Неточные совпадения
Очевидно,
что всех понятий, как бы они
ни были ограниченны, этими двумя фразами никак не выразишь, и бедные девицы вновь осуждены прибегнуть к этому дубовому русскому языку, на котором не выразишь никакого тонкого чувства.
Ну, конечно-с, тут разговаривать нечего: хочь и ругнул его тесть, может и чести коснулся, а деньги все-таки отдал. На другой же день Иван Петрович, как
ни в
чем не бывало. И долго от нас таился, да уж после, за пуншиком, всю историю рассказал, как она
была.
Ну, это, я вам доложу, точно грех живую душу таким родом губить. А по прочему по всему чудовый
был человек, и прегостеприимный — после, как умер, нечем похоронить
было: все,
что ни нажил, все прогулял! Жена до сих пор по миру ходит, а дочки — уж бог их знает! — кажись, по ярмонкам ездят: из себя очень красивы.
Дело
было зимнее; мертвое-то тело надо
было оттаять; вот и повезли мы его в
что ни на
есть большую деревню, ну, и начали, как водится, по домам возить да отсталого собирать.
Через неделю, глядь,
что ни на
есть к первому кожевенному заводчику с обыском: „Кожи-то, мол, у тебя краденые“. Краденые не краденые, однако откуда взялись и у кого купил, заводчик объясниться не мог.
Да и мало ли еще случаев
было! Даже покойниками, доложу вам, не брезговал! Пронюхал он раз,
что умерла у нас старуха раскольница и
что сестра ее сбирается похоронить покойницу тут же у себя, под домом.
Что ж он?
ни гугу, сударь; дал всю эту церемонию исполнить да на другой день к ней с обыском. Ну, конечно, откупилась, да штука-то в том,
что каждый раз, как ему деньги занадобятся, каждый раз он к ней с обыском...
Приходит он к городничему и рассказывает,
что вот так и так, „желает, дескать, борода в землю в мундире лечь, по закону же не имеет на то
ни малейшего права; так не угодно ли вам
будет, Густав Карлыч, принять это обстоятельство к соображению?“
— Благополучно, ваше высокородие, — ревет Живоглот, раз навсегда закаявшись докладывать его высокородию о
чем бы то
ни было неблагополучном.
— Ты ее, батька, не замай, а не то и тебя пришибу, и деревню всю вашу выжгу, коли ей какое
ни на
есть беспокойствие от вас
будет. Я один деньги украл, один и в ответе за это
быть должон, а она тут
ни при
чем.
И в самом деле, как бы
ни была грязна и жалка эта жизнь, на которую слепому случаю угодно
было осудить вас, все же она жизнь, а в вас самих
есть такое нестерпимое желание жить,
что вы с закрытыми глазами бросаетесь в грязный омут — единственную сферу, где вам представляется возможность истратить как попало избыток жизни, бьющий ключом в вашем организме.
Так пробыла она несколько минут, и Техоцкий возымел даже смелость взять ее сиятельство за талию: княжна вздрогнула; но если б тут
был посторонний наблюдатель, то в нем не осталось бы
ни малейшего сомнения,
что эта дрожь происходит не от неприятного чувства, а вследствие какого-то странного, всеобщего ощущения довольства, как будто ей до того времени
было холодно, и теперь вдруг по всему телу разлилась жизнь и теплота.
А
есть и такие, которые истинно от страстей мирских в пустыню бегут и
ни о
чем больше не думают, как бы душу свою спасти.
— Пустяки все это, любезный друг! известно, в народе от нечего делать толкуют! Ты пойми, Архип-простота, как же в народе этакому делу известным
быть! такие, братец, распоряжения от правительства выходят, а черный народ все равно
что мелево:
что в него
ни кинут, все оно и мелет!
