Неточные совпадения
В ответ на это Марфин пожал плечами и сделал из
лица мину, как бы говорившую: «Но где ж их взять, когда
других и нет?»
— Они хорошо и сделали, что не заставляли меня! — произнес, гордо подняв свое
лицо, Марфин. — Я действую не из собственных неудовольствий и выгод! Меня на волос чиновники не затрогивали, а когда бы затронули, так я и не стал бы так поступать, памятуя слова великой молитвы: «Остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим», но я всюду видел, слышал, как они поступают с
другими, а потому пусть уж не посетуют!
— Главные противоречия, — начал он неторопливо и потирая свои руки, — это в отношении губернатора… Одни утверждают, что он чистый вампир, вытянувший из губернии всю кровь, чего я, к удивлению моему, по делам совершенно не вижу… Кроме того,
другие лица, не принадлежащие к партии губернского предводителя, мне говорят совершенно противное…
— Не лучше ли, — начал он с глубокомысленным выражением в
лице, и видимо, придумав совершенно
другой способ, — не лучше ли, чем строить козни, написать этому старому дураку строго-моральное письмо, в котором напомнить ему об его обязанностях христианина и гражданина?
Несмотря на то, что Петр Григорьич почти каждодневно играл в банк или
другие азартные игры, но никто еще и никогда не заметил на черномазом
лице его, выигрывает он или проигрывает.
В то самое крещение, с которого я начал мой рассказ, далеко-далеко, более чем на тысячеверстном расстоянии от описываемой мною местности, в маленьком уездном городишке, случилось такого рода происшествие: поутру перед волоковым окном мещанского домика стояло двое нищих, — один старик и, по-видимому, слепой, а
другой — его вожак — молодой, с
лицом, залепленным в нескольких местах пластырями.
Преданные
лица, в свою очередь, выслушивали его: одни с удивлением,
другие с невеселыми
лицами, а третьи даже как бы и со страхом.
В догматике ее рассказывается, что бог Саваоф, видя, что христианство пало на земле от пришествия некоего антихриста из монашеского чина, разумея, без сомнения, под этим антихристом патриарха Никона […патриарх Никон — в миру Никита Минов (1605—1681), выдающийся русский религиозный деятель.], сошел сам на землю в
лице крестьянина Костромской губернии, Юрьевецкого уезда, Данилы [Данила Филиппов (ум. в 1700 г.) — основатель хлыстовской секты.], или, как
другие говорят, Капитона Филипповича; а между тем в Нижегородской губернии, сколько мне помнится, у двух столетних крестьянских супругов Сусловых родился ребенок-мальчик, которого ни поп и никто из крестьян крестить и воспринять от купели не пожелали…
— Прежде всех, конечно, к князю Александру Николаевичу, а потом и к
другим лицам, к коим вы найдете нужным.
— Пока достаточно написать одному князю, — перебил Крапчика Егор Егорыч, — и, смотря, что он вам скажет, можно будет отнестись и к
другим лицам.
— Жизнь людей, нравственно связанных между собою, похожа на концентрические круги, у которых один центр, и вот в известный момент два
лица помещались в самом центре материального и психического сближения; потом они переходят каждый по своему отдельному радиусу в один, в
другой концентрик: таким образом все удаляются
друг от
друга; но связь существенная у них, заметьте, не прервана: они могут еще сообщаться посредством радиусов и, взаимно действуя, даже умерщвлять один
другого, и не выстрелом в портрет, а скорей глубоким помыслом, могущественным движением воли в желаемом направлении.
— О, нет, нисколько! — успокоила его Миропа Дмитриевна. — У них, слава богу, идет все спокойно, как только может быть спокойно в их положении, но я к вам приехала от совершенно
другого лица и приехала с покорнейшей просьбой.
— Впрочем, бог с ними, со всеми этими господами, — начал он, — мне еще лично вас нужно повыпытать; скажите мне, как врачу и
другу, успокоились ли вы совершенно по случаю вашей душевной потери в
лице Людмилы?
— Объяснил-с, и губернатору новому и многим
другим лицам; все весьма соболезнуют об вас, — проговорил управляющий.
«Мартын Степаныч; теперь уже возвратившийся ко мне в город, — объяснял в своем письме Артасьев, — питает некоторую надежду уехать в Петербург, и дай бог, чтобы это случилось, а то положение сего кроткого старца посреди нас печально: в целом городе один только я приютил его;
другие же
лица бежали от него, как от зачумленного, и почти вслух восклицали: «он сосланный, сосланный!..», — и никто не спросил себя, за что же именно претерпевает наказание свое Мартын Степаныч?
— Нет, не может, — сознался тот с печальным выражением в
лице, — и по многим причинам, из коих две главные: одна — его совесть, а
другая — его супруга, которая не пожелает этого сближения!
— Ах, тут никакой нет доброты, тут
другое! — воскликнула Миропа Дмитриевна, вспыхнув при этом в
лице.
По случаю ходивших по городу бесспорных слухов об его отношениях к m-me Ченцовой, завись его дело от какого-нибудь
другого начальствующего
лица, а не от Ивана Петровича Артасьева, Тулузов вряд ли бы что-нибудь успел.
Собственно на любви к детям и была основана дружба двух этих старых холостяков; весь остальной день они сообща обдумывали, как оформить затеянное Тулузовым дело, потом сочиняли и переписывали долженствующее быть посланным донесение в Петербург, в котором главным образом ходатайствовалось, чтобы господин Тулузов был награжден владимирским крестом, с пояснением, что если он не получит столь желаемой им награды, то это может отвратить как его, так и
других лиц от дальнейших пожертвований; но когда правительство явит от себя столь щедрую милость, то приношения на этот предмет потекут к нему со всех концов России.
