Неточные совпадения
А болгары
что? «Они с таким
же восторгом приветствовали возвращение князя, с каким, за несколько дней перед
тем, встретили весть об его низложении». Вот
что пишут в газетах. Скажите: ну,
чем они плоше древних афинян? Только вот насчет аттической соли у них плоховато.
Правда,
что массы безмолвны, и мы знаем очень мало о
том внутреннем жизненном процессе, который совершается в них. Быть может,
что продлившееся их ярмо совсем не представлялось им мелочью; быть может, они выносили его далеко не так безучастно и тупо, как это кажется по наружности… Прекрасно; но ежели это так,
то каким
же образом они не вымирали сейчас
же, немедленно, как только сознание коснулось их? Одно сознание подобных мук должно убить,
а они жили.
Сенокос обыкновенно убирается помочью; но между этою помочью и
тою, которую устраивает хозяйственный мужичок, существует громадная разница. Мужичок приглашает таких
же хозяйственных мужиков-соседей, как он сам; работа у них кипит, потому
что они взаимно друг с другом чередуются. Нынешнее воскресенье у него помочь; в следующий праздничный день он сам идет на помочь к соседу. Священник обращается за помочью ко всему миру; все обещают,
а назавтра добрая половила не явится.
Делать нечего, надо сбирать обед. Священник и вся семья суетятся, потчуют. В кашу льется
то же постное масло, во щи нарезывается
та же солонина с запашком; но
то,
что сходит с рук своему брату, крестьянину, ставится священнику в укор."Работали до седьмого пота,
а он гнилятиной кормит!"
— Вези лучше ко мне —
те же деньги, да и в город ездить не нужно.
А коли искупить
что в городе хотел, так и у меня в лавке товару довольно.
— Это
же самое мне вчера графиня Крымцева говорила, И всех вас, добрых и преданных, приходится успокоивать! Разумеется, я так и сделал. — Графиня! — сказал я ей, — поверьте,
что, когда наступит момент, мы будем готовы! И
что же, ты думаешь, она мне на это ответила:"
А у меня между
тем хлеб в поле не убран!"Я так и развел руками!
А назавтра опять белый день, с новым повторением
тех же подробностей и
того же празднословия! И это не надоедает… напротив! Встречаешься с этим днем, точно с старым другом, с которым всегда есть о
чем поговорить, или как с насиженным местом, где знаешь наверное, куда идти, и где всякая мелочь говорит о каком-нибудь приятном воспоминании.
На другой
же день начались похождения Чудинова. Прежде всего он отправился в контору газеты и подал объявление об уроке, причем упомянул об основательном знании древних языков,
а равно и о
том,
что не прочь и от переписки. Потом явился в правление университета, подал прошение и получил ответ,
что он обязывается держать проверочный экзамен.
Наступило тепло; он чаще и чаще говорил об отъезде из Петербурга, и в
то же время быстрее и быстрее угасал. Недуг не терзал его,
а изнурял. Голова была тяжела и вся в поту. Квартирные жильцы следили за ним с удвоенным вниманием и даже с любопытством. Загадка смерти стояла так близко,
что все с минуты на минуту ждали ее разрешения.
Доказывать эту истину нет ни малейшей надобности; она стоит столь
же твердо, как и
та, которая гласит,
что для человеческого питания потребен хлеб,
а не камень.
Понятно,
что ни от
той, ни от другой разновидности читателя-простеца убежденному писателю ждать нечего. Обе они игнорируют его,
а в известных случаях не прочь и погрызть.
Что нужды,
что они грызут бессознательно, не по собственному почину — факт грызения нимало не смягчается от этого и стоит так
же твердо, как бы он исходил непосредственно из среды самих ненавистников.
— Днем я принадлежу обязанностям, которые налагает на меня отечество, — говорила она, разумея под отечеством Россию, — но вечер принадлежит мне и моим друзьям.
А впрочем,
что ж! ведь и вечером мы говорим всё о них, всё о
тех же милых сердцу детях!
Верочка начала ходить в пансион и училась прилежно. Все,
что могли дать ей Жасминов, Гиацинтов и проч., она усвоила очень быстро. Сверх
того, научилась танцевать качучу,
а манерами решительно превзошла всех своих товарок. Это было нечто до такой степени мягкое, плавное, но в
то же время не изъятое и детской непринужденности,
что сама Софья Михайловна удивлялась.
— Ах, chere madame! [дорогая мадам! (франц.)] — объяснила она, —
что же в этой
теме дурного — решительно не понимаю! Ну, прыгал ваш ангелочек по лестнице… ну, оступился… попортил ножку… разумеется, не сломал — о, сохрани бог! —
а только попортил… После этого должен был несколько дней пролежать в постели, манкировать уроки… согласитесь, разве все это не может случиться?