Я люблю эту бедную природу, может
быть, потому,
что, какова она
ни есть, она все-таки принадлежит мне; она сроднилась со мной, точно так же как и я сжился с ней; она лелеяла мою молодость, она
была свидетельницей первых тревог моего сердца, и с тех пор ей принадлежит лучшая часть меня самого.
— А кто ее, сударь, ведает! побиральщица должна
быть! она у нас уж тут трои суток живет,
ни за хлеб,
ни за тепло не платит… на богомолье, бает, собиралась… позвать,
что ли, прикажете?
Разбитной.
Есть в ней, знаете, эта простота, эта мягкость манер, эта женственность, это je ne sais quoi enfin, [не знаю, наконец,
что (франц.)] которое может принадлежать только аристократической женщине… (Воодушевляясь.) Ну, посмотрите на других наших дам… ведь это просто совестно, ведь от них чуть-чуть не коровьим маслом воняет… От этого я
ни в каком больше доме не бываю, кроме дома князя… Нет, как
ни говорите, чистота крови — это ничем не заменимо…
И ведь все-то он этак! Там ошибка какая
ни на
есть выдет: справка неполна, или законов нет приличных — ругают тебя, ругают, — кажется, и жизни не рад; а он туда же, в отделение из присутствия выдет да тоже начнет тебе надоедать: «Вот, говорит, всё-то вы меня под неприятности подводите». Даже тошно смотреть на него. А станешь ему, с досады, говорить:
что же, мол, вы сами-то, Яков Астафьич, не смотрите? — «Да где уж мне! — говорит, — я, говорит, человек старый, слабый!» Вот и поди с ним!
«Я, говорит, человек не общественный, дикий, словесности не имею,
ни у кого не бываю; деньги у меня, конечно,
есть, да ведь это на черный день —
было бы с
чем и глаза закрыть.
Бобров. Да вы
что на него смотрите, Александр Александрыч. Известно, пьяный человек; он, пожалуй, и ушибет
чем ни на
есть, не
что с него возьмешь.
Ижбурдин. А оттого это, батюшка,
что на все свой резон есть-с. Положим, вот хоть я предприимчивый человек. Снарядил я, примерно, карабь, или там подрядился к какому
ни на
есть иностранцу выставить столько-то тысяч кулей муки. Вот-с, и искупил я муку, искупил дешево — нече сказать, это все в наших руках, — погрузил ее в барки… Ну-с, а потом-то куда ж я с ней денусь?
Ижбурдин. Какие они, батюшка, товарищи? Вот
выпить, в три листа сыграть — это они точно товарищи, а помочь в коммерческом деле — это, выходит, особь статья. По той причине,
что им же выгоднее, коли я опоздаю ко времени, а как совсем затону — и того лучше. Выходит,
что коммерция,
что война — это сюжет один и тот же. Тут всякий не то чтоб помочь, а пуще норовит как
ни на
есть тебя погубить, чтоб ему просторнее
было. (Вздыхает.)
Это, ваше благородие, всё враги нашего отечества выдумали, чтоб нас как
ни на
есть с колеи сбить. А за ними и наши туда же лезут — вон эта гольтепа,
что негоциантами себя прозывают. Основательный торговец никогда в экое дело не пойдет, даже и разговаривать-то об нем не
будет, по той причине,
что это все одно,
что против себя говорить.
Да с тех-то пор и идет у них дебош: то женский пол соберет, в горнице натопит, да в
чем есть и безобразничает, или зазовет к себе приказного какого
ни на
есть ледящего: «Вот, говорит, тебе сто рублев, дозволь, мол, только себя выпороть!» Намеднись один пьянчужка и согласился, да только
что они его, сударь, выпустили, он стал в воротах, да и кричит караул.
Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко, но как светло оно сияло, как тепло оно грело! На улицах
было сухо; недаром же говорят старожилы,
что какая
ни будь дурная погода на шестой неделе поста, страстная все дело исправит, и к светлому празднику
будет сухо и тепло. Мне сделалось скучно в комнате одному, и я вышел на улицу, чтоб на народ поглядеть.
