Неточные совпадения
Едва
я успел ее рассмотреть, как услышал шум шагов: два казака
бежали из переулка, один подошел
ко мне и спросил: не видал ли
я пьяного казака, который гнался за свиньей.
— Да, и
беги по дороге. Когда придет полянка, остановись и смотри:
ко мне без зайца не приходить!
Евфросинья Потаповна. Да коли вам что не по себе, так пожалуйте
ко мне в комнату, а то придут мужчины, накурят так, что не продохнешь. Что
я стою-то!
Бежать мне серебро сосчитать да запереть, нынче народ без креста.
Я бросился вон из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью
побежал в дом священника, ничего не видя и не чувствуя. Там раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с своими товарищами. Палаша прибежала туда же за
мною.
Я подослал ее вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья вышла
ко мне в сени с пустым штофом в руках.
Если Райский как-нибудь перешагнет эту черту, тогда
мне останется одно:
бежать отсюда! Легко сказать —
бежать, а куда?
Мне вместе и совестно: он так мил, добр
ко мне, к сестре — осыпает нас дружбой, ласками, еще хочет подарить этот уголок… этот рай, где
я узнала, что живу, не прозябаю!.. Совестно, зачем он расточает эти незаслуженные ласки, зачем так старается блистать передо
мною и хлопочет возбудить во
мне нежное чувство, хотя
я лишила его всякой надежды на это. Ах, если б он знал, как напрасно все!
— Тришатов, постойте здесь в кухне, — распорядился
я, — а чуть
я крикну,
бегите изо всех сил
ко мне на помощь.
Ночью будет еще сильнее думать, во сне будет видеть, а к завтрашнему утру, пожалуй, готов будет
ко мне бежать и прощенья просить.
— Он, он выдумал, он настаивает! Он
ко мне все не ходил и вдруг пришел неделю назад и прямо с этого начал. Страшно настаивает. Не просит, а велит. В послушании не сомневается, хотя
я ему все мое сердце, как тебе, вывернул и про гимн говорил. Он
мне рассказал, как и устроит, все сведения собрал, но это потом. До истерики хочет. Главное деньги: десять тысяч, говорит, тебе на
побег, а двадцать тысяч на Америку, а на десять тысяч, говорит, мы великолепный
побег устроим.
— Засади
я его, подлеца, она услышит, что
я его засадил, и тотчас к нему
побежит. А услышит если сегодня, что тот
меня до полусмерти, слабого старика, избил, так, пожалуй, бросит его, да
ко мне придет навестить… Вот ведь мы какими характерами одарены — только чтобы насупротив делать.
Я ее насквозь знаю! А что, коньячку не выпьешь? Возьми-ка кофейку холодненького, да
я тебе и прилью четверть рюмочки, хорошо это, брат, для вкуса.
Священник пошел нетвердыми стопами домой ковыряя в зубах какой-то щепкой.
Я приказывал людям о похоронах, как вдруг отец Иоанн остановился и замахал руками; староста
побежал к нему, потом — от него
ко мне.
Между тем испуганные слуги разбудили мою мать; она бросилась из своей спальни
ко мне в комнату, но в дверях между гостиной и залой была остановлена казаком. Она вскрикнула,
я вздрогнул и
побежал туда. Полицмейстер оставил бумаги и вышел со
мной в залу. Он извинился перед моей матерью, пропустил ее, разругал казака, который был не виноват, и воротился к бумагам.
В тот день, когда произошла история с дыркой, он подошел
ко мне на ипподроме за советом: записывать ли ему свою лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На подъезде, после окончания
бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил по случаю дождя довезти
меня в своем экипаже до дому.
Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не по пути, но он уговорил
меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где
я зашел к моему старому другу художнику Павлику Яковлеву.
— А за то, что
я тебе не велел ходить
ко мне на Хитров. Где хошь пропадай, а
меня не подводи. Тебя ищут… Второй
побег.
Я не потерплю!..
— Стой-ко? — вдруг сказал он, прислушиваясь, потом прикрыл ногою дверцу печи и прыжками
побежал по двору.
Я тоже бросился за ним.
— Да как же она от тебя
ко мне бежала, а… от
меня…
У честного купца дух занимается, подходит он
ко тому цветку, запах от цветка по всему саду, ровно струя
бежит; затряслись и руки и ноги у купца, и возговорил он голосом радошным: «Вот аленькой цветочик, какого нет краше на белом свете, о каком просила
меня дочь меньшая, любимая».
Пастухи
бегут ко стаду,
Всяк с подружкою своей;
Мне твердят лишь то в досаду:
Нет, здесь нет твоих друзей.
— Сейчас приезжал
ко мне Борис Николаевич Фатеев и известил
меня, что жена его снова
бежала от него и ныне пребывает в Москве, у тебя в доме, находясь с тобой в близком сожительстве.
— Странная девочка.
Я уверен, что она сумасшедшая. Представьте себе, сначала отвечала
мне хорошо, но потом, когда разглядела
меня, бросилась
ко мне, вскрикнула, задрожала, вцепилась в
меня… что-то хочет сказать — не может. Признаюсь,
я струсил, хотел уж
бежать от нее, но она, слава богу, сама от
меня убежала.
