Кто б ей ни овладел, порок иль благодать,
Слепа, могуча, равнодушна,
Готова
сила та крушить иль созидать,
Добру и злу равно послушна.
Неточные совпадения
Бог один есть свет без тени,
Нераздельно в нем слита
Совокупность всех явлений,
Всех сияний полнота;
Но, струящаясь от бога,
Сила борется со
тьмой;
В нем могущества покой —
Вкруг него времен тревога!
Верите ль, сеньор,
Из
сил я выбился носить записки
И на часах стоять
то тут,
то там.
Назло судьбе иль
той враждебной власти,
Чьей
силой ты на бытие призван,
Плати насмешкой вечным их обманам
И, как корабль над бурным океаном,
Над жизнью так господствуй, дон Жуан!
То, видно, нас соединило небо!
Но, милый друг, теперь, когда нашли
Мы оба в жизни твердую опору,
Скажи, куда направишь ты свой бег?
Какую цель своим поставишь
силам?
Душе высокой, светлому уму
Какую ты задашь теперь задачу?
Сеньор, простите,
Я
силою был вынужден к
тому.
Освобожденный вами так чудесно,
Я пойман был опять. Святое братство
Мне обещало полное прощенье,
Когда я вас убью в известный срок;
Не
то — я должен быть сожжен. Сегодня
Срок кончился.
На всякий случай
Позвольте мне сюда
ту силу пригласить,
Которая, без воли и сознанья,
Привыкла первому служить,
Кто только даст ей приказанье.
Неправда! Врешь!
Повиновение есть
то, что если
Я прикажу тебе плясать качучу,
То должен ты ее плясать, пока…
Пока я не скажу: довольно! Если ж
Не хватит
сил твоих и ты умрешь,
Ты должен умереть, а все плясать!
Вот что повиновенье. Понимаешь?
Назад, слепая
сила!
Оставь
того, кто верует и любит!
Мы не знали всей
силы того, с чем вступали в бой, но бой приняли. Сила сломила в нас многое, но не она нас сокрушила, и ей мы не сдались несмотря на все ее удары. Рубцы, полученные от нее, почетны, — свихнутая нога Иакова была знамением того, что он боролся ночью с богом.
Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми
силами тем, кто ищет истину.
Преследования и принуждения в делах веры и совести невозможны и нецерковны не в силу права свободы совести или формального принципа веротерпимости, что не важно и не относится к сущности религии, а в силу долга свободы, обязанности нести бремя, в
силу того, что свобода есть сущность христианства.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без
того это такая честь… Конечно, слабыми моими
силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да
тот был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Молиться в ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я с
той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, //
Тем легче становилося, // И
силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До белой, снежной скатерти // Горящей головой…
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает
силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в
том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…