Неточные совпадения
И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной
властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая
земле даль!
— Рабочие хотят взять фабрики, крестьяне —
землю, интеллигентам хочется
власти, — говорила она, перебирая пальцами кружево на груди. — Все это, конечно, и нужно и будет, но ведь таких, как ты, — удовлетворит ли это?
— Место — неуютное. Тоскливо. Смотришь вокруг, — говорил Дмитрий, — и возмущаешься идиотизмом
власти, их дурацкими приемами гасить жизнь. Ну, а затем, присмотришься к этой пустынной
земле, и как будто почувствуешь ее жажду человека, — право! И вроде как бы ветер шепчет тебе: «Ага, явился? Ну-ко, начинай…»
— Что же нам обкладывать? Мы этого не можем.
Земля ваша и
власть ваша, — отвечали из толпы.
Слабая сторона дела заключалась в том, что услужливый землемер в пылу усердия замежевал целую башкирскую деревню Бухтармы; с другой стороны, услужливый человек, посредник, перевел своей единоличной
властью целую башкирскую волость из вотчинников в припущенники, [Вотчинниками на Урале называли башкир — коренных владельцев земельных угодий, а припущенниками — всех переселившихся на их
земли из других мест.] то есть с надела в тридцать десятин посадил на пятнадцать.
Пораженный и убитый горем монах явился в Константинополь ко вселенскому патриарху и молил разрешить его послушание, и вот вселенский владыко ответил ему, что не только он, патриарх вселенский, не может разрешить его, но и на всей
земле нет, да и не может быть такой
власти, которая бы могла разрешить его от послушания, раз уже наложенного старцем, кроме лишь
власти самого того старца, который наложил его.
Положение местных тазов весьма тяжелое. Они имеют совершенно забитый и угнетенный вид. Я стал было их расспрашивать, но они испугались чего-то, пошептались между собой и под каким-то предлогом удалились. Очевидно, они боялись китайцев. Если кто-либо из них посмеет жаловаться русским
властям или расскажет о том, что происходит в долине Санхобе, того ждет ужасное наказание: утопят в реке или закопают живым в
землю.
И даже более: довольно долго после этого самая идея
власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала стоять в моем уме, чуть тронутая где-то в глубине сознания, как личинка трогает под
землей корень еще живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен университет и предстоит изучать ненавистную математику…
— А ты не малодушествуй… Не то еще увидим.
Власть первого зверя царит, имя же ему шестьсот и шестьдесят и шесть… Не одною лошадью он теперь трясет, а всеми потряхивает, как вениками. Стенания и вопль мног в боголюбивых народах, ибо и
земля затворилась за наши грехи.
Оставь, оставь… Дай мне хоть двести тысяч, не возьму. Я свободный человек. И все, что так высоко и дорого цените вы все, богатые и нищие, не имеет надо мной ни малейшей
власти, вот как пух, который носится по воздуху. Я могу обходиться без вас, я могу проходить мимо вас, я силен и горд. Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на
земле, и я в первых рядах!
«Если бы закон, — говорит он, — или государь, или какая бы то ни было другая
власть на
земле принуждали тебя к неправде, к нарушению долга совести, то будь непоколебим.
Павла, Христос даст свою
власть Отцу, а Отец-Разум снова воцарится, но уже на новом небе и над новою
землей» [См.: И. Лернер. «Белинский».].
Но если бы закон или государь или бы какая-либо на
земли власть подвизала тебя на неправду и нарушение добродетели, пребудь в оной неколебим.
Размножение книгопечатниц в Немецкой
земле, сокрывая от
власти орудия оных, отъемлет у нее возможность свирепствовать против рассудка и просвещения.
Папа захватил
землю, земной престол и взял меч; с тех пор всё так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, всё, всё променяли за деньги, за низкую земную
власть.
Римский католицизм верует, что без всемирной государственной
власти церковь не устоит на
земле, и кричит: «Non possumus!».
— Непременно начнет коробить — и мне самому гораздо бы лучше было и выгоднее класть сухую
землю, потому что ее легче и скорее наносили бы, но я над богом
власти не имею: все время шли проливные дожди, — не на плите же мне было
землю сушить; да я, наконец, пробовал это, но только не помогает ничего, не сохнет; я обо всем том доносил начальству!
Но таково действие"
власти земли", что, по мере того как я углублялся в подвластное мне пространство, я чувствовал, как внутри меня начинают разгораться хозяйские инстинкты.