Я был в изумлении. Как это вы уживаетесь?
На этом свидании
я был: оно происходило рано утром, еще до прихода
ко мне старика и до первого
побега Нелли.
Наталья Кирилловна, твоя мать, а моя жена, вчерашнего числа в ночь
бежала, предварительно унеся из моего стола (посредством подобранного ключа) две тысячи рублей. Пишет, будто бы для свидания с Базеном
бежит,
я же наверно знаю, что для канканов в Closerie des lilas. [Сиреневой беседке (франц.)] Но
я не много о том печалюсь, а трепещу только, как бы, навешавшись в Париже досыта, опять не воротилась
ко мне.
— Потом пошел в земский музей. Походил там, поглядел, а сам все думаю — как же, куда
я теперь? Даже рассердился на себя. И очень есть захотелось! Вышел на улицу, хожу, досадно
мне… Вижу — полицейские присматриваются
ко всем. Ну, думаю, с моей рожей скоро попаду на суд божий!.. Вдруг Ниловна навстречу
бежит,
я посторонился да за ней, — вот и все!
Действительно, когда
я растормошил ее и заставил
бежать, Маруся, заслышав мои шаги за собой, вдруг повернулась
ко мне, подняв ручонки над головой, точно для защиты, посмотрела на
меня беспомощным взглядом захлопнутой пташки и громко заплакала.
Я совсем растерялся.
— Сестрица моя, моя, — говорю, — Грунюшка! откликнись ты
мне, отзовись
мне; откликнися
мне; покажися
мне на минуточку! — И что же вы изволите думать: простонал
я этак три раза, и стало
мне жутко, и зачало все казаться, что
ко мне кто-то
бежит; и вот прибежал, вокруг
меня веется, в уши
мне шепчет и через плеча в лицо засматривает, и вдруг на
меня из темноты ночной как что-то шаркнет!.. И прямо на
мне повисло и колотится…
Фоминишна. Уж и правда, матушка! А
я побегу, родная, наверх-то, Аграфена-то Кондратьевна у
меня там одна. Ты, как пойдешь домой-то, так заверни
ко мне,
я тебе окорочек завяжу. (Идет на лестницу.)
Подхалюзин. Погодите! Куда бежать-то! Зайдите
ко мне — водочки выпьем-с. Тишка! Тишка!
— Сейчас народ
бежит с Пресни, там бунт. Рабочие взбунтовались, зверей из зоологического сада выпустили. Тигров! Львов!.. Ужас! Узнай, пожалуйста, — обратился он
ко мне.
— И это точь-в-точь так, — опять громко и без церемонии обратился
ко мне Шатов, — она его третирует совсем как лакея; сам
я слышал, как она кричала ему: «Лебядкин, подай воды», и при этом хохотала; в том только разница, что он не
бежит за водой, а бьет ее за это; но она нисколько его не боится.
— Дурак вы, куда
мне бежать? Это ваш Петр Верховенский пусть
бежит, а не
я.
Я был сейчас у бабки Виргинской, и она тотчас согласилась
ко мне прийти. Справьтесь. Жена мучается; нужны деньги; давайте денег!
«Мартын Степаныч; теперь уже возвратившийся
ко мне в город, — объяснял в своем письме Артасьев, — питает некоторую надежду уехать в Петербург, и дай бог, чтобы это случилось, а то положение сего кроткого старца посреди нас печально: в целом городе один только
я приютил его; другие же лица
бежали от него, как от зачумленного, и почти вслух восклицали: «он сосланный, сосланный!..», — и никто не спросил себя, за что же именно претерпевает наказание свое Мартын Степаныч?
— Брось, — сказал он серьезно. — Какая там, к черту, Персия? Это, брат,
я знаю, в твои годы и
мне тоже хотелось
бежать ко всем чертям!..
Я приказал арестовать тебя и доставить тебя
ко мне, ты —
бежал; не знаю, к лучшему ли это, или к худшему, потому что не знаю — виноват ли ты, или нет.
Лавочник, человек пухлый и равнодушный
ко всему на свете, как все загородные мелочные торговцы, крякнул и зевнул ей вслед, а Шубин обратился к Берсеневу со словами: «Это… это, вот видишь… тут есть у
меня знакомое семейство… так это у них… ты не подумай…» — и, не докончив речи,
побежал за уходившею девушкой.
И вдруг все переменилось: он хотел бы
бежать из дому… и между тем он был подавлен ее величием и силой, он понял, что она страдает не меньше его, но что она скрывает эти страдания из любви к нему… «Из любви
ко мне!
— Если увидите Ваську, пришлите
ко мне. Озолочу мерзавца. А все-таки выпорю за
побег!
— Загляделся на нее, да и сам не знаю, что сказал, а вышло здорово, в рифму… Рядом со
мной стоял шпак во фраке. Она к нему, говорит первый слог, он ей второй, она
ко мне, другой задает слог,
я и сам не знаю, как
я ей ахнул тот же слог, что он сказал… Не подходящее вышло.
