Неточные совпадения
Не ветры веют
буйные,
Не мать-земля колышется —
Шумит, поет, ругается,
Качается, валяется,
Дерется и целуется
У праздника народ!
Крестьянам показалося,
Как вышли на пригорочек,
Что все село шатается,
Что даже церковь старую
С высокой колокольнею
Шатнуло раз-другой! —
Тут трезвому, что
голому,
Неловко… Наши странники
Прошлись еще по площади
И к вечеру покинули
Бурливое село…
Позабыл то, что ведь хорошего человека не продаст помещик; я готов
голову положить, если мужик Чичикова не вор и не пьяница в последней степени, праздношатайка и
буйного поведения».
В костюме сестры милосердия она показалась Самгину жалостно постаревшей. Серая, худая, она все встряхивала
головой, забывая, должно быть, что
буйная шапка ее волос связана чепчиком, отчего
голова, на длинном теле ее, казалась уродливо большой. Торопливо рассказав, что она едет с двумя родственниками мужа в имение его матери вывозить оттуда какие-то ценные вещи, она воскликнула...
Я видел грозные моменты,
Досель кружится
голова…
Шумели
буйные студенты,
Гудела старая Москва.
Я с сочувствием взглянул на него, но он беспечно мотнул
головой с
буйным золотистым вихром и сказал...
Она была одета в темно-коричневый ватошник, ловко подпоясанный лакированным поясом и застегнутый спереди большими бархатными пуговицами, нашитыми от самого воротника до самого подола; на плечах у нее был большой серый платок из козьего пуха, а на
голове беленький фламандский чепчик, красиво обрамлявший своими оборками ее прелестное, разгоревшееся на морозе личико и завязанный у подбородка двумя широкими белыми лопастями. Густая черная коса в нескольких местах выглядывала из-под этого чепца
буйными кольцами.
Маня Беленькая, смеясь, укоризненно покачала
головой. Такое лицо всегда бывало у Жени, когда ее
буйная душа чуяла, что приближается ею же самой вызванный скандал.
Мне, уединенно и трезво воспитанному мальчику, выросшему в барском степенном доме, весь этот шум и гам, эта бесцеремонная, почти
буйная веселость, эти небывалые сношения с незнакомыми людьми так и бросились в
голову.
А там, за стеною, буря, там — тучи все чугуннее: пусть! В
голове — тесно,
буйные — через край — слова, и я вслух вместе с солнцем лечу куда-то… нет, теперь мы уже знаем куда — и за мною планеты — планеты, брызжущие пламенем и населенные огненными, поющими цветами, — и планеты немые, синие, где разумные камни объединены в организованные общества, — планеты, достигшие, как наша земля, вершины абсолютного, стопроцентного счастья…
На меже, посреди
буйной ржи, окруженная связанными снопами, сидела крестьянская девушка из Всехсвятского, синеглазая, с повитой вокруг
головы светло-русой, точно серебристой косой.
В эти минуты светозарный Феб быстро выкатил на своей огненной колеснице еще выше на небо; совсем разредевший туман словно весь пропитало янтарным тоном. Картина обагрилась багрецом и лазурью, и в этом ярком, могучем освещении, весь облитый лучами солнца, в волнах реки показался нагой богатырь с
буйною гривой черных волос на большой
голове. Он плыл против течения воды, сидя на достойном его могучем красном коне, который мощно рассекал широкою грудью волну и сердито храпел темно-огненными ноздрями.
Варвара Михайловна. Я видела его однажды на вечере… я была гимназисткой тогда… Помню, он вышел на эстраду, такой крепкий, твердый… непокорные, густые волосы, лицо — открытое, смелое… лицо человека, который знает, что он любит и что ненавидит… знает свою силу… Я смотрела на него и дрожала от радости, что есть такие люди… Хорошо было! да! Помню, как энергично он встряхивал
головой, его
буйные волосы темным вихрем падали на лоб… и вдохновенные глаза его помню… Прошло шесть-семь — нет, уже восемь лет…
Утренний ветер шуршал обнаженными и обмерзшими ветвями. Я невольно вспомнил ее такой, какой она была летом, с пятнами света и тени, с фигурами Урманова и «американки» в перспективе… Мне казалось, что это так давно… Надо будет разыскать Урманова… Положительно это его я видел в парке. Неужели он живет все на лесной дачке?.. Мне вспомнилось освещенное окно, свет лампы, склоненная над столом
голова Урманова и красивая,
буйная прядь черных волос, свесившаяся над его лбом…
Вино и брага приметно распоряжали их словами и мыслями; они приметно позволяли себе больше вольностей, чем обыкновенно, и женщины были приметно снисходительней; но оставим
буйную молодежь и послушаем об чем говорили воинственные пришельцы с седобородыми старшинами? — отгадать не трудно!.. они требовали выдачи господ; а крестьяне утверждали и клялись, что господа скрылись, бежали; увы! к несчастию казаки были об них слишком хорошего мнения! они не хотели даже слышать этого, и урядник уже поднимал свою толстую плеть над
головою старосты, и его товарищи уж произносили слово пытка; между тем некоторые из них отправились на барский двор и вскоре возвратились, таща приказчика на аркане.
