Неточные совпадения
— А что дядя? здоров? — спросил Аркадий, которому, несмотря
на искреннюю, почти детскую радость, его наполнявшую, хотелось поскорее
перевести разговор с настроения взволнованного
на обыденное.
Когда Катя говорила, она очень мило улыбалась, застенчиво и откровенно, и глядела как-то забавно-сурово, снизу вверх. Все в ней было еще молодо-зелено: и голос, и пушок
на всем лице, и розовые руки с беловатыми кружками
на ладонях, и чуть-чуть сжатые плечи… Она беспрестанно краснела и быстро
переводила дух.
Катя не спеша
перевела свои глаза
на сестру (изящно, даже изысканно одетая, она стояла
на дорожке и кончиком раскрытого зонтика шевелила уши Фифи) и не спеша промолвила...
— Отчего же? — возразила она, а сама
перевела разговор
на другую дорогу.
Деревеньку же и довольно хороший городской дом, которые тоже пошли ей в приданое, он долгое время и изо всех сил старался
перевести на свое имя чрез совершение какого-нибудь подходящего акта и наверно бы добился того из одного, так сказать, презрения и отвращения к себе, которое он возбуждал в своей супруге ежеминутно своими бесстыдными вымогательствами и вымаливаниями, из одной ее душевной усталости, только чтоб отвязался.
Через несколько минут мы подошли к реке и на другом ее берегу увидели Кокшаровку. Старообрядцы подали нам лодки и
перевезли на них седла и вьюки. Понукать лошадей не приходилось. Умные животные отлично понимали, что на той стороне их ждет обильный корм. Они сами вошли в воду и переплыли на другую сторону реки.
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем, что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра:
перевела на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
Неточные совпадения
— Прим. издателя.] не успевают
перевозить дары земные,
на продажу назначенные, жители же от бескормицы в отощание приходят.
Она говорила свободно и неторопливо, изредка
переводя свой взгляд с Левина
на брата, и Левин чувствовал, что впечатление, произведенное им, было хорошее, и ему с нею тотчас же стало легко, просто и приятно, как будто он с детства знал ее.
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком,
на которого любуешься, как
на воспоминание своей молодости, и только один раз упомянула о том, что во всех людских горестях утешение дает лишь любовь и вера и что для сострадания к нам Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же
перевела разговор
на другое.
Крик был так страшен, что Левин даже не вскочил, но, не
переводя дыхания, испуганно-вопросительно посмотрел
на доктора.
Левин видел этот взгляд. Он побледнел и с минуту не мог
перевести дыхания. «Как позволить себе смотреть так
на мою жену!» кипело в нем.