Я бегом из зала!
— Вот спасибо охранке, а то, пожалуй, не уговорил бы уехать. Значит, кончено, теперь на одном пароходе два бурлака
побегут. Вниз по матушке по Волге… А пока вот тебе сто рублей на расходы, и сегодня же вечером привози чемодан
ко мне. Федя как рад тебе будет!
И когда
я долго смотрю на длинный полосатый ковер, который тянется через весь коридор,
мне приходит на мысль, что в жизни этой женщины
я играю странную, вероятно, фальшивую роль и что уже не в моих силах изменить эту роль;
я бегу к себе в номер, падаю на постель и думаю, думаю и не могу ничего придумать, и для
меня ясно только, что
мне хочется жить и что чем некрасивее, суше и черствее становится ее лицо, тем она ближе
ко мне и тем сильнее и больней
я чувствую наше родство.
— Ax! — произнесла чуть слышно Дорушка и
побежала к комнатам Долинского. — Душенька! Анна Анисимовна! — говорила она идучи, — подите
ко мне, мой дружочек, с иголочкой в Нестор Игнатьевича комнату.
— Тот унес, с того и спрашивай, а ты
ко мне лезешь? Базар велик… Вон он идет, видишь?
Беги за ним.
Он открыл одно блюдо, придвинул его
ко мне, и что ж… в нем
бежала фунта в три огромная кость, около которой не было и двух золотников мяса.
Отчаяние, страх, беспрерывные усилия довели
меня наконец до такого расслабления, что
я начинал уже терять чувства, как вдруг вижу —
ко мне бегут: это был казак, который услышал, наконец, мой крик.
На разном расстоянии друг от друга по дороге двигались три человека, — ближайший
ко мне был Эстамп, — он отступал в полуоборот к неприятелю. К нему
бежал Варрен, за Варреном, отстав от него, спешил Босс. «Стойте!» — сказал Эстамп, целясь в последнего. Но Варрен продолжал двигаться, хотя и тише. Эстамп дал выстрел. Варрен остановился, нагнулся и ухватился за ногу.
Наступил, наконец, и долгожданный день совершеннолетия. Девушка Иды Ивановны ранехонько явилась
ко мне за оставленными вещами,
я отдал их и
побежал за своим Пушкиным. Книги были сделаны. Часов в десять
я вернулся домой, чтобы переодеться и идти к Норкам. Когда
я был уже почти совсем готов,
ко мне зашел Шульц. В руках у него была длинная цилиндрическая картонка и небольшой сверток.
—
Беги, спасайся… Ты думаешь,
я человек? Нет;
я не человек: в
меня с твоим вчерашним поцелуем вошел нечистый дух, глухой
ко всем страданиям и слезам…
беги… Он жертвы, жертвы просит!
И во внезапном порыве нежности Сенечка вдруг соскочил со своего ящика, подбежал
ко мне, обхватил
меня руками и прижал голову к моей груди. Его мягкие шелковистые волосы касались моих губ. Затем так же быстро он оставил
меня,
побежал в угол комнаты (
я имею сильное подозрение, что дорогой он стер слезинку) и уселся в кресло, стоявшее в углу, в тени.
Я вдруг очнулся. Как?
я выиграл в этот вечер сто тысяч флоринов! Да к чему же
мне больше?
Я бросился на билеты, скомкал их в карман, не считая, загреб все мое золото, все свертки и
побежал из воксала. Кругом все смеялись, когда
я проходил по залам, глядя на мои оттопыренные карманы и на неровную походку от тяжести золота.
Я думаю, его было гораздо более полупуда. Несколько рук протянулись
ко мне;
я раздавал горстями, сколько захватывалось. Два жида остановили
меня у выхода.
Я кое-как, наскоро, сунул все мои бумаги и всю мою кучу золота в постель, накрыл ее и вышел минут десять после Полины.
Я был уверен, что она
побежала домой, и хотел потихоньку пробраться к ним и в передней спросить у няни о здоровье барышни. Каково же было мое изумление, когда от встретившейся
мне на лестнице нянюшки
я узнал, что Полина домой еще не возвращалась и что няня сама шла
ко мне за ней.
В дверях гостиной, лицом
ко мне, стояла как вкопанная моя матушка; за ней виднелось несколько испуганных женских лиц; дворецкий, два лакея, казачок с раскрытыми от изумления ртами — тискались у двери в переднюю; а посреди столовой, покрытое грязью, растрепанное, растерзанное, мокрое — мокрое до того, что пар поднимался кругом и вода струйками
бежала по полу, стояло на коленях, грузно колыхаясь и как бы замирая, то самое чудовище, которое в моих глазах промчалось через двор!
— Ах, боже мой, какую вы старину вспомнили! Мой опекун давно уж Иван Александрыч. Вот он, легок на помине. Приблизьтесь
ко мне, милый мой Иван Александрыч! — продолжала Клеопатра Николаевна, обращаясь к графскому племяннику, который входил в это время в залу и хотел было уже подойти на этот зов; но вдруг быстро повернулся назад и почти
бегом куда-то скрылся.