Католический катехизис говорит: L’église est la société de fidèles établie par notre Seigneur Jésus-Christ, répandue sur toute la terre et soumise à l’autorité des pasteurs légitimes, principalement notre Saint Père — le Pape, [Церковь есть общество верующих, основанное господом нашим Иисусом Христом, распространенное по всей
земле и подчиненное
власти законных пастырей и святого нашего отца — папы.] подразумевая под pasteurs légitimes человеческое учреждение, имеющее во главе своей папу и составленное из известных, связанных между собой известной организацией лиц.
Проповедуемое церквами положение о том, что все государства на
земле установлены и одобряемы богом и что все
власти, существующие в Соединенных Штатах, в России, в Турции, соответствуют воле бога, столь же нелепо, как и кощунственно.
Не потому присоединена Ницца к Франции, Лотарингия к Германии, Чехия к Австрии; не потому раздроблена Польша; не потому Ирландия и Индия подчиняются английскому правлению; не потому воюют с Китаем и убивают африканцев, не потому американцы изгоняют китайцев, а русские теснят евреев; не потому землевладельцы пользуются
землей, которую они не обрабатывают, и капиталисты произведениями труда, совершаемого другими, что это — добро, нужно и полезно людям и что противное этому есть зло, а только потому, что те, кто имеет
власть, хотят, чтобы это так было.
— То же самое, везде — одно! В каждой губернии — свой бог, своя божья матерь, в каждом уезде — свой угодник! Вот, будто возникло общее у всех, но сейчас же мужики кричат: нам всю
землю, рабочие спорят: нет, нам — фабрики. А образованный народ, вместо того, чтобы поддерживать общее и укреплять разумное, тоже насыкается — нам бы всю
власть, а уж мы вас наградим! Тут общее дело, примерно, как баран среди голодных волков. Вот!
Даже холод, достигавший по ночам значительной силы, не имел уже прежней всесокрушающей
власти:
земля сама давала ему отпор накопившимся за день теплом, и солнечные лучи смывали последние следы этой борьбы.
В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере — шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые города, почти вся
земля русская была во
власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые иноки отстояли святую обитель.
Власть твоя по
землям потекла.
Выдел был действительно самый щедрый: бабушка, действуя как опекунша в пределах предоставленной ей законом
власти, выбирала дочери законную часть в таких местах, что часть эта, отвечая законным размерам по объему
земли и численности душ, далеко превосходила эти размеры действительною стоимостью.
Перед нею Федосей плавал в крови своей, грыз
землю и скреб ее ногтями; а над ним с топором в руке на самом пороге стоял некто еще ужаснее, чем умирающий: он стоял неподвижно, смотрел на Ольгу глазами коршуна и указывал пальцем на окровавленную
землю: он торжествовал, как Геркулес, победивший змея: улыбка, ядовито-сладкая улыбка набегала на его красные губы: в ней дышала то гордость, то презрение, то сожаленье — да, сожаленье палача, который не из собственной воли, но по повелению высшей
власти наносит смертный удар.
В крестьянской
земле рабочая партия мечтает о захвате
власти.
Нет, это против договора!
Уж ад над ним разинул пасть!
Хватай его, статуя командора,
Как исполнительная
власть!
Статуя стоит неподвижно.
Меж, двух начальств колеблется усердье,
И преданность вдруг чувствует зазор?
Хватай его назло
земле и тверди —
Иль провались, булыжный командор!
В Сокольей экономии Титов был — вся
власть и сила. Имение — невелико, хлеба сеяли сколько требовалось для хозяйства, а остальная
земля мужикам в аренду шла; потом было приказано аренду сокращать и сеять лён, — неподалёку фабрика открылась.
Но люди делятся на два племени: одни — вечные богостроители, другие — навсегда рабы пленного стремления ко
власти над первыми и надо всей
землей.
Но избранники народа, восходя на вершины доступного, пьянели и, развращаясь видом
власти своей, оставались на верхах, забывая о том, кто их возвёл, становясь не радостным облегчением, но тяжким гнётом
земли.
— Сказал, сказал!.. А ты знаешь, как он сказал, ты, дурак? Сказал он: плодитесь, множьтесь и населяйте
землю, предаю вас во
власть дьявола, и будь вы прокляты ныне и присно и во веки веков, — вот что он сказал! А блудники проклятие божие обратили в закон его! Понял, мерзость и ложь?
