно сгорело, и пепел разнесся по ветру. Она
вошла в Сашину комнату, постояла тут.
Если ж ты
Своей душой, миролюбиво-мудрой,
Столь ведомой наместнику Христа,
Как он, о царь, скорбишь о разделенье
Родных
церквей — он через нас готов
Войти с твоим священством
в соглашенье,
Да прекратится распря прежних лет
И будет вновь единый пастырь стаду
Единому!
Выйдя из
церкви, Охоботов распорядился, чтобы все шли
в известный уж нам «Бычок». Иосаф тоже последовал туда.
В заведении этом была даже отведена особая для студентов комната,
в которую немногие уже из посторонней публики рисковали
входить.
Народ, позевывая и крестя рты, толпами повалил
в церковь, и моя милая старушка,
в чистом дикеньком платьице и
в белом как снег чепце московского фасона двенадцатого года,
входила уже
в северные двери, набожно крестясь и шепча...
Если б не смирение, каким проникся Кунин,
входя в нищую
церковь, то при виде отца Якова он непременно бы улыбнулся.
Раза три потом
входил Кунин
в церковь, и всякий раз его сильно потягивало вон на свежий воздух.
— А давно ль из беспоповской ереси
в ограду правыя
церкви вошел?.. Задолго ль до принятия епископского чина присоединился?.. — спросила Полихрония.
К несчастью,
в редких только случаях я не встречал
в церкви своих знакомых, которых у меня, к сожалению, было очень много; обыкновенно же, чуть только, бывало,
входил я
в церковь, как ко мне тотчас же подходил какой-нибудь «интеллигент» и после длинных предисловий о погоде начинал разговор о своих грошовых делах.
Длинный, бесконечный коридор, скупо освещенный редкими газовыми рожками, расстилался перед нами. Миновав его, мы поднялись по широкой, роскошной лестнице мимо двух таких же коридоров и
вошли в четвертый этаж здания. Здесь коридор шел вправо от широкой площадки с дверями домашней
церкви института.
Эту мировую душу постигала и отчетливо выразила свое постижение древняя философия
в лице Платона и Плотина, это же учение
вошло в качестве необходимого элемента и
в христианскую философию [
В творениях отцов
церкви учение о мировой душе обычно сливается с учением о человеке и
церкви, с христологией, антропологией и экклезиологней.
Когда несли мы тебя на крутую гору, и затем по знойной и пыльной дороге, вдруг свернули
в тенистый парк, словно
вошли в райский сад; за неожиданным поворотом сразу глянула на нас своими цветными стеклами ждавшая тебя, как ты прекрасная,
церковь.
Хотя и немало соболезную я тому, что не
вошли вы прямо во спасительную ограду святой
церкви, но и тому несказанно рад, что
вошли, так сказать,
в церковное средостение.
— А ежели по молитвам отца нашего Амвросия, имеющего дерзновение обращаться с ходатайством к Отцу Небесному, когда-нибудь, рано ли, поздно ли,
войдете вы
в ограду святой
церкви, на что имею полную надежду, соорудите тогда хоть придел во имя его, а ежели достанет средств, то и новый храм.
Раскольники этого толка хоть крестят и венчают
в церкви, но скорей голову на отсеченье дадут, чем на минутку
войдут в православный храм, хотя б и не во время богослужения.
Терентьевна не то что
в церковь, к церковнику
в дом
войти считала таким тяжелым грехом, что его ни постами, ни молитвами не загладишь.