А вот, я вам доложу, тоска-то, как видишь,
что человек-от и честной и хороший, а
ни к
чему как
есть приступиться не может — все-то у него из рук валится.
Эта скачка очень полезна; она поддерживает во мне жизнь, как рюмка водки поддерживает жизнь в закоснелом пьянице. Посмотришь на него: и руки и ноги трясутся, словно весь он ртутью налит, а
выпил рюмку-другую — и пошел ходить как
ни в
чем не бывало. Точно таким образом и я: знаю,
что на мне лежит долг, и при одном этом слове чувствую себя всегда готовым и бодрым. Не из мелкой корысти, не из подлости действую я таким образом, а по крайнему разумению своих обязанностей, как человека и гражданина.
Признаюсь вам, мне
было тяжко бороться с совестью; с одной стороны представлялось мне,
что поджог тут обстоятельство совершенно постороннее,
что самое преступление, как оно
ни велико, содержит в себе столько наивных, столько симпатичных сторон; с другой стороны вопиял иной голос, — голос долга и службы, доказывавший мне,
что я, как следователь, не имею права рассуждать и тем менее соболезновать…
Вы можете, в настоящее время, много встретить людей одинакового со мною направления, но вряд ли встретите другого меня.
Есть много людей, убежденных, как и я,
что вне администрации в мире все хаос и анархия, но это большею частию или горлопаны, или эпикурейцы, или такие младенцы, которые приступиться
ни к
чему не могут и не умеют.
Ни один из них не возвысился до понятия о долге, как о чем-то серьезном, не терпящем суеты,
ни один не возмог умертвить свое я и принесть всего себя в жертву своим обязанностям.
Впрочем,
быть может, это казалось еще и потому,
что все мускулы этого лица
были до такой степени подвижны,
что оно
ни на секунду не оставалось в покойном состоянии.
Конечно, как воспоминание, это еще может иметь свою прелесть, но смею вас уверить,
что в настоящее время я не имею
ни малейшего желания, даже в течение одной минуты,
быть впроголодь…
Мы бросились друг другу в объятия; но тут я еще больше убедился,
что молодость моя прошла безвозвратно, потому
что, несмотря на радость свидания, я очень хорошо заметил,
что губы Лузгина
были покрыты чем-то жирным, щеки по местам лоснились, а в жидких бакенбардах запутались кусочки рубленой капусты. Нет сомнения,
что будь я помоложе, это
ни в каком случае не обратило бы моего внимания.
А если у меня его нет, так не подлец же я в самом деле, чтобы для меня из-за этого уж и места на свете не
было… нет, любезный друг, тут как
ни кинь, все клин! тут, брат, червяк такой
есть — вот
что!
— А впрочем, как бы то
ни было, а это достоверно,
что Лузгин Павлушка остался тем же,
чем был всегда, — продолжал он, — то
есть душевно… Ну, конечно, в других отношениях маленько,
быть может, и поотстали —
что делать! всякому своя линия на свете вышла…
И добро бы жару, горячности, любви не
было —
есть, братец,
есть все это! да так, верно, и суждено этому огню перегореть в груди, не высказавшись
ни в
чем…
Привычка ли обращаться преимущественно с явлениям мира действительного, сердечная ли сухость, следствии той же практичности, которая приковывает человека к факту и заставляет считать бреднями все то,
что ускользает от простого, чувственного осязания, — как бы то
ни было, но, во всяком случае, мне показалось
что я внезапно очутился в какой-то совершенно иной атмосфере, в которой не имел
ни малейшего желания оставаться долее.
— Да потому,
что вот задумали всех блох переловите… Сами согласитесь,
что ведь на это порошок такой нужен и
что с одними пальцами, как бы они
ни были прытки, тут не уедешь далеко… А ну, покажите-ка мне ваш порошок!
