Неточные совпадения
— Главные противоречия, — начал он неторопливо и потирая свои руки, — это в отношении губернатора… Одни утверждают, что он чистый вампир, вытянувший из губернии всю кровь, чего я, к удивлению моему, по
делам совершенно не вижу… Кроме того, другие
лица, не принадлежащие к партии губернского предводителя, мне говорят совершенно противное…
— Я-с человек частный… ничтожество!.. — заговорил он прерывчатым голосом. — Не мое, может быть,
дело судить действия правительственных
лиц; но я раз стал обвинителем и докончу это… Если справедливы неприятные слухи, которые дошли до меня при приезде моем сюда, я опять поеду в Петербург и опять буду кричать.
От последней мысли своей губернский предводитель даже в
лице расцвел, но Марфин продолжал хмуриться и сердиться.
Дело в том, что вся эта предлагаемая Крапчиком система выжидания и подглядывания за сенатором претила Марфину, и не столько по исповедуемой им религии масонства, в которой он знал, что подобные приемы допускались, сколько по врожденным ему нравственным инстинктам: Егор Егорыч любил действовать лишь прямо и открыто.
Миропа Дмитриевна совершенно справедливо говорила, что на
лицах Людмилы и адмиральши проглядывала печаль. В тот именно
день, как за ними подсматривала Зудченко, у них произошел такого рода разговор...
— Да, на
днях, — отвечал вновь испеченный майор, садясь и по возможности равнодушным тоном, хотя в
лице и во всей его фигуре просвечивало удовольствие от полученного повышения.
— Это им обоим нисколько не помешает козни строить… Я вам никогда не рассказывал, что эти
лица со мною при покойном императоре Александре сделали… перед тем как мне оставить министерство духовных
дел? […оставить министерство духовных
дел… — А.Н.Голицын оставил министерство народного просвещения, одно время объединенное с министерством духовных
дел, в 1824 году.]
Глаза gnadige Frau при этом горели, мускулы в
лице подергивало; несомненно, что она в эти минуты устраивала одно из самых серьезных
дел, какое когда-либо предпринимала в жизни.
Устроив это, Тулузов разослал именитым
лицам города пригласительные билеты о том, чтобы они посетили панихиды по Петре Григорьиче, а равно и долженствующее через
день последовать погребение его.
По случаю ходивших по городу бесспорных слухов об его отношениях к m-me Ченцовой, завись его
дело от какого-нибудь другого начальствующего
лица, а не от Ивана Петровича Артасьева, Тулузов вряд ли бы что-нибудь успел.
Собственно на любви к детям и была основана дружба двух этих старых холостяков; весь остальной
день они сообща обдумывали, как оформить затеянное Тулузовым
дело, потом сочиняли и переписывали долженствующее быть посланным донесение в Петербург, в котором главным образом ходатайствовалось, чтобы господин Тулузов был награжден владимирским крестом, с пояснением, что если он не получит столь желаемой им награды, то это может отвратить как его, так и других
лиц от дальнейших пожертвований; но когда правительство явит от себя столь щедрую милость, то приношения на этот предмет потекут к нему со всех концов России.
Впрочем, целоваться со всеми было страстью этого добряка: он целовался при всяком удобном случае с подчиненными ему гимназистами, целовался со всеми своими знакомыми и даже с
лицами, видавшимися с ним по
делам службы.
Так
дело шло до начала двадцатых годов, с наступлением которых, как я уже сказал и прежде, над масонством стали разражаться удар за ударом, из числа которых один упал и на голову отца Василия, как самого выдающегося масона из духовных
лиц: из богатого московского прихода он был переведен в сельскую церковь.
— То другое
дело!.. Другое! — перебил свою супругу доктор. — То находилось в области гаданий и неизвестности, что всегда поражает людей с фантазией, каков Егор Егорыч, больше, чем встреча прямо
лицом к
лицу с совершившимся горем и несчастием.
— Если вам угодно так думать о себе, то это ваше
дело, но я вовсе не имею такого дурного мнения о своей собственной голове! — возражал, вспыхивая в
лице, губернский предводитель.
— Его не осудят, поверьте мне! — воскликнула Екатерина Петровна. — Он меня послал к вам за тем только, чтобы попросить вас не вмешиваться в это
дело и не вредить ему вашим влиянием на многих
лиц.
