Неточные совпадения
— Матерью Дуне
буду я, — сказала она. — Бога создателя ставлю тебе во свидетели, что, сколько смогу, заменю ей тебя… Но замуж никогда не посягну — земной жених до дня воскресенья в пучине морской почивает, небесный царит над вселенной…
Третьего нет и не
будет.
А на
третьей гусянке неистовый вопль слышится: «Батюшки,
буду глядеть!.. отцы родные,
буду доваривать! батюшки бурлаченьки, помилуйте!.. родимые, помилуйте!» То бурлацкая артель самосудом расправляется с излюбленным кашеваром за то, что подал на ужин не проваренную как следует пшенную кашу…
Клики громче и громче. Сильней и сильней напирают рабочие на Марка Данилыча. Приказчик, конторщик, лоцман, водоливы, понурив головы, отошли в сторону. Смолокуров
был окружен шумевшей и галдевшей толпой. Рабочий, что первый завел речь о расчете, картуз надел и фертом подбоченился. Глядя́ на него, другой надел картуз,
третий, четвертый — все… Иные стали рукава засучивать.
— Дела такие подошли, матушка, — озабоченно отвечал Самоквасов. — В Москве
был, в Питер ездил, теперь вот здесь
третью неделю живу. Нонешним годом, не знаю, вдругорядь-то и попаду ли я к вам.
— Хорошего немного, сударыня, — сказал Марко Данилыч, допивая
третий стакан чаю. — Если бы жил он по-хорошему-то, много бы лучше для него
было. Без людей и ему века не изжить, а что толку, как люди тебе на грош не верят и всячески норовят от тебя подальше.
Там не то, что на носу в
третьем классе:
ели дольше и больше, не огурцы с решетным хлебом, а только что изловленных стерлядей, вкусные казанские котлеты, цыплят и молодую дичь из Кокшайских лесов.
—
Есть налево! — раздался
третий голос вдали.
Толкнулся на тот, на другой караван, везде в одно слово:
третьего дня началась продажа тюленя́; прежде цен вовсе не
было, а теперь поднялись до двух рублей шесть гривен.
—
Третье лето так прошло у нас, каждое лето пуще и пуще он ко мне приставал, бежала бы я с ним и уходом повенчалася, а я каждый раз злее да злее насмехалась над ним. Только в нынешнем году, вот как в Петровки он
был здесь у нас, стало мне его жалко… Стала я тогда думать: видно, вправду он сильно меня полюбил… Больно, больно стала жалеть его — и тут-то познала я, что сама-то люблю его паче всего на свете.
О Фленушке задумался. «Отчего это она слова со мной не хотела сказать?.. Зачем заперлась, ставни даже закрыла? За какую провинность мою так осерчала?.. Кажется, я на все
был готов —
третье лето согласья добиваюсь, а она все со своей сухою любовью… Надоел, видно, ей, прискучил… Или обнесли меня чем-нибудь?.. По обителям это как раз… На что на другое, а на сплетни да напраслину матери с белицами куда как досужи!..»
От Дорониных вести про Петра Степаныча дошли и до Марка Данилыча. Он только головой покачал, а потом на другой аль на
третий день — как-то к слову пришлось, рассказал обо всем Дарье Сергевне. Когда говорил он, Дуня в смежной комнате сидела, а дверь
была не притворена. От слова до́ слова слышала она, что отец рассказывал.
Было у Силы Петровича трое сынов, двое больших, Иван да Абрам,
третий подросток, материн бáловник Гаранюшка.
— Работай хорошенько, Гаврилушка, да смотри не балуй, по времени
будешь таким же богачом, как и Марко Данилыч, — промолвил Герасим и спросил Пелагею про
третьего сына.
По ревизским сказкам и по волостным спискам семейство Силы Чубалова значилось в четверниках; отец из годов еще не вышел, а
было у него два взрослых сына да
третий подросток, шестнадцати лет.
Третий сын Харламушка
был любимцем его.
Когда еще
была в ходу по большим и малым городам
третья гильдия, куда, внося небольшой годовой взнос, можно
было записываться с сыновьями, внуками, братьями и племянниками и тем избавляться всем до единого от рекрутства, повсеместно, особенно по маленьким городкам, много
было купцов, сроду ничем не торговавших.
От той избы занялась другая,
третья, и к утру ото всех строений, что ставлены
были у Марка Данилыча для рабочих, только угли да головешки остались.
