Неточные совпадения
Что бы разум и сердце произвести
ни захотели, тебе оно, о! сочувственник мой, посвящено да
будет. Хотя мнения мои о многих вещах различествуют с твоими, но сердце твое бьет моему согласно — и ты мой друг.
Вообрази, мой друг, наше положение; все,
что я
ни скажу, все слабо
будет в отношении моего чувствия.
Но во
что бы то
ни стало, а устерсы
есть будет.
Но сколь
ни жестоки они
были, воображение,
что я
буду под стражею, столь ее тревожило,
что она только и твердила: — И я пойду с тобою.
Но не все думать о старине, не все думать о завтрашнем дне. Если беспрестанно
буду глядеть на небо, не смотря на то,
что под ногами, то скоро споткнусь и упаду в грязь… размышлял я. Как
ни тужи, а Новагорода по-прежнему не населишь.
Что бог даст вперед. Теперь пора ужинать. Пойду к Карпу Дементьичу.
Толико ненавидели они их,
что ни один не хотел миновать, чтобы не
быть участником в сем убийстве, как то они сами после призналися.
Ш. Как, матка? Сверх того,
что в нынешние времена не худо иметь хороший чин,
что меня называть
будут: ваше высокородие, а кто поглупее — ваше превосходительство; но будет-таки кто-нибудь, с кем в долгие зимние вечера можно хоть поиграть в бирюльки. А ныне сиди, сиди, все одна; да и того удовольствия не имею, когда чхну, чтоб кто говорил: здравствуй. А как муж
будет свой, то какой бы насморк
ни был, все слышать
буду: здравствуй, мой свет, здравствуй, моя душенька…
Но
ни в Греции,
ни в Риме, нигде примера не находим, чтобы избран
был судия мысли, чтобы кто дерзнул сказать: у меня просите дозволения, если уста ваши отверзать хотите на велеречие; у нас клеймится разум, науки и просвещение, и все,
что без нашего клейма явится в свет, объявляем заранее глупым, мерзким, негодным. Таковое постыдное изобретение предоставлено
было христианскому священству, и ценсура
была современна инквизиции.
Сказав таким образом о заблуждениях и о продерзостях людей наглых и злодеев, желая, елико нам возможно, пособием господним, о котором дело здесь, предупредить и наложить узду всем и каждому, церковным и светским нашей области подданным и вне пределов оныя торгующим, какого бы они звания и состояния
ни были, — сим каждому повелеваем, чтобы никакое сочинение, в какой бы науке, художестве или знании
ни было, с греческого, латинского или другого языка переводимо не
было на немецкий язык или уже переведенное, с переменою токмо заглавия или
чего другого, не
было раздаваемо или продаваемо явно или скрытно, прямо или посторонним образом, если до печатания или после печатания до издания в свет не
будет иметь отверстого дозволения на печатание или издание в свет от любезных нам светлейших и благородных докторов и магистров университетских, а именно: во граде нашем Майнце — от Иоганна Бертрама де Наумбурха в касающемся до богословии, от Александра Дидриха в законоучении, от Феодорика де Мешедя во врачебной науке, от Андрея Елера во словесности, избранных для сего в городе нашем Ерфурте докторов и магистров.
Кто ведает из трепещущих от плети, им грозящей,
что тот, во имя коего ему грозят, безгласным в придворной грамматике называется,
что ему
ни А…
ни О… во всю жизнь свою сказать не удалося [См. рукописную «Придворную грамматику» Фонвизина.];
что он одолжен, и сказать стыдно кому, своим возвышением;
что в душе своей он скареднейшее
есть существо;
что обман, вероломство, предательство, блуд, отравление, татьство, грабеж, убивство не больше ему стоят, как
выпить стакан воды;
что ланиты его никогда от стыда не краснели, разве от гнева или пощечины;
что он друг всякого придворного истопника и раб едва-едва при дворе нечто значащего.
Ну, думаю: уж коль меня так боится — плохо! и тут у меня даже ноги ослабели от страху у самого, что не пустит он меня в комнаты-то, или крикнет, али Марфа Игнатьевна прибежит, али
что ни есть выйдет, я уж не помню тогда, сам, должно быть, бледен пред ним стоял.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно
есть что-то такое,
что внушает робость. По крайней мере, я знаю,
что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой,
что лет уже по семи лежит в бочке,
что у меня сиделец не
будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в
чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины.
Что делать? и на Онуфрия несешь.
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб
ни детям его,
ни ему, мошеннику,
ни дядьям,
ни теткам его
ни в
чем никакого прибытку не
было!
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры:
чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с ними изъясняться: он по-русски
ни слова не знает.