Визит кончился. Когда она возвращалась домой, ей было несколько стыдно. С
чем она шла?.. с «супцем»! Да и «супец» ее был принят как-то сомнительно. Ни одного дельного вопроса она сделать не сумела, никакой помощи предложить. Между
тем сердце ее болело, потому
что она увидела настоящее страдание, настоящее горе, настоящую нужду,
а не тоску по праздности.
Тем не менее она сейчас
же распорядилась, чтобы Мирону послали миску с бульоном, вареной говядины и белого хлеба.
— Пожалуй,
что и так. В нашем деле, конечно, есть своего рода опасности, но нельзя
же не рисковать. Если из десяти опасностей преодолеть половину, —
а на это все-таки можно рассчитывать, —
то и тут уж есть выигрыш.
Роман ее был непродолжителен. Через неделю Аигин собрался так
же внезапно, как внезапно приехал. Он не был особенно нежен с нею, ничего не обещал, не говорил о
том,
что они когда-нибудь встретятся, и только однажды спросил, не нуждается ли она. Разумеется, она ответила отрицательно. Даже собравшись совсем, он не зашел к ней проститься,
а только, проезжая в коляске мимо школы, вышел из экипажа и очень тихо постучал указательным пальцем в окно.
Он не лжет, не обдает бешеной слюною; но оставьте в стороне зверообразные формы, составляющие принадлежность ликующей публицистики, — и вы очутитесь перед
тем же отсутствием общей руководящей идеи, перед
тою же бессвязностью, с
тем лишь различием,
что здесь уверенность заменяется бессилием,
а ясность речей — недоговоренностью.
И
что всего обиднее: по поводу одних и
тех же пустяков Непомнящий заливается ликующим смехом,
а он, Ахбедный, обязывается унывать.
Но Краснов вовсе не великодушничал,
а просто рассчитывал на себя и в
то же время приподнимал завесу будущего. Во-первых, затраты, которые он сделал в поисках за предводительством, отозвались очень чувствительно на его общем благосостоянии; во-вторых, проживши несколько месяцев в Петербурге и потолкавшись между «людьми», он на самое предводительство начал смотреть совсем иными глазами. Он просто не верил,
что звание это может иметь будущность.
Вот где настоящее его место. Не на страже мелких частных интересов,
а на страже «земли». К
тому же идея о всесословности совершенно естественно связывалась с идеей о служебном вознаграждении. Почет и вознаграждение подавали друг другу руку,
а это было далеко не лишнее при
тех ущербах, которые привела за собой крестьянская реформа, — ущербах, оказавшихся очень серьезными, несмотря на
то,
что идеал реформы формулировался словами:"Чтобы помещик не ощутил…"
Таким образом все объясняется. Никому не приходит в голову назвать Бодрецова лжецом; напротив, большинство думает:"
А ведь и в самом деле, у нас всегда так; сию минуту верно, через пять минут неверно,
а через четверть часа — опять верно". Не может
же, в самом деле, Афанасий Аркадьич каждые пять минут знать истинное положение вещей. Будет с него и
того,
что он хоть на десять минут сумел заинтересовать общественное мнение и наполнить досуг праздных людей.
— Известно, как
же возможно сравнить! Раб или вольный! Только, доложу вам,
что и воля воле рознь. Теперича я
что хочу,
то и делаю; хочу — лежу, хочу — хожу, хочу — и так посижу. Даже задавиться, коли захочу, — и
то могу. Встанешь этта утром, смотришь в окошко и думаешь! теперь шалишь, Ефим Семенов, рукой меня не достанешь! теперь я сам себе господин.
А ну-тко ступай,"сам себе господин", побегай по городу, не найдется ли где дыра, чтобы заплату поставить, да хоть двугривенничек на еду заполучить!
— Это
что говорить! Знаю я и помещиков, которые… Позвольте вам доложить, есть у нас здесь в околотке барин, Федор Семеныч Заозерцев прозывается, так
тот еще когда радоваться-то начал! Еще только слухи об воле пошли,
а он уже радовался!"Теперь, говорит, вольный труд будет,
а при вольном труде земля сам-десят родить станет". И
что же, например, случилось: вольный-то труд пришел,
а земля и совсем родить перестала — разом он в каких-нибудь полгода прогорел!
— И
то, особенный я человек,
а я
что же говорю! Бьют меня — вся моя особенность тут! Побежал я от городничего в кабак, снял штаны:"Православные! засвидетельствуйте!" —
а кабатчик меня и оттоле в шею вытолкал. Побежал домой — не пущают!