Захватили они эту
власть и ею утверждают бытие бога вне человека, бога — врага людей, судию и господина
земли.
Если им достанется возможность показать свою
власть хоть на маленьком клочке
земли в своем отечестве, они на этом клочке будут распоряжаться, как в завоеванной
земле…
Недолго мне осталось
На свете жить.
Земли мне русской слава,
Свидетель Бог, была дороже
власти.
Но, вижу я, на мне благословенья
Быть не могло.
— А я тебе скажу открыто: возникает Россия! Появился народ всех сословий, и все размышляют: почему инородные получили над нами столь сильную
власть? Это значит — просыпается в народе любовь к своей стране, к русской милой
земле его!
Властью своею над людями он почти не кичится, мужиков не задевает, и днём его не видно — спит. Только когда подерутся мужики и жёны их позовут его — выйдет, тяжёлый, сонный, остановится около драчунов, долго смотрит на них туманными глазами и, если они упадут на
землю, молча пинает их толстою ногой в тяжёлом сапоге.
Слова эти великие. Для того, чтобы человеку не пришлось ненавидеть людей и делать им зло только потому, что они живут в отмежеванной от нашей части
земли и признают над собой
власть тех, а не других людей, всякому человеку надо помнить, что границы земельные и разные
власти — это дела людские, а что перед богом мы все жители одной и той же
земли и все под высшей
властью не людской, а закона божьего.
«Церковь есть общество верующих, основанное господом нашим Иисусом Христом, распространенное по всей
земле и подчиненное
власти законных пастырей и святого нашего отца — папы», подразумевая под законными пастырями человеческое учреждение, имеющее во главе своем папу и составленное из известных, связанных между собой известной организацией лиц.
Одни слухи повествовали, будто
власти сожгли деревню дотла и мужиков, которых не успели пристрелить, живьем позакапывали в
землю.
«В каждой волости, равно в городе, — продолжал Шишкин, — народ избирает четырех, пользующихся его доверием человек, которые, собравшись в уездном городе, изберут совокупно уездного старшину и прочие уездные
власти. Четыре депутата от каждого уезда, собравшись в губернский город, изберут губернского старшину и прочие губернские
власти. Депутаты от каждой губернии, призванные в Москву, составят Государственный Совет, который с Нашею помощью будет управлять всею Русскою
землею. Такова Монаршая воля Наша».
Наконец, он знал, что
власть и сила польского ржонда велика, что корни ее на огромное пространство разветвляются под
землей, а ползучие побеги незаметно, но цепко поднимаются очень высоко, что в этом ржонде существует верховный тайный трибунал, который судит безапелляционно и неуклонно приводит в исполнение свои приговоры над ослушниками и отступниками.
Их природа заключается в добре и в силу этого лишена «собственной» воли (нем.).]. «Ибо Им создано все, что на небесах и что на
земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли,
власти ли: все Им и для Него создано» (Колосс. 1:16).
После же Своего воскресения Он и сам свидетельствует о Себе: «Дана Мне всякая
власть — πασά εξουσία — на небе и на
земле» (Мф. 28:18).
Полагая магизм в основу своих отношений к миру, к
земле, к плоти, прародители затемнили и ослабили в себе естественную свою софийность, в силу которой Адаму была присуща
власть над миром как богоносному и богоприемлющему существу, — не как предмет вожделения и самостоятельная цель, но как одно из проявлений его духовной высоты и святости.
Подобно хозяйству, которое в теперешнем своем состоянии связано с «проклятием»
земли, и
власть несет на себе печать богоотчужденности, присущую всей жизни; она переживается как тягота и плен, составляя однако необходимую для жизни ограду.
И на
власти тяготеет проклятие, как и на
земле, и человечеству в поте лица приходится нести тяготу исторической
власти со всеми ее скорпионами во имя того, что начальник все-таки «не без ума носит меч» [Неточная цитата из Послания к Римлянам: «начальник… не напрасно носит меч» (13:4).].
Это разросшееся и дифференцировавшееся тело
власти есть тоже «
земля проклятия», растрескавшаяся и иссохшая, и она жаждет небесной влаги.
Когда решает Он быть какому существу, то скажет только: будь! и оно получает свое бытие» (гл. 19, «Мария», 36). «В Его
власти все, что на небесах и на
земле: все Ему подчиняется.