Неточные совпадения
Потапыч. И какое трогательное поучение делают, когда замуж отдают! Вы,
говорят, жили у меня в богатстве и в роскоши и ничего не делали; теперь
ты выходишь за бедного, и живи всю жизнь в бедности, и работай, и свой долг исполняй. И позабудь,
говорят, как
ты у меня жила, потому
что не для
тебя я это делала: я себя только тешила, а
ты не должна никогда об такой жизни и думать, и всегда
ты помни свое ничтожество, и из какого
ты звания. И так чувствительно, даже у самих слезки.
Потапыч.
Говори,
что ж
ты молчишь! А я, сударь, пойду, мне также к чаю одеться надобно. (Уходит.)
Уланбекова. Я думала вот Надю отдать за Неглигентова — с приличным награждением, разумеется.
Ты говоришь,
что он дурную жизнь ведет, так надобно будет свадьбой поторопиться. Она у меня девушка хороших правил, будет его удерживать, а то он от холостой жизни совсем избалуется. Холостая жизнь ужасно портит молодых людей.
Уланбекова. Не с
тобой говорят!
Что ты вмешиваешься во всякое дело! (Наде строго). Это
что за новости?
ты плакать еще! Чтобы этих слез не было!
Я
тебе говорю. (Привстает). Для меня ваши слезы ровно ничего не значат! Когда я захочу что-нибудь сделать по-своему, уж я поставлю на своем, никого в мире не послушаюсь! (Садится). И вперед знай,
что упрямство твое ни к
чему не поведет; только
ты рассердишь меня.
Уланбекова. С этим народом, не согреша, согрешишь! (Целуя его). Прекрасную душу
ты имеешь, мой друг! (Василисе Перегриновне.) Вот я всегда верила,
что иногда сам бог
говорит устами младенцев. Лиза! поди, скажи Надежде, чтоб она не плакала,
что я прогнала ее жениха.
Уланбекова.
Говорю тебе,
что незачем. На этих гуляньях только нравственность портится. Там всяких мерзостей наслушаешься!
Ты еще мальчик, нечего
тебе там делать!
Василиса Перегриновна.
Что ж
ты меня не обижаешь? Они обижают, а
ты что ж? Слышал, сама-то уж бить хочет; метлами,
говорит, велю. Чтоб ее лопнуло!
Василиса Перегриновна. Видишь
ты,
что в доме-то делается? Видишь? Понятно
тебе или нет? Как я давеча стала про Гришу-то
говорить, слышал, как сама-то зарычала? Слышал, как зашипела?
Лиза. Нет, уж я подожду
тебя. А все-таки,
что ты ни
говори, страшно, девушка! Сохрани господи, как узнают!
Надя. А как
тебе скажут: ступай за пьяного, да еще и разговаривать не смей, и поплакать-то о себе не смей… Ах, Лиза!.. Да как подумаешь,
что станет этот безобразный человек издеваться над
тобой, да ломаться, да свою власть показывать, загубит он твой век так, ни за
что! Не живя,
ты за ним состаришься! (Плачет). Говорить-то только свое сердце надрывать! (Махнув рукой). Так уж, право, молодой барин лучше.
Леонид. Да ведь
ты говорила,
что не любишь меня.
Леонид. Да об
чем же мы будем разговаривать? Я только одно и буду
говорить тебе,
что люблю
тебя.
Потапыч. Нет,
ты, Гавриловна, не то…
ты не
говори!.. Барыня у нас такая… барыня добрая!.. Вот попросились мы на гулянье, ну,
говорит, ступайте… А
что про нее
говорят… это я не знаю: не мое дело, ну я и не знаю.
Гавриловна. То-то вот,
ты говоришь, примеры-то? Лучше бы она сама хороший пример показывала! А то только и кричит: смотри да смотри за девками! А
что за ними смотреть-то? Малолетные они,
что ли? У всякого человека свой ум в голове. Пущай всякий сам о себе и думает. Смотрят-то только за пятилетними, чтоб они не сбаловали чего-нибудь. Эка жизнь девичья! Нет-то хуже ее на свете! А не хотят того рассудить: много ли девка в жизнь-то радости видит! Ну, много ли? — скажи.
Василиса Перегриновна. А, вот оно
что! Скажите, пожалуйста, какую штуку придумали! В лодке! Обнявшись! Как это нежно! Точно на картинке на какой! Уж вам бы догадаться гитару взять да романцы петь!.. Целуются! Вот это хорошо! Вот прекрасно! Опять! Отлично! Уж
чего лучше? Тьфу
ты, мерзость! Смотреть противно! Ну, милые мои, будете вы меня помнить! Теперь разговаривать с вами нечего. Завтра я с вами
поговорю. (Уходит).
Уланбекова. С ними-то
ты нею ночь и шлялся! Лучше б уж
ты мне и не
говорил, мерзавец
ты этакой. Знаю я их поведение-то! Они всему научат.
Что же это такое! Поди вон! И не смей мне показываться на глаза!
Уланбекова. Надежда! Василиса Перегриновна
говорит,
что видела
тебя с барином нынче ночью в саду. Правда ли это?
Неточные совпадения
Хлестаков. Стой,
говори прежде одна.
Что тебе нужно?
Анна Андреевна. Цветное!.. Право,
говоришь — лишь бы только наперекор. Оно
тебе будет гораздо лучше, потому
что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай
тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы
тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах
ты, рожа!
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (
Говорит скоро.)А все
ты, а всё за
тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда?
Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к
тебе в дом целый полк на постой. А если
что, велит запереть двери. «Я
тебя, —
говорит, — не буду, —
говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это,
говорит, запрещено законом, а вот
ты у меня, любезный, поешь селедки!»