Неточные совпадения
—
Ну, да теперь кончено! — сказал приятель, закуривая сигару, чтобы разогнать сон. — Одно только:
ты еще не любил и не знаешь, чтò такое любить.
— Не любил! Да, правда, не любил. Да есть же во мне желание любить, сильнее которого нельзя иметь желанья! Да опять, и есть ли такая любовь? Всё остается что-то недоконченное.
Ну, да чтò говорить! Напутал, напутал я себе в жизни. Но теперь всё кончено,
ты прав. И я чувствую, что начинается новая жизнь.
—
Ну,
ты! — недоверчиво сказал старик.
—
Ну, смотри, Лука, не шелохнись, — проговорил Ергушов, — а то тоже здесь срежут
тебя.
Ты, смотри, не зевай, я говорю.
Ну, слава
Тебе, Господи, думаю, убил!
—
Ну, смола, чорт
тебя принес с кордону! — проговорила Устенька и, отвернувшись от него, снова фыркнула со смеху. — Проспал было абрека-то? Вот он бы
тебя срезал, и лучше б было.
— А
ты не знаешь? Эх, народ! То-то, дядю спроси.
Ну слухай, говори за мной...
— Умны стали вы.
Ты все выучи да скажи. От того худа не будет.
Ну, пропел «Мандрыче», да и прав, — и старик сам засмеялся. — А
ты в Ногаи, Лука, не езди, вот что!
—
Ты здесь погулял,
ну, слава Богу! Как молодому человеку не веселиться?
Ну, и Бог счастье дал. Это хорошо. А там — то уж смотри, сынок, не того… Пуще всего начальника ублажай, нельзя! А я и вина продам, денег припасу коня купить и девку высватаю.
— Да
ты смейся! Вот убей, тогда и поговори.
Ну, живо! Смотри, вон и хозяин к
тебе идет, — сказал Ерошка, глядевший в окно. — Вишь, убрался, новый зипун надел, чтобы
ты видел, что он офицер есть. Эх! народ, народ!
—
Ну, чтò за вздор, — сказал Оленин. —
Ты расскажи лучше про Марьяну. Что ж, она гуляет с Лукашкой?
—
Ну, не попадайся ему теперь, брат, — сказал один из казаков, провожавших каюк, обращаясь к Лукашке: — слыхал, как про
тебя спросил?
—
Ну, Митрий Андреич, спаси
тебя Бог. Кунаки будем. Теперь приходи к нам когда. Хоть и не богатые мы люди, а всё кунака угостим. Я и матушке прикажу, коли чего нужно: каймаку или винограду. А коли на кордон придешь, я
тебе слуга, на охоту, за реку ли, куда хочешь. Вот намедни не знал: какого кабана убил! Так по казакам роздал, а то бы
тебе принес.
—
Ну,
ты! Вот тарелки разобью, — завизжала она на Белецкого. —
Ты бы шел пособлять, — прокричала она, смеясь, на Оленина. — Да закусок-то [Закусками называются пряники и конфеты.] девкам припаси.
—
Ну, теперь
ты, Марьяна, поднеси с поцелуем, — сказал Белецкий, схватывая ее за руку.
—
Ну, что же
ты, женишься? — спросил Оленин, весело встречая его.
—
Ну, прощай! Спаси
тебя Христос.
—
Ну, брось, отец
ты мой! Брось! — сказал он вдруг решительно. —
Ну, обидели
тебя: — брось их, плюнь!
Ну, чтò пишешь, пишешь! что толку?
Но Устенька не унималась. — А чтò я
тебе скажу, так
ну!
— И я говорю:
ты, Лукаша, не шали!
Ну, молодой человек, известно, куражится. Да ведь на всё время есть.
Ну, отбил, украл, абрека убил, молодец!
Ну и смирно бы пожил. А то уж вовсе скверно.
— Неправда, вот и неправда! Эх, Марка! — Старик расхохотался. — Уж как просил меня чорт энтот! Поди, говорит, похлопочи. Флинту давал. Нет, Бог с ним! Я бы обделал, да
тебя жалею.
Ну, сказывай, где был. — И старик заговорил по-татарски.
—
Ну,
тебя не переслушаешь, — сказал Лукашка. — А я пойду. — И, допив вино из чапурки и затянув туже ремень пояса, Лукашка вышел на улицу…
—
Ну,
тебя! Увидит кто! — сказала Устенька.
—
Ну, прощай, отец мой, — говорил дядя Ерошка. — Пойдешь в поход, будь умней, меня, старика, послушай. Когда придется быть в набеге или где (ведь я старый волк, всего видел), да коли стреляют,
ты в кучу не ходи, где народу много. А то всё, как ваш брат оробеет, так к народу и жмется: думает, веселей в народе. А тут хуже всего: по народу-то и целят. Я всё, бывало, от народа подальше, один и хожу: вот ни разу меня и не ранили. А чего не видал на своем веку?
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).
Ну,
ну,
ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий (жене и дочери).Полно, полно вам! (Осипу.)
Ну что, друг,
тебя накормили хорошо?
Анна Андреевна. Ах, какой чурбан в самом деле!
Ну, когда
тебе толкуют?
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли
ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно:
тебе и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Анна Андреевна.
Ну, вот нарочно, чтобы только поспорить. Говорят
тебе — не Добчинский.