Насте стало жаль Степана. Она села на заросший
буйной травой рубеж, а Степан сел подле нее и, уставив в колени локти, подпер
голову руками. Они долго молчали. Степан заплакал.
Он даже испытал нечто близкое припадку ужаса: как-то утром его разбудил вой и крик на фабричном дворе, приподняв
голову с подушки, он увидал, что по белой, гладкой стене склада мчится
буйная толпа теней, они подпрыгивают, размахивая руками, и, казалось, двигают по земле всё здание склада.
Интеллигенция! дирижирующие классы! И при сем в скобках: «сюжет заимствован с французского»! Слыханное ли это дело! И как ответ на эти запросы — «Разуваев, бывший халуй»! Разуваев, заспанный и пахучий,
буйный, бесшабашный, безвременно оплывший, с отяжелевшей от винного угара
головой и с хмельной улыбкой на устах! Подумайте! да он в ту самую минуту, как вы, публицисты, призываете его: иди и володей нами! — даже в эту торжественную минуту он пущает враскос глаза, высматривая, не лежит ли где плохо?
Иногда, как в первую ночь, он просыпался среди тишины после целого дня
буйного движения, чувствуя ломоту во всех членах и страшную тяжесть в
голове, но в полном сознании.
— Она, примером сказать, такой ветер, вихорь такой,
голова такая любовная,
буйная, все милого дружка, — если извинительно будет сказать, — да зазнобушку в сердце ей подавай: на том и помешана.
Мне вдруг, смотря на нее, влетела тогда в
голову идея, что весь этот последний месяц, или, лучше, две последние перед сим недели, она была совсем не в своем характере, можно даже сказать — в обратном характере: являлось существо
буйное, нападающее, не могу сказать бесстыдное, но беспорядочное и само ищущее смятения.
И Саша мой любил его рассказ
Про сборища народные, про шумный
Напор страстей и про последний час
Венчанного страдальца… Над безумной
Парижскою толпою много раз
Носилося его воображенье:
Там слышал он святых
голов паденье,
Меж тем как нищих
буйный миллион
Кричал, смеясь: «Да здравствует закон!»
И в недостатке хлеба или злата,
Просил одной лишь крови у Марата.
И видели они, что возле Настиной могилки, понурив
голову и роняя слезы, сидит дядя Никифор. То был уж не вечно пьяный,
буйный, оборванный Микешка Волк, но тихий, молчаливый горюн, каждый Божий день молившийся и плакавший над племянницыной могилой. Исхудал он, пожелтел,
голову седина пробивать стала, но глаза у него были не прежние мутные — умом, тоской, благодушьем светились. Когда вокруг могилы стали набираться званые и незваные поминальщики, тихо отошел он в сторонку.
Коснулись Мудрые девы нежными пальцами ее
головы и сняли с нее поблекшие цветы
буйного веселья. Говорили...
Вероятно, в это время принцесса Владимирская уже знала, что названный ее «братец» 10 января (ст. ст.) сложил
буйную свою
голову в Москве на Болоте.
Почему-то — он не мог понять — вдруг, в свете жаркого июльского дня, ему представился
голый загороженный садик
буйных сумасшедших женщин, куда он глядел в щель, полный ужаса от мысли о возможности сделаться таким же, как они.
От душевного возбуждения он не устоял — выпил тайком рюмку водки из барского буфета. Он это и прежде делал, но в глубокой тайне… Своей «
головы» он сам боялся. За ним водилось, когда он жил в цирюльне, «редко да метко» заложить за галстук, и тогда нет его
буйнее: на всех лезет, в глазах у него все красное… На нож полезет, как ни что! И связать его не сразу удастся.
Раньше он мне мало нравился. Чувствовался безмерно деспотичный человек, сектант, с
головою утонувший в фракционных кляузах. Но в те дни он вырос вдруг в могучего трибуна. Душа толпы была в его руках, как
буйный конь под лихим наездником. Поднимется на ящик, махнет карандашом, — и бушующее митинговое море замирает, и мертвая тишина. Брови сдвинуты, глаза горят, как угли, и гремит властная речь.
А тут лунный месяц из-за гребешков альпийских выплыл, снежинки перепархивают, будто белые мотыльки в синьке кипят. Одним словом, красота. Ветер на
буйных крылах за гору перемахнул, над хребтом грохочет, в ущелье не достигает. Солдат, значит, не подморозит. Перекрестил Суворов адъютантову
голову — "Ступай спать, Христос с тобой!"И пошел к себе в киргизский шатер, что всегда за им в обозе возили.
Больше всего, больше достатка, больше славы и почета ему
буйным хмелем кружило
голову наслаждение власти над людьми: униженные поклоны и мольбы, бессильная ненависть мужчин, женские рыдания, отчаяние.
— В одно ухо нырнул, в другое вынырнул, — говорил он, — и Спасу златоверхому успел поклониться. Удальцы тверчане продавали и покупали мою
голову, да я молвил им: «Не задорьтесь, ребята, попусту, не надсаживайте напрасно груди; жаль мне вас, и без того чахнете: продана моя
буйная головушка золотой маковке Москве, дешево не отдаст, дорого вам нечем самим заплатить».