— Не замедлю-с, — повторил Тулузов и действительно не замедлил: через два же
дня он лично привез объяснение частному приставу, а вместе с этим Савелий Власьев привел и приисканных им трех свидетелей, которые действительно оказались все людьми пожилыми и по платью своему имели довольно приличный вид, но физиономии у всех были весьма странные: старейший из них, видимо, бывший чиновник, так как на груди его красовалась пряжка за тридцатипятилетнюю беспорочную службу, отличался необыкновенно загорелым, сморщенным и лупившимся
лицом; происходило это, вероятно, оттого, что он целые
дни стоял у Иверских ворот в ожидании клиентов, с которыми и проделывал маленькие делишки; другой, более молодой и, вероятно, очень опытный в даче всякого рода свидетельских показаний, держал себя с некоторым апломбом; но жалчее обоих своих товарищей был по своей наружности отставной поручик.
Здесь я должен заметить, что бессознательное беспокойство Егора Егорыча о грядущей судьбе Сусанны Николаевны оказалось в настоящие минуты почти справедливым.
Дело в том, что, когда Егор Егорыч уехал к Пилецкому, Сусанна Николаевна, оставшись одна дома, была совершенно покойна, потому что Углаков был у них поутру и она очень хорошо знала, что по два раза он не ездит к ним; но тот вдруг как бы из-под земли вырос перед ней. Сусанна Николаевна удивилась, смутилась и явно выразила в
лице своем неудовольствие.
— Как
лицу опытному в таких
делах, — не переставал язвить частного пристава Максинька.
Под конец, впрочем, беседа была несколько омрачена печальным известием, которое принес вновь прибывший господин, с
лицом отчасти польского характера, в усах, и как бы похожий на отставного военного, но на самом
деле это был один из первоклассных русских музыкальных талантов.
Егор Егорыч выразил на
лице своем недоумение: ни о каком Калмыке он не слыхал и подозревал в этом случае другое
лицо, а именно — общего врага всей их родни Тулузова, который действительно по неудержимой, злой натуре своей, желая отомстить Марфину, обделал через того же члена Управы, французишку, что
дело Лябьева, спустя три
дня после решения, было приведено в исполнение.
Сам он только что перед тем побрился, и
лицо его, посыпанное пудрой, цвело удовольствием по той причине, что накануне им было получено письмо от жены, которая уведомляла его, что их бесценный Пьер начинает окончательно поправляться и что через несколько
дней, вероятно, выедет прокатиться.
Он, еще ехав в Петербург, все обдумывал и соображал, как ему действовать в предпринятых им на себя
делах, и рассчитал, что беспокоить и вызывать на что-либо князя Александра Николаича было бы бесполезно, ибо Егор Егорыч, по переписке с некоторыми
лицами, знал, что князь окончательно страдал глазами.
— Может быть, она в самом
деле к родителям уезжала? — спросил Аггей Никитич, вспыхнув немного в
лице.
Когда вскоре за тем пани Вибель вышла, наконец, из задних комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально на нее смотрел, причем открыл в ее
лице заметные следы пережитых страданий, а в то же время у него все более и более созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма к Егору Егорычу, написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что в письме этом ему придется много лгать и скрывать; но могущественная властительница людей — любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич в продолжение двух
дней, следовавших за собранием, сочинил и отправил Марфину послание, в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя на пути к масонству, он, к великому счастию своему, узнал, что в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
Могучая волна времени гнала
дни за
днями, а вместе изменяла и отношения между
лицами, которых я представил вниманию читателя в предыдущих трех главах. Прежде всего надобно пояснить, что Аггей Никитич закончил следствие о Тулузове и представил его в уездный суд, о чем, передавая Миропе Дмитриевне, он сказал...
В настоящее время она предполагала развить это
дело на более серьезную и широкую руку, и сначала оно у нее пошло очень недурно: во-первых, Миропа Дмитриевна недополучила с
лица, купившего у нее дом, двух тысяч рублей и оставила ему эту сумму за двадцать процентов в год под закладную на самый дом, и невдолге после того ей открылась весьма крупная и выгодная операция, которой предшествовала маленькая сцена в кофейной Печкина, каковую мне необходимо для ясности рассказа описать.
— Господин?.. — произнесла с удивленным
лицом gnadige Frau. — Но который тоже нравится и Сусанне Николаевне? — присовокупила она, смекнув, в чем
дело.