— А
что ни говорите, — продолжал он, — жизнь — отличная вещь, особливо если
есть человек, который тебя понимает, с кем можешь сказать слово по душе!
Был у нас сосед по квартире, некто Дремилов: этот, как
ни посмотришь, бывало, — все корпит за бумагой; спросишь его иногда:"
Что же вы, господин Дремилов, высидели?" — так он только покраснеет, да и бежит скорее опять за бумажку.
Как
ни говорите, а свобода все-таки лучшее достояние человека, и потому как бы
ни было велико преступление, совершенное им, но лишение, которое его сопровождает, так тяжело и противоестественно само по себе,
что и самый страшный злодей возбуждает чаше сожаление, коль скоро мы видим его в одежде и оковах арестанта.
Чувствуется,
что здесь конец всему,
что здесь не может
быть ни протеста,
ни борьбы,
что здесь царство агонии, но агонии молчаливой, без хрипения, без стонов…
Только и разговору у нас в этот раз
было. Хотел я подойти к ней поближе, да робостно: хотенье-то
есть, а силы нетутка. Однако, стало
быть, она заприметила,
что у меня сердце по ней измирает: на другой день и опять к колодцу пришла. Пришел и я. Известно, стою у сруба да молчу, даже
ни слова молвить не могу: так, словно все дыханье умерло, дрожу весь — и вся недолга. В этот раз она уж сама зачала.
— Конечно-с, мы с ним ездили на лодке, с хозяином-с; это я перед вашим высокоблагородием как перед богом-с… А только каким манером они утонули, этого
ни я,
ни товарищ мой объясниться не можем-с, почему
что как на это их собственное желание
было, или как они против меня озлобление имели, так, может, через эвто самое хотели меня под сумнение ввести, а я в эвтом деле не причастен.
— Об эвтим я вашему высокоблагородию доложить не в состоянии-с, а
что он точно от нас пошел домой в целости-с — на это
есть свидетели-с… Может
быть, они в дороге
что ни на
есть над собой сделали…
— Видел. Года два назад масло у них покупал, так всего туточка насмотрелся. На моих глазах это
было: облютела она на эту самую на Оринушку… Ну, точно, баба, она
ни в какую работу не подходящая, по той причине,
что убогая — раз, да и разумом бог изобидел — два, а все же християнский живот, не скотина же… Так она таскала-таскала ее за косы, инно жалость меня взяла.
Всего
было довольно: и зверя лесного, и рыбы всякой, и угодий —
ни в
чем нужды мы не видели.
К тому же и такая
была у меня мысль,
что перед смертью кажный человек сокровенным ведением просвещается; стало
быть, если б совесть его
была чем ни на
есть замарана, зачем же бы ему не примириться с ней перед смертью: там ведь не человеческий суд, а божий!
Конечно, сударь, и отец и дед мой, все
были люди семьянистые, женатые; стало
быть, нет тут греха. Да и бог сказал:"Не добро быти единому человеку". А все-таки какая-нибудь причина тому
есть,
что писание, коли порицает какую
ни на
есть вещь или установление или деяние, не сравнит их с мужем непотребным, а все с девкой жидовкой, с женой скверной. Да и Адам не сам собой в грехопадение впал, а все через Евву. Оно и выходит,
что баба всему будто на земле злу причина и корень.
А то и забыла,
что и дом, и все,
что в нем
ни было, все трудов отцовских дело.
Ну, и подлинно слушают, потому
что народ не рассуждает; ему только скажи,
что так, мол, при царе Горохе
было или там
что какой
ни на
есть папа Дармос
был, которого тело
было ввержено в реку Тивирь, и от этого в реке той вся рыба повымерла, — он и верит.
И еще доложу вам, сударь, такой, примерно, предмет,
что сколько вот я
ни бродил по свету, сколько
ни знавал «особников», а истинной, настоящей то
есть любви в них не видал.