Воздух мало оживил Сусанну Николаевну; галлюцинация с ней продолжалась: в полумраке кипящей вьюги она все-таки видела сопровождавших ее крылатых существ, а там вдали, на западе, слабо мерцали огненные
лица, исчезающие одно за
другим.
— То
другое дело!..
Другое! — перебил свою супругу доктор. — То находилось в области гаданий и неизвестности, что всегда поражает людей с фантазией, каков Егор Егорыч, больше, чем встреча прямо
лицом к
лицу с совершившимся горем и несчастием.
Войдя в двери парадного крыльца, которые, как водится, были не заперты, наши гости увидали, что за длинным столом в зале завтракало все семейство хозяина, то есть его жена, бывшая цыганка, сохранившая, несмотря на свои сорок пять лет, здоровый и красивый вид, штуки четыре детей, из которых одни были черномазенькие и с курчавыми волосами, а
другие более белокурые, и около них восседали их гувернантки — француженка с длинным носом и немка с скверным цветом
лица.
— Закон у нас не милует никого, и, чтобы избежать его, мне надобно во что бы то ни стало доказать, что я Тулузов, не убитый, конечно, но
другой, и это можно сделать только, если я представлю свидетелей, которые под присягой покажут, что они в том городе, который я им скажу, знали моего отца, мать и даже меня в молодости… Согласны будут показать это приисканные тобою
лица?
— Не замедлю-с, — повторил Тулузов и действительно не замедлил: через два же дня он лично привез объяснение частному приставу, а вместе с этим Савелий Власьев привел и приисканных им трех свидетелей, которые действительно оказались все людьми пожилыми и по платью своему имели довольно приличный вид, но физиономии у всех были весьма странные: старейший из них, видимо, бывший чиновник, так как на груди его красовалась пряжка за тридцатипятилетнюю беспорочную службу, отличался необыкновенно загорелым, сморщенным и лупившимся
лицом; происходило это, вероятно, оттого, что он целые дни стоял у Иверских ворот в ожидании клиентов, с которыми и проделывал маленькие делишки;
другой, более молодой и, вероятно, очень опытный в даче всякого рода свидетельских показаний, держал себя с некоторым апломбом; но жалчее обоих своих товарищей был по своей наружности отставной поручик.
И когда, после такого допроса, все призванные к делу
лица, со включением Савелия, ушли из камеры, то пристав и Тулузов смотрели
друг на
друга как бы с некоторою нежностью.
На этом месте беседы в кофейную вошли два новые посетителя, это — начинавший уже тогда приобретать себе громкую известность Пров Михайлыч Садовский, который с наклоненною немного набок головой и с некоторой скукою в выражении
лица вошел неторопливой походкой; за ним следовал
другой господин, худой, в подержанном фраке, и очень напоминающий своей фигурой Дон-Кихота. При появлении этих
лиц выразилось общее удовольствие; кто кричал: «Милый наш Проша!»,
другой: «Голубчик, Пров Михайлыч, садись, кушай!»
Егор Егорыч выразил на
лице своем недоумение: ни о каком Калмыке он не слыхал и подозревал в этом случае
другое лицо, а именно — общего врага всей их родни Тулузова, который действительно по неудержимой, злой натуре своей, желая отомстить Марфину, обделал через того же члена Управы, французишку, что дело Лябьева, спустя три дня после решения, было приведено в исполнение.
Когда они вышли от министра, то прежде всего, точно вырвавшись из какого-нибудь душного места, постарались вздохнуть поглубже чистым воздухом, и Егор Егорыч хотел было потом свезти доктора еще к
другому важному
лицу — Сергею Степанычу, но старый бурсак уперся против этого руками и ногами.
Это они говорили, уже переходя из столовой в гостиную, в которой стоял самый покойный и манящий к себе турецкий диван, на каковой хозяйка и гость опустились, или, точнее сказать, полуприлегли, и камер-юнкер обнял было тучный стан Екатерины Петровны, чтобы приблизить к себе ее набеленное
лицо и напечатлеть на нем поцелуй, но Екатерина Петровна, услыхав в это мгновение какой-то шум в зале, поспешила отстраниться от своего собеседника и даже пересесть на
другой диван, а камер-юнкер, думая, что это сам Тулузов идет, побледнел и в струнку вытянулся на диване; но вошел пока еще только лакей и доложил Екатерине Петровне, что какой-то молодой господин по фамилии Углаков желает ее видеть.
Аггей Никитич подошел к аптекарю и едва только выговорил: «А позвольте вас спросить…», как из дверей в промежутке между шкафами, из коих на одном было написано narcotica [наркотическое (лат.).], а на
другом — heroica [возбуждающее (лат.).], появилась молодая женщина, нельзя сказать, чтобы очень красивая
лицом, но зато необыкновенно стройная, с чрезвычайно ловкими и грациозными манерами, и одетая совершенно по-домашнему.
После отказа ее Аггей Никитич на первых порах подумал было адресовать свое приглашение к какой-либо из
других дам, но оказалось, что все это были или очень молодые девицы, нескладно одетые в розовые платьица, или толстые, с красными
лицами барыни, тяжело дышавшие от туго стянутых корсетов.
Сусанна Николаевна с жадным вниманием начала оглядывать все общество, и немцы поразили ее прежде всего какой-то однообразною молодцеватостью; кроме того, на всех почти
лицах, молодых и пожилых, виднелись заметные рубцы, из коих иные были совсем зажившие,
другие красноватые, а некоторые даже залепленные еще пластырями.
— Нет, потому что лоб, глаза, а также грудь и желудок защищены, и по большей части они исцарапают
друг другу лица, хотя бывают и смертельные случаи.