Там, в платочных рядах,
было несколько лавок и не с красным товаром: в иной воском торговали, в другой мерлушками, в
третьей игольным товаром.
— Приду, — ответил дьякон, — чаю давно не пивал. Скажи там: целый бы самовар на мою долю сготовили. Новую песню за то вам
спою.
Третий день на уме копошится, только надо завершить.
—
Была хворость, точно что
была, больше двух недель держала его.
Третьего дня, однако ж, поправился, — сказал келейник.
— А это что? — спросила Дуня, указывая на картину «Ликовствование». На ней изображен
был Христос с овечкой на руках, среди круга ликующих ангелов. Одни из них пляшут, другие плещут руками,
третьи играют на гуслях, на свирелях, на скрипках, на трубах. Внизу царь Давид пляшет с арфой в руках и плещущие руками пророки и апостолы. Подвела Марья Ивановна Дуню к картине.
— Ой
ева! Ой ега! — хриплыми голосами и задыхаясь, исступленно в диком порыве восклицают
третьи.
— Ошиблись. В другой раз не
будет этого, — сказал Веденеев. — Если б знали мы, что на другой же день, как с вами мы покончили, явится другой покупатель и все триста тысяч наличными на стол выложит, не так бы распорядились, не согласились бы отдать вам
третью долю товара на векселя…
Слышит россказни, как они в темницах сиживали, как в Москве
были распинаемы, но на
третий день воскресали.
Окон два, в средине должно
быть третье, но оно прикрыто большой картиной кисти известного хлыста и искусного художника Боровиковского.
На
третий день после Успеньева дня я ездил в губернию, в консистории по одному делу
был.
— Мне бы надо
было знать о девушке,
третьего дня, никак, приехавшей со священником, отцом Прохором, — проговорила Аграфена Петровна.
Хотелось Патапу Максимычу на
третий же день опустить в землю приятеля, чтоб он живым «рук не вязал», но вышло затрудненье, некому
было чин погребения справить, некому над покойником последнюю молитву прочесть.
Иные стали обращаться к ней с просьбами о помощи, другие просто денег просили взаймы,
третьи уж не просили, а просто-напросто требовали крупных сумм на общественные надобности — на дамские вечера в клубе, на музыку, даже на благородные театральные представления, до которых богатой наследнице никакого дела не
было.
На другой либо на
третий день приехал в город Патап Максимыч и познакомился с известным ему заочно Мокеем Данилычем. Не на долгое время приехала и Груня порадоваться радости давнишнего своего друга. Кроме Патапа Максимыча, приехал Чубалов, и пошел у молодых пир, где дорогими гостями
были и Колышкины муж с женой. Патап Максимыч звал выходца на русскую землю из бусурманского плена к себе в Осиповку и отправился вместе с ним за Волгу.
Какое-то дело заставило его плыть на Низ. Он сел на один из самых ходких пароходов, ходивших тогда по Волге, на том же пароходе ехали и Патап Максимыч с Никифором Захарычем. Патап Максимыч поместился в каюте. Никифору Захарычу показалось так душно, и он отправился в
третий класс на палубу. Чапурин из своей каюты через несколько времени вышел в общую залу. Осмотрелся, видит четырех человек, из них трое
были ему совсем не известны, вгляделся в четвертого и узнал Алексея.
Неточные совпадения
«Грехи, грехи, — послышалось // Со всех сторон. — Жаль Якова, // Да жутко и за барина, — // Какую принял казнь!» // — Жалей!.. — Еще прослушали // Два-три рассказа страшные // И горячо заспорили // О том, кто всех грешней? // Один сказал: кабатчики, // Другой сказал: помещики, // А
третий — мужики. // То
был Игнатий Прохоров, // Извозом занимавшийся, // Степенный и зажиточный
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а
выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я
был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
Потом, статья… раскольники… // Не грешен, не живился я // С раскольников ничем. // По счастью, нужды не
было: // В моем приходе числится // Живущих в православии // Две
трети прихожан. // А
есть такие волости, // Где сплошь почти раскольники, // Так тут как
быть попу?
«Ужасно
было видеть, — говорит летописец, — как оные две беспутные девки, от
третьей, еще беспутнейшей, друг другу на съедение отданы
были! Довольно сказать, что к утру на другой день в клетке ничего, кроме смрадных их костей, уже не
было!»
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась
третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как
были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.