Неточные совпадения
— На-ка вот тебе, — сказал он, подавая его Паше: — тут
есть три-четыре рыжичка; если тебе захочется полакомиться, — книжку какую-нибудь купить,
в театр сходить, — ты загляни
в эту шапочку, к тебе и выскочит оттуда штучка, на которую ты можешь все это приобресть.
— Я сам
театр очень люблю, — отвечал Плавин; волнение и
в нем
было заметно сильное.
Павел
был как бы
в тумане: весь этот
театр, со всей обстановкой, и все испытанные там удовольствия показались ему какими-то необыкновенными, не воздушными, не на земле (а как и
было на самом деле — под землею) существующими — каким-то пиром гномов, одуряющим, не дающим свободно дышать, но тем не менее очаровательным и обольстительным!
—
Театр? — повторил тот. — Да гляче бы; только чтобы генеральша не рассердилась… —
В тоне голоса его
была слышна борьба: ему и хотелось очень барчиков потешить, и барыни он боялся, чтобы она не разгневалась на него за залу.
Театр, может
быть, потому и удовлетворяет вкусам всех, что соединяет
в себе что-то очень большое с чем-то маленьким, игрушечным.
Надобно
было подговорить некоего Разумова, бывшего гимназиста и теперь уже служившего
в казенной палате, мальчишку очень бойкого, неглупого, но
в корень развращенного, так что и женщин-то играть он брался не по любви к
театру, а скорей из какого-то нахальства, чтобы иметь, возможность побесстыдничать и сделать несколько неблагопристойных движений.
Публика начала сбираться почти не позже актеров, и первая приехала одна дама с мужем, у которой, когда ее сыновья жили еще при ней, тоже
был в доме
театр; на этом основании она, званая и незваная, обыкновенно ездила на все домашние спектакли и всем говорила: «У нас самих это
было — Петя и Миша (ее сыновья) сколько раз это делали!» Про мужа ее, служившего контролером
в той же казенной палате, где и Разумов, можно
было сказать только одно, что он целый день
пил и никогда не
был пьян, за каковое свойство, вместо настоящего имени: «Гаврило Никанорыч», он
был называем: «Гаврило Насосыч».
Громадное самолюбие этого юноши до того
было уязвлено неудачею на
театре, что он
был почти не
в состоянии видеть Павла, как соперника своего на драматическом поприще; зато сей последний, нельзя сказать, чтобы не стал
в себе воображать будущего великого актера.
— Так что же вы говорите, я после этого уж и не понимаю! А знаете ли вы то, что
в Демидовском студенты имеют единственное развлечение для себя — ходить
в Семеновский трактир и
пить там? Большая разница Москва-с, где — превосходный
театр, разнообразное общество, множество библиотек, так что, помимо ученья, самая жизнь
будет развивать меня, а потому стеснять вам
в этом случае волю мою и лишать меня, может
быть, счастья всей моей будущей жизни — безбожно и жестоко с вашей стороны!
— Еще как!.. Мне mademoiselle Травайль, какая-нибудь фигурантка, двадцать тысяч стоила… Maman так этим огорчена
была и сердилась на меня; но я, по крайней мере, люблю
театр, а Утвинов почти никогда не бывал
в театре; он и с madame Сомо познакомился
в одном салоне.
— Вот это и я всегда говорю! — подхватил вдруг полковник, желавший на что бы нибудь свести разговор с
театра или с этого благованья, как называл он сие не любимое им искусство. — Александра Ивановича хоть
в серый армяк наряди, а все
будет видно, что барин!
— Вам замужество, я полагаю, — начал Павел (у него
в голове все-таки
было свое), — не может помешать сыграть на
театре; вы сыграете, а потом выйдете замуж.
—
В таком случае, вы
будете играть няньку, — сказал Павел, думавший, что m-me Фатеева,
в самом деле,
будет играть
в театре.
Чтобы кататься по Москве к Печкину,
в театр,
в клубы, Вихров нанял помесячно от Тверских ворот лихача, извозчика Якова, ездившего на чистокровных рысаках; наконец, Павлу захотелось съездить куда-нибудь и
в семейный дом; но к кому же? Эйсмонды
были единственные
в этом роде его знакомые. Мари тоже очень разбогатела: к ней перешло все состояние Еспера Иваныча и почти все имение княгини. Муж ее
был уже генерал, и они
в настоящее время жили
в Парке, на красивой даче.
