Она, разумеется, озаботилась на дамской половине дома приготовить для Домны Осиповны, в особой отдельной комнате, постель, и когда
та пришла в эту комнату, Минодора не замедлила явиться к ней, чтобы помочь ей раздеться.
Неточные совпадения
— Нет-с, ошибаетесь!.. Совершенно ошибаетесь, — возразил он, едва
приходя в себя от трепки, которую задал ему его расходившийся катар. — Госпожа эта, напротив… когда он написал потом ко мне… О
те, черт поганый, уняться не может! — воскликнул Грохов, относя слова эти к начавшему снова бить его кашлю. — И когда я передал ему вашу записку… что вы там желаете получить от него лавки, капитала пятьдесят тысяч… Ну
те, дьявол, как мучит!.. — заключил Грохов, продолжая кашлять.
Умные старики
того времени
приходили в недоумение и почти в негодование.
Напрасно она, пока было светло, сидела у окна и беспрестанно взглядывала в маленькое зеркальце, приделанное с улицы к косяку и обращенное в
ту сторону, откуда Бегушев должен был
прийти или приехать, напрасно прислушивалась к малейшему шуму в передней, в ожидании услышать его голос, — надежды ее не исполнялись.
— Совершенно одно и
то же; и как вы не понимаете, что все, что поглощается нами в течение времени, в течение этого же времени и растрачивается! Я убежден, что ваше остроумное исчисление
пришло только сию минуту вам в голову, так что вы не успели хорошенько обдумать, как оно неосновательно…
Тюменеву
пришло в голову, что не открылась ли m-me Мерова Домне Осиповне в
том, что он очень ей понравился.
Олухов между
тем, выспавшись, почувствовал робость в отношении жены, очень хорошо сознавая, что без ее участия в делах ему одному ничего не сделать.
Придя к ней вечером, как только с ней кончилась истерика и она, совершенно еще ослабевшая, лежала в постели, он стал просить у ней прощения. На это ему Домна Осиповна сказала...
Шампанское подали, которое оказалось не frappe a la glace и очень плоховатого качества; но как бы
то ни было, выпив его стакана два, генерал решительно
пришел в умиленное состояние.
— Они с месяц еще
тому назад заезжали и приказывали, чтобы когда вы приедете,
прислать им сказать.
Перед балом в Дворянском собрании Бегушев был в сильном волнении. «Ну, как Домна Осиповна не будет?» — задавал он себе вопрос и почти в ужас
приходил от этой мысли. Одеваться на бал Бегушев начал часов с семи, и нельзя умолчать, что к туалету своему приложил сильное и давно им оставленное старание: он надел превосходное парижское белье, лондонский фрак и даже слегка надушился какими-то тончайшими духами. Графу Хвостикову Бегушев объявил, чтобы
тот непременно был готов к половине девятого.
Когда Бегушев
пришел в столовую,
то Домна Осиповна, Янсутский, доктор Перехватов, а вместе с ними и Офонькин сидели уже за отдельным небольшим столом.
— Для
того, — закричал уже Долгов, — что это историческое призвание ее!..
Пришло время резко определяющих себя народностей: славяне, германцы, романские племена, англосаксы. Это выдумал Наполеон III и предугадал.
Она сообразила, что ей лучше всего отыскать
того господина, который первый к ней
приходил и которого она, сколько ей помнилось, видела раз выходящим из одного большого дома на дворе, где он, вероятно, и жил. Жидовка решилась отправиться в этот дом.
Ординатор
пришел. По его скромной и умной физиономии Бегушев заключил, что он не шарлатан. Ординатор действительно был не шарлатан, а вымятый и опытный больничный врач, и между
тем, несмотря на двадцатипятилетнюю службу, его не сделали старшим врачом — за
то только, что он не имел
той холопской представительности, которой награжден был от природы Перехватов.
— Если вы приехали ко мне из боязни за ваше существование,
то вот вам мое слово: я буду ездить к вам и наблюдать, чтобы чего не случилось с вами, — проговорил Бегушев, у которого явилась снова мысль
прийти на помощь к этой разбитой женщине.
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И
те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А в дом войдем, так из дому // Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка // С краюхою, с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, // Не мнется и не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
— Ну, полно, брат, экой скрытный человек! Я, признаюсь, к тебе с
тем пришел: изволь, я готов тебе помогать. Так и быть: подержу венец тебе, коляска и переменные лошади будут мои, только с уговором: ты должен мне дать три тысячи взаймы. Нужны, брат, хоть зарежь!
Неточные совпадения
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а
то, признаюсь, я уж думал, что вы
пришли с
тем, чтобы меня… (Добчинскому.)Садитесь.
Приготовь поскорее комнату для важного гостя,
ту, что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы
прислал самого лучшего, а не
то я перерою весь его погреб.
Этак ударит по плечу: «
Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с
тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.
Хлестаков. Я, знаете, в дороге издержался:
то да се… Впрочем, я вам из деревни сейчас их
пришлю.
Случается, к недужному //
Придешь: не умирающий, // Страшна семья крестьянская // В
тот час, как ей приходится // Кормильца потерять!