— Дуэль?.. Господи!.. — произнес Николя, взглядывая мельком на висевшие на стене ружья свои и пистолеты, из которых он ни из одного не стреливал. — Но ведь я, князь, ей-богу, никогда не бывал секундантом, и что тут делать —
совершенно не знаю!.. — присовокупил он каким-то жалобным голосом.
Неточные совпадения
Вы
совершенно справедливо как-то раз говорили, что нынче
не только у нас, но и в европейском обществе, человеку, для того, чтобы он был
не совершеннейший пошляк и поступал хоть сколько-нибудь честно и целесообразно, приходится многое самому изучить и
узнать.
—
Совершенно согласен, но в таковой мере виновата и княгиня: зачем она шла замуж,
не узнав хорошенько человека?
— Да!.. Да!.. — повторил Адольф Иваныч с важностью. — И он тоже
совершенно со мной согласен, что в России нужней всего просвещение. Русский работник, например, мужик русский — он
не глуп, нет!.. Он
не просвещен!.. Он только думает, что если праздник, так он непременно должен быть пьян, а будь он просвещен, он
знал бы, что праздник
не для того, а чтобы человек отдохнул, — согласны вы с этим?
Князь после того, как бы
не зная, чем себя занять, снова возвратился в залу и сел на прежнее свое место; он
совершенно был какой-то растерянный: радость и ужас были написаны одновременно на лице его.
Дьякон же в этом приходе, с лицом, несколько перекошенным и похожим на кривой топор (бас он имел неимовернейший), был, напротив, человек
совершенно простой, занимался починкой часов и переплетом книг; но зато был прелюбопытный и
знал до мельчайших подробностей все, что в приходе делалось: например, ему положительно было известно, что князь по крайней мере лет пятнадцать
не исповедовался и
не причащался, что никогда
не ходил ни в какую церковь.
Князь, с своей стороны, тоже при этом невольно подумал, что если бы Елена в самом деле питала к нему такое презрение, то зачем же бы она стала насиловать себя и
не бросила его
совершенно.
Не из-за куска же хлеба делает она это:
зная Елену, князь никак
не мог допустить того.
Жуквич, войдя к Елене, которая приняла его в большой гостиной, если
не имел такого подобострастного вида, как перед князем, то все-таки довольно низко поклонился Елене и подал ей письмо Миклакова. Она, при виде его, несколько даже сконфузилась, потому что никак
не ожидала в нем встретить столь изящного и красивого господина. Жуквич, с своей стороны, тоже, кажется, был поражен
совершенно как бы южною красотой Елены.
Не зная, с чего бы начать разговор с ним, она проговорила ему...
— Нисколько!.. Это
совершенно не в наших нравах… Кроме того, у меня еще будет обедать один поляк… этакий,
знаете, заклятый патриот польский; ну, а вы, я надеюсь, патриот русский.
Впереди угрожающей бедности Елена тоже
не очень опасалась и ободряла себя в этом случае тем, что она живет
не в
совершенно же диком государстве, живет, наконец, в столице, в центре образования, а между тем она многое
знает и на разных поприщах может трудиться.
— Ну, так я
знаю! — подхватила Петицкая, твердо будучи уверена, что если бы даже барон и
не очень нравился княгине, то все-таки она пойдет за него, потому что это очень выгодная для нее партия, а потому дальнейшее с ней объяснение она считала
совершенно излишним и при первой встрече с бароном прямо сказала тому, чтоб он
не робел и ехал просить руки княгини.
Если и случалось ему проходить их даже в блистательном и облагороженном виде, с лакированными полами и столами, он старался пробежать как можно скорее, смиренно опустив и потупив глаза в землю, а потому
совершенно не знает, как там все благоденствует и процветает.
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе, то выйдем на реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к тому же мы
совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра к полудню.
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его
знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы!
Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее.
Не похоже,
не похоже,
совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я
не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь
знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в
совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго-натянутых красных чулках были на всем виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он
не понимал, но
знал, что всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.
Константин молчал. Он чувствовал, что он разбит со всех сторон, но он чувствовал вместе о тем, что то, что он хотел сказать, было
не понято его братом. Он
не знал только, почему это было
не понято: потому ли, что он
не умел сказать ясно то, что хотел, потому ли, что брат
не хотел, или потому, что
не мог его понять. Но он
не стал углубляться в эти мысли и,
не возражая брату, задумался о
совершенно другом, личном своем деле.
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый день, но были
совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за правило поставил каждый день видеть жену, для того чтобы прислуга
не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда
не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и муж
знал это.