Неточные совпадения
— Еще бы не правда!.. — воскликнула дама. — Вчера
была ее горничная Маша у нас. Она сестра моей Кати и все
рассказывала, что господин этот каждый вечер бывает у Домны Осиповны, и только та очень удивляется: «Что это, говорит, Маша, гость этот так часто бывает у меня, а никогда тебе ничего не подарит?»
—
Есть!..
Есть!.. — воскликнул Бегушев. —
Рассказывают даже, что немцы в Москве, более прозорливые, нарочно принимают православие, чтобы только угодить Якиманке и на благосклонности оной сотворить себе честь и благостыню, — и созидают оное, созидают! — повторил он несколько раз.
— В таком случае извольте мне поручить ваши дела и
расскажите, в чем они состоят; я
буду с Хмуриным разговаривать за вас.
Прямее всего
было бы
рассказать ему, как дело
есть!..
— Как я вам благодарен, — начал Олухов первый, — жена
рассказывала мне, что за границей вы
были так добры к ней, приняли такое в ней участие, когда она
была больна…
— Решительно ничего. На практике устал! — поспешил он ей ответить и потом, как бы не утерпев, вслед же за тем продолжал: — Москва — это удивительная сплетница: поутру я навещал одного моего больного биржевика, который с ужасом мне
рассказал, что на бирже распространилась паника, может
быть, совершенно ложная, а он между тем на волос от удара… Вот и лечи этих биржевиков!..
— Граф Хвостиков приезжал ко мне… Он в отчаянии и
рассказывает про Янсутского такие вещи, что поверить трудно: конечно, Янсутский потерял много состояния в делах у Хмурина, но не разорился же совершенно, а между тем он до такой степени стал мало выдавать Лизе денег, что у нее каких-нибудь шести целковых не
было, чтобы купить себе ботинки… Кормил ее бог знает какой дрянью… Она не выдержала наконец, переехала от него и
будет существовать в номерах…
Вечером Бегушев поехал к Домне Осиповне, чтобы похвалить ее за проницательность. Он целые три дня не
был у ней. Последнее время они заметно реже видались. Домну Осиповну Бегушев застал дома и, так как
были сумерки, то сначала и не заметил, что она сидела непричесанная, неодетая и вообще сама на себя не походила. Усевшись, Бегушев не замедлил
рассказать ей содержание письма Тюменева. Домна Осиповна слегка улыбнулась.
— Ну, cher cousin, согласитесь, что это
было бы очень щекотливо для моего самолюбия; кроме того, оказалось бы, вероятно, и бесполезно… мне вскоре потом
рассказали…
Рассказали, что madame Мерова, дочь графа Хвостикова, которую, может
быть, вы видали?..
Когда начался суд по делу Хмурина, граф, выпросив позволение у Тюменева переехать в город на его квартиру, являлся на каждое заседание, а потом забегал к Бегушеву в гостиницу и питался у него. По самой пустоте своей, Хвостиков не
был злой человек, но и он в неистовство приходил,
рассказывая Бегушеву, как Янсутский и Офонькин вывертывались у следователя на судебном следствии.
Обед хоть и
был очень хороший и с достаточным количеством вина, однако не развеселил ни Тюменева, ни Бегушева, и только граф Хвостиков, выпивший стаканов шесть шампанского, принялся врать на чем свет стоит: он
рассказывал, что отец его, то
есть гувернер-француз, по боковой линии происходил от Бурбонов и что поэтому у него в гербе белая лилия — вместо черной собаки, рисуемой обыкновенно в гербе графов Хвостиковых.
Генерал поставлен
был в отчаянное положение: он, как справедливо говорил Бегушев, нигде не встречался с спиритизмом; но, возвратясь в Россию и желая угодить жене,
рассказал ей все, что пробегал в газетах о спиритических опытах, и, разумеется, только то, что говорилось в пользу их.
— Я недавно у них
была, —
рассказывала она, — и Аделаида Ивановна сами мне говорили, что они в хозяйстве своем очень расстроились: запашку, какая у них
была, — мужики не слушаются, не запахивают; дом тоже очень ветх… боятся, чтобы пол или потолок не провалился.
Граф приехал сильно пьяный. Бегушев все-таки велел его позвать к себе и стал расспрашивать. Граф и
рассказать хорошенько не мог: болтал, что похороны
были великолепные, что полиция палками разгоняла народ, — такое множество набралось, — и что все это, по его соображению,
были раскольники.
— Нет, вы
расскажите! — посоветовал ему граф Хвостиков. — Александру Ивановичу интересно
будет узнать,
есть ли у нас возможность заниматься чем-нибудь, исключая свободных профессий!
—
Рассказать очень просто, — продолжал Долгов. — Служил я усердно, честно; но вдруг устроилась против меня целая интрига и комплот! (Неумелость свою Долгов имел привычку объяснять всегда какими-то тайными махинациями, против него устраиваемыми.)
Был у меня письмоводитель, очень умный, дельный, которого я любил, холил; но они сумели его вооружить против меня.
— Он, говорят, все спит теперь, — сказала насмешливо Домна Осиповна: ей на днях
рассказал муж, что Бегушев только и делает, что
ест,
пьет и спит.
Она увела его в гостиную и снова начала ему
рассказывать свое дело; но в словах ее очень мало
было связного, а затем она принялась ему показывать множество бумаг, определяющих ее права.
— Какой же он
будет?
Расскажите мне! — пристала к нему Татьяна Васильевна.
— Где вы
были, как нам
рассказывали.
Затем… затем я, конечно, не мог, при маме, коснуться до главного пункта, то есть до встречи с нею и всего прочего, а главное, до ее вчерашнего письма к нему, и о нравственном «воскресении» его после письма; а это-то и было главным, так что все его вчерашние чувства, которыми я думал так обрадовать маму, естественно, остались непонятными, хотя, конечно, не по моей вине, потому что я все, что можно
было рассказать, рассказал прекрасно.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше
рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Случилось дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка // При стаде
был один. // «Сижу я, — так
рассказывал // Сынок мой, — на пригорочке, // Откуда ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился я за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… // Я бегать молодец, // Да где бы окаянную // Нагнать, кабы не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым следом, матушка. // За нею я гнался!
Правдин. Каким же образом? Происшествии с человеком ваших качеств никому равнодушны
быть не могут. Вы меня крайне одолжите, если
расскажете…
— Много у нас всякого шуму
было! —
рассказывали старожилы, — и через солдат секли, и запросто секли… Многие даже в Сибирь через это самое дело ушли!
Рассказывали, например, что однажды кто-то застал его спящим на диване, причем будто бы тело его
было кругом обставлено мышеловками.