— Не могу я этого сделать, — отвечал Абреев, — потому что я все-таки взял его из Петербурга и завез сюда, а потом кем я заменю его? Прежних взяточников я брать не хочу, а молодежь, — вот видели у меня старушку, которая жаловалась мне, что сын ее только что
не бьет ее и требует у ней состояния, говоря, что все имения должны быть общие: все они в таком же роде; но сами согласитесь, что с такими господами делать какое-нибудь серьезное дело — невозможно!
Неточные совпадения
— Он, батюшка!.. Кому же, окромя его — варвара!.. Я, батюшка, Михайло Поликарпыч, виновата уж, — обратилась она к полковнику, — больно злоба-то меня на него взяла: забежала в Петрушино к егерю Якову Сафонычу. «
Не подсидишь ли, говорю, батюшка, на лабазе [Лабаз — здесь полати в лесу, полок или помост на деревьях, откуда
бьют медведей.];
не подстрелишь ли злодея-то нашего?» Обещался прийти.
Здесь молодой человек (может быть, в первый раз) принес некоторую жертву человеческой природе: он начал страшно, мучительно ревновать жену к наезжавшему иногда к ним исправнику и выражал это тем, что
бил ее
не на живот, а на смерть.
Маремьяна Архиповна знала, за что ее
бьют, — знала, как она безвинно в этом случае терпит; но ни одним звуком, ни одной слезой никому
не пожаловалась, чтобы только
не повредить службе мужа.
Дедушка ваш… форсун он этакий был барин, рассердился наконец на это, призывает его к себе: «На вот, говорит, тебе, братец, и сыновьям твоим вольную; просьба моя одна к тебе, —
не приходи ты больше ко мне назад!» Старик и сыновья ликуют; переехали сейчас в город и заместо того, чтобы за дело какое приняться, — да, пожалуй, и
не умеют никакого дела, — и начали они пить, а сыновья-то, сверх того, начали батьку
бить: давай им денег! — думали, что деньги у него есть.
«Должно быть, говорю, украл кто-нибудь; я, ехавши, виноват, заснул!» Говорю это, а самого дрожь
бьет, зуб с зубом от страха
не сходятся, и стыдно-то, и горько-то, и страшно.
— Мы точно что, судырь, — продолжал тот же мужик, покраснев немного, — баяли так, что мы
не знаем. Господин, теперича, исправник и становой спрашивают: «
Не видали ли вы, чтобы Парфенка этот
бил жену?» — «Мы, говорим,
не видывали; где же нам видеть-то? Дело это семейное, разве кто станет жену
бить на улице? Дома на это есть место: дома
бьют!»
— Но
не видали ли вы, чтобы он
бил ее, ругал?
— Видел я, судырь, то: иду я раз, так, примерно сказать, мимо колодца нашего, а он ее и
бьет тут… отнял от бадьи веревку-то, да с железом-то веревкою-то этою и
бьет ее; я даже скрикнул на него: «Что, я говорю, ты, пес эдакий, делаешь!», а он и меня лаять начал… Вздорный мальчишка, скверный,
не потаю, батюшка.
— А вы никто другие
не видали, чтобы он ее
бил? — спросил Вихров прочих мужиков.
— Да, каждый день жарят по лубу, чтобы верность в руке
не пропала… а вот, судырь, их из кучеров или лакеев николи
не бывает, а все больше из мясников; привычней, что ли, они, быков-то и телят
бивши, к крови человеческой. В Учне после этого самого бунты были сильные.
— Ну, больше уж я
не буду
бить, ты
бей! — сказал Женя и опять принялся глядеть внимательно в воду.
— Такою карикатурою, какую вы нарисовали на Сергея Григорьича, — вмешался в разговор правитель канцелярии, — каждый скорее может гордиться; это
не то, что если бы представить кого-нибудь, что он
бьет своего подчиненного.
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! —
Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Неточные совпадения
Городничий (
бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом
бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку
не было!
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин
бьет за то, что
не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Чина, звания
не пощадит, и будут все скалить зубы и
бить в ладоши.
«Что за мужчина? — старосту // Допытывали странники. — // За что его тузят?» // —
Не знаем, так наказано // Нам из села из Тискова, // Что буде где покажется // Егорка Шутов —
бить его! // И
бьем. Подъедут тисковцы. // Расскажут. Удоволили? — // Спросил старик вернувшихся // С погони молодцов.