Скопин-Шуйский» впервые
была поставлена
в 1835 году
в Александринском (ныне имени А.С.Пушкина)
театре Кергель неточно цитирует слова Ляпунова, обращенные к шведскому воеводе Делагарди:] тоже растет не по дням, а по часам!..
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные спектакли — не для того, чтобы играть что-нибудь на этих спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся
театра, но она любила только наряжаться для
театра в костюмы театральные и, может
быть, делала это даже не без цели, потому что
в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
«У меня появилось еще новое занятие: здесь затевается
театр, и я
буду участвовать
в нем; ну, не живучий ли я и не резвый ли котенок после того: всякий вздор меня увлекает!»
Покуда он потом сел на извозчика и ехал к m-me Пиколовой, мысль об
театре все больше и больше
в нем росла. «Играть
будут, вероятно,
в настоящем
театре, — думал он, — и, следовательно, можно
будет сыграть большую пьесу. Предложу им «Гамлета»!» — Возраст Ромео для него уже прошел, настала более рефлексивная пора — пора Гамлетов.
Все эти насмешки и глумления доходили, разумеется, и до Вихрова, и он
в душе страдал от них, но, по наружности, сохранял совершенно спокойный вид и, нечего греха таить, бесконечно утешался мыслью, что он, наконец,
будет играть
в настоящем
театре, выйдет из настоящим образом устроенных декораций, и суфлер
будет сидеть
в будке перед ним, а не сбоку станет суфлировать из-за декораций.
Едучи
в театр, Вихров вспомнил, что у него
в этом городе еще
есть приятель — Кергель, а потому, войдя
в губернаторскую ложу, где застал Абреева и его супругу, он первое же слово спросил его...
На сцене между тем, по случаю приезда петербургского артиста, давали пьесу «Свои люди сочтемся!» [«Свои люди — сочтемся!» — комедия А.Н.Островского;
была запрещена цензурой; впервые поставлена на сцене Александринского
театра в Петербурге
в 1861 году.].
Бездарнее и отвратительнее сыграть эту роль
было невозможно, хотя артист и старался говорить некоторые характерные фразы громко, держал известным образом по-купечески большой палец на руке, ударял себя при патетических восклицаниях
в грудь и прикладывал
в чувствительных местах руку к виску; но все это выходило только кривляканьем, и кривляканьем самой грубой и неподвижной натуры, так что артист, видимо, родился таскать кули с мукою, но никак уж не на
театре играть.
Вихров очень хорошо видел
в этом направлении, что скоро и очень скоро
театр сделается одною пустою и даже не совсем веселою забавой и совершенно перестанет
быть тем нравственным и умственным образователем, каким он
был в святые времена Мочалова, Щепкина и даже Каратыгина, потому что те стремились выразить перед зрителем человека, а не сословие и не только что смешили, но и плакать заставляли зрителя!
Возвратившись из
театра в свой неприглядный номер, герой мой предался самым грустным мыслям; между ним и Мари
было условлено, что он первоначально спросит ее письмом, когда ему можно
будет приехать
в Петербург, и она ему ответит, и что еще ответит… так что
в этой переписке, по крайней мере, с месяц пройдет; но чем же занять себя
в это время?
Неточные совпадения
— У нас, ваше высокородие, при предместнике вашем, кокотки завелись, так у них
в народном
театре как
есть настоящий ток устроен-с. Каждый вечер собираются-с, свищут-с, ногами перебирают-с…
Во французском
театре, которого он застал последний акт, и потом у Татар за шампанским Степан Аркадьич отдышался немножко на свойственном ему воздухе. Но всё-таки
в этот вечер ему
было очень не по себе.
Из
театра Степан Аркадьич заехал
в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и
в 12 часов
был уже у Дюссо, где ему нужно
было быть у троих, как на его счастье, стоявших
в одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у нового своего начальника, только что поступившего на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
Неприятнее всего
была та первая минута, когда он, вернувшись из
театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены
в руке, не нашел жены
в гостиной; к удивлению, не нашел ее и
в кабинете и наконец увидал ее
в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской
в руке.
Вронский поехал во Французский
театр, где ему действительно нужно
было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском
театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день.
В деле этом
был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут
были замешаны интересы полка.