Неточные совпадения
Дико́й. Найдешь дело, как захочешь. Раз
тебе сказал, два
тебе сказал: «Не смей мне навстречу попадаться»;
тебе все неймется! Мало
тебе места-то? Куда ни поди, тут
ты и есть! Тьфу
ты, проклятый!
Что ты, как столб стоишь-то!
Тебе говорят аль нет?
Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на
чем свет стоит. «
Ты,
говорит, почем знаешь,
что я на уме держу? Нешто
ты мою душу можешь знать! А может, я приду в такое расположение,
что тебе пять тысяч дам». Вот
ты и
поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни разу в такое-то расположение не приходил.
Кабанова. Не слыхала, мой друг, не слыхала, лгать не хочу. Уж кабы я слышала, я бы с
тобой, мой милый, тогда не так заговорила. (Вздыхает.) Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну, и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг,
говори,
что хочешь, про меня. Никому не закажешь
говорить: в глаза не посмеют, так за глаза станут.
Катерина.
Ты про меня, маменька, напрасно это
говоришь.
Что при людях,
что без людей, я все одна, ничего я из себя не доказываю.
Варвара. Так нешто она виновата! Мать на нее нападает, и
ты тоже. А еще
говоришь,
что любишь жену. Скучно мне глядеть-то на
тебя. (Отворачивается.)
Катерина. Я
говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется,
что я птица. Когда стоишь на горе, так
тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? (Хочет бежать.)
Катерина. Да
что же это я
говорю тебе,
ты девушка.
Варвара. Как
ты смешно
говоришь! Маленькая я,
что ли! Вот
тебе первая примета: как
ты увидишь его, вся в лице переменишься.
Варвара. Кланяться
тебе приказал. Жаль,
говорит,
что видеться негде.
Катерина. Не жалеешь
ты меня ничего!
Говоришь: не думай, а сама напоминаешь. Разве я хочу об нем думать; да
что делать, коли из головы нейдет. Об
чем ни задумаю, а он так и стоит перед глазами. И хочу себя переломить, да не могу никак. Знаешь ли
ты, меня нынче ночью опять враг смущал. Ведь я было из дому ушла.
Кабанов. Все к сердцу-то принимать, так в чахотку скоро попадешь.
Что ее слушать-то! Ей ведь что-нибудь надо ж
говорить! Ну, и пущай она
говорит, а
ты мимо ушей пропущай. Ну, прощай, Катя!
Кабанов. Слова как слова! Какие же мне еще слова
говорить! Кто
тебя знает,
чего ты боишься! Ведь
ты не одна,
ты с маменькой остаешься.
Катерина. Э!
Что меня жалеть, никто виноват — сама на то пошла. Не жалей, губи меня! Пусть все знают, пусть все видят,
что я делаю! (Обнимает Бориса.) Коли я для
тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?
Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на земле, натерпишься.
Дико́й. Да
что ты ко мне лезешь со всяким вздором! Может, я с
тобой и говорить-то не хочу.
Ты должен был прежде узнать, в расположении я
тебя слушать, дурака, или нет.
Что я
тебе — ровный,
что ли? Ишь
ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и лезет разговаривать.
Дико́й. Отчет,
что ли, я стану
тебе давать! Я и поважней
тебя никому отчета не даю. Хочу так думать о
тебе, так и думаю. Для других
ты честный человек, а я думаю,
что ты разбойник, вот и все. Хотелось
тебе это слышать от меня? Так вот слушай!
Говорю,
что разбойник, и конец!
Что ж
ты, судиться,
что ли, со мной будешь? Так
ты знай,
что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю.
Дико́й (топнув ногой). Какое еще там елестричество! Ну как же
ты не разбойник! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали, а
ты хочешь шестами да рожнами какими-то, прости Господи, обороняться.
Что ты, татарин,
что ли? Татарин
ты? А?
говори! Татарин?
Дико́й. А за эти вот слова
тебя к городничему отправить, так он
тебе задаст! Эй, почтенные! прислушайте-ко,
что он
говорит!
Борис. Ах, Боже мой!
Что же делать-то?
Ты бы с ней
поговорила хорошенько. Неужли уж нельзя ее уговорить?
2-й. Уж
ты помяни мое слово,
что эта гроза даром не пройдет. Верно
тебе говорю: потому знаю. Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит; вот увидишь: потому, смотри! какой цвет необнакновенный!
Кабанов (растерявшись, в слезах, дергает ее за рукав). Не надо, не надо, не
говори!
Что ты! Матушка здесь!
Кабанова.
Что, сынок! Куда воля-то ведет!
Говорила я, так
ты слушать не хотел. Вот и дождался!
Кабанов. Нет, постой! Уж на
что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька
говорит: ее надо живую в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть. Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми
ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит, безответная. Только плачет да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Кабанов. Поди-ка
поговори с маменькой,
что она
тебе на это скажет. Так, братец, Кулигин, все наше семейство теперь врозь расшиблось. Не то
что родные, а точно вороги друг другу. Варвару маменька точила-точила; а та не стерпела, да и была такова — взяла да и ушла.
Кабанов. Кто ее знает.
Говорят, с Кудряшом с Ванькой убежала, и того также нигде не найдут. Уж это, Кулигин, надо прямо сказать,
что от маменьки; потому стала ее тиранить и на замок запирать. «Не запирайте,
говорит, хуже будет!» Вот так и вышло.
Что ж мне теперь делать, скажи
ты мне! Научи
ты меня, как мне жить теперь! Дом мне опостылел, людей совестно, за дело возьмусь, руки отваливаются. Вот теперь домой иду; на радость,
что ль, иду?
Катерина. Ну, прости меня! Не хотела я
тебе зла сделать; да в себе не вольна была.
Что говорила,
что делала, себя не помнила.
Катерина. Да нет, все не то я
говорю; не то я хотела сказать! Скучно мне было по
тебе, вот
что; ну, вот я
тебя увидала…
Кабанова.
Что ты? Аль себя не помнишь! Забыл, с кем
говоришь!
Неточные совпадения
Хлестаков. Стой,
говори прежде одна.
Что тебе нужно?
Анна Андреевна. Цветное!.. Право,
говоришь — лишь бы только наперекор. Оно
тебе будет гораздо лучше, потому
что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай
тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы
тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах
ты, рожа!
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (
Говорит скоро.)А все
ты, а всё за
тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда?
Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к
тебе в дом целый полк на постой. А если
что, велит запереть двери. «Я
тебя, —
говорит, — не буду, —
говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это,
говорит, запрещено законом, а вот
ты у меня, любезный, поешь селедки!»