Неточные совпадения
Смута, произведенная этою речью, была так велика, что никто даже не обратил внимания, как «столетний старец» вышел на середину залы и прослезился. Всех
поразила мысль: вот человек, который с лишком тридцать шесть лет благополучно служил по инспекторской части и
в какие-нибудь шесть месяцев погиб, оставив ее! Пользуясь этим смятением, одна маститая особа сказала речь, хотя и не была записана
в числе ораторов. Потрясая волосами, особа произнесла...
В этот же вечер добрый старик прочитал нам несколько отрывков из вновь написанного им сочинения под названием «Увет молодому администратору»,
в коих меня особенно
поразили следующие истинно вещие слова: «Юный! ежели ты думаешь, что наука сия легка, — разуверься
в том! Самонадеянный! ежели ты мечтаешь все совершить с помощью одной необдуманности — оставь сии мечты и склони свое неопытное ухо увету старости и опытности! Перо сие, быть может,
в последний раз…»
Наконец, великодушная уступка, сделанная по вопросу о мостовых, докончила начатое и
поразила старика до того, что он тотчас же объелся, и вот
в этом (но только
в этом!) смысле может быть признано справедливым мнение, что неумеренность
в пище послужила косвенною причиной тех бедственных происшествий, которые случились впоследствии.
Здоровенный, высокий, широкий
в кости и одаренный пространным и жирным затылком, он рыком своим
поражал, как Юпитер громом.
Уже с самой минуты вшествия своего
в вагон железной дороги он начал
поражать всех своим глубокомыслием, зрелостью суждений и, так сказать, преданным фрондерством. Во-первых, он встретился там с Петей Боковым, своим другом, сослуживцем и однокашником, который тоже ехал по направлению к Москве. Разумеется, образовался обмен мыслей.
«Из сего изъемлются»… Эти слова он видел сам, собственными глазами, и чем больше вдумывался
в них, тем больше они его
поражали. Первая степень изумления формулировалась так: отчего же я этого не знал? Во второй степени формула уже усложнялась и представлялась
в таком виде: отчего же, несмотря на несомненность изъятий, я всегда действовал так, как бы их не существовало, и никакого ущерба от того для себя не получал?
Прежде всего его
поразило следующее обстоятельство. Как только он сбросил с себя помпадурский образ, так тотчас же все перестали оказывать ему знаки уважения. Стало быть, того особого помпадурского вещества, которым он предполагал себя пропитанным, вовсе не существовало, а если и можно было указать на что-нибудь
в этом роде, то очевидно, что это «что-нибудь» скорее принадлежало мундиру помпадура, нежели ему самому.
Напротив того, аргументы вторых так плотно стояли на реальной почве, что своею осязаемостью
поражали слушателя
в самое сердце.
Но по уходе пристава тоска обуяла еще пуще. Целую ночь метался он
в огне, и ежели забывался на короткое время, то для того только, чтоб и во сне увидеть, что он помпадур. Наконец, истощив все силы
в борьбе с бессонницей, он покинул одинокое ложе и принялся за чтение «Робинзона Крузое». Но и тут его тотчас же
поразила мысль: что было бы с ним, если б он, вместо Робинзона, очутился на необитаемом острове? Каким образом исполнил бы он свое назначение?
Детскость выражения ее лица в соединении с тонкой красотою стана составляли ее особенную прелесть, которую он хорошо помнил: но, что всегда, как неожиданность,
поражало в ней, это было выражение ее глаз, кротких, спокойных и правдивых, и в особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшебный мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным, каким он мог запомнить себя в редкие дни своего раннего детства.
— А какие, однако же, вы храбрые, вот вы смеетесь, а меня так всё это
поразило в его рассказе, что я потом во сне видел, именно эти пять минут видел…
— «Давно мы не приступали к нашему фельетону с таким удовольствием, как делаем это в настоящем случае, и удовольствие это, признаемся, в нас возбуждено не переводными стихотворениями с венгерского, в которых, между прочим, попадаются рифмы вроде «фимиам с вам»; не повестью госпожи Д…, которая хотя и принадлежит легкому дамскому перу, но отличается такою тяжеловесностью, что мы еще не встречали ни одного человека, у которого достало бы силы дочитать ее до конца; наконец, не учеными изысканиями г. Сладкопевцова «О римских когортах», от которых чувствовать удовольствие и оценить их по достоинству предоставляем специалистам; нас же, напротив, неприятно
поразили в них опечатки, попадающиеся на каждой странице и дающие нам право обвинить автора за небрежность в издании своих сочинений (в незнании грамматики мы не смеем его подозревать, хотя имеем на то некоторое право)…»
Он был недурен собою, разговорчив; и меня особенно
поразили в нем странные рыжие волоса, которые он отпустил себе на горле, и еще более странная привычка, которую он имел, — беспрестанно расстегивать жилет и чесать себе грудь под рубашкой.
Неточные совпадения
Произнесенные слова
поражают как громом всех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается
в окаменении.
При первом столкновении с этой действительностью человек не может вытерпеть боли, которою она
поражает его; он стонет, простирает руки, жалуется, клянет, но
в то же время еще надеется, что злодейство, быть может, пройдет мимо.
Вот это-то отвержденное и вполне успокоившееся
в самом себе идиотство и
поражает зрителя
в портрете Угрюм-Бурчеева.
Когда он разрушал, боролся со стихиями, предавал огню и мечу, еще могло казаться, что
в нем олицетворяется что-то громадное, какая-то всепокоряющая сила, которая, независимо от своего содержания, может
поражать воображение; теперь, когда он лежал поверженный и изнеможенный, когда ни на ком не тяготел его исполненный бесстыжества взор, делалось ясным, что это"громадное", это"всепокоряющее" — не что иное, как идиотство, не нашедшее себе границ.
Насколько последний был распущен и рыхл, настолько же первый
поражал расторопностью и какою-то неслыханной административной въедчивостью, которая с особенной энергией проявлялась
в вопросах, касавшихся выеденного яйца.