Рано утром городничий со стряпчим
приехали в дом Смолокурова. Марко Данилыч уж на столе лежал, покрытый простынею. С Дуней беспрестанно делались нервные припадки, однако лекарь сказал, что большой опасности для нее нет, но необходимо, чтоб она, сколько возможно, оставалась в покое. Дарья Сергевна, Аграфена Петровна, глухая Степановна, разбитная Матрена и прочая женская прислуга были безотлучно при Дуне. Городничего со стряпчим встретил Патап Максимыч.
Неточные совпадения
Нежно поглядывая на Дунюшку, рассказывал он Марку Данилычу, что
приехал уж с неделю и пробудет на ярманке до флагов, что он, после того как виделись на празднике у Манефы,
дома в Казани еще не бывал, что поехал тогда по делам
в Ярославль да
в Москву, там вздумалось ему прокатиться по новой еще тогда железной дороге, сел, поехал, попал
в Петербург, да там и застрял на целый месяц.
Едут, едут…
Приехали в какую-то песчаную немощеную улицу… Своротили. Еще повернули, остановились перед большим, ярко освещенным
домом.
— Дела, матушка, дела подошли такие, что никак было невозможно по скорости опять к вам
приехать, — сказал Петр Степаныч. — Ездил
в Москву, ездил
в Питер, у Макарья без малого две недели жил… А не остановился я у вас для того, чтобы на вас же лишней беды не накликать. Ну как наедет тот генерал из Питера да найдет меня у вас?.. Пойдут спросы да расспросы, кто, да откуда, да зачем
в женской обители проживаешь… И вам бы из-за меня неприятность вышла… Потому и пристал
в сиротском
дому.
Приехал к Кисловым Пахом и, не входя
в дом, отпряг лошадку, поставил ее
в конюшню, задал корму, втащил таратайку
в сарай и только тогда пошел
в горницы. Вообще он распоряжался у Кисловых, как у себя
дома. И Степана Алексеича и Катеньку нашел он
в спальне у больной и вошел туда без доклада. Все обрадовались, сама больная издала какие-то радостные звуки, весело поглядывая на гостя.
Воротись скорей под батюшкин кров, убеги от людей недобрых,
приезжай в свою светлую горенку, во родительский
дом белокаменный…»
Приехали мы
в Фатьянку —
в барском
дому ни огонечка, воротá изнутри заперты, частокол высокий-превысокий.
—
В лес по грибы сегодня ходила я, — молвила рябая Даренушка. — Всю Фатьянскую долину вдоль и поперек исходила.
В барском
дому окошки все скрыты. Должно быть, барыня еще не
приезжала. И никакого знака нет, чтобы
дом был жилой.
Ивана Григорьича просила Дарья Сергевна
приехать к безгласному, недвижимому Марку Данилычу вступиться
в его дела и научить ее, как чем надо распорядиться и как
в доме порядок держать, чтобы Дуне не потерпеть убытков.
С того часу как
приехал Чапурин,
в безначальном до того
доме Марка Данилыча все само собой
в порядок пришло. По прядильням и на пристани пошел слух, что заправлять делами
приехал не то сродник, не то приятель хозяина, что денег у него куры не клюют, а своевольничать не даст никому и подумать. И все присмирело, каждый за своим делом, а дело
в руках так и горит. Еще никто
в глаза не видал Патапа Максимыча, а властная его рука уже чуялась.
У нее
в других губерниях находятся большие и хорошие вотчины, а
приезжает сюда
в нарочитое токмо время и тогда проживает
в большом
доме у своих двоюродных братьев…
Соседи хоть и считали
дом Луповицких загадочным, не поручились бы за благонадежность кого бы то ни было из семьи его хозяев, но обеды и ужины у них бывали так вкусны и редки
в степной стороне, что каждый счел бы за грех не
приехать на званый пир.
— Так уж, пожалуйста. Я вполне надеюсь, — сказал отец Прохор. — А у Сивковых как будет вам угодно — к батюшке ли напишите, чтобы кто-нибудь
приезжал за вами, или одни поезжайте. Сивковы дадут старушку проводить — сродница ихняя живет у них
в доме, добрая, угодливая, Акулиной Егоровной зовут. Дорожное дело знакомо ей — всю, почитай, Россию не раз изъездила из конца
в конец по богомольям. У Сивковых и к дороге сготовитесь, надо ведь вам белья, платья купить. Деньги-то у вас есть на покупку и на дорогу?
— Теперь никак нельзя. Весь
дом, пожалуй, перебулгачишь. Нет, уж вы лучше завтра утром пораньше приходите. Хозяева примут вас со всяким удовольствием — будьте
в том несомненны. А поутру, как только проснется
приезжая, я ей через комнатных девушек доведу, что вы ночью ее спрашивали, а сами пристали на постоялом дворе супротив нас. Может, и сама к вам прибежит. Как только сказать-то ей про вас?
Ни Патап Максимыч, ни Дуня словом не сказали, и никто из других не сказал Мокею Данилычу, кого встретит он
в Осиповке;
приехал он туда и был крайне удивлен пустотой
в доме.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох
в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как
в пустой
дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
— Да расскажи мне, что делается
в Покровском? Что,
дом всё стоит, и березы, и наша классная? А Филипп садовник, неужели жив? Как я помню беседку и диван! Да смотри же, ничего не переменяй
в доме, но скорее женись и опять заведи то же, что было. Я тогда
приеду к тебе, если твоя жена будет хорошая.
В то время как Степан Аркадьич
приехал в Петербург для исполнения самой естественной, известной всем служащим, хотя и непонятной для неслужащих, нужнейшей обязанности, без которой нет возможности служить, — напомнить о себе
в министерстве, — и при исполнении этой обязанности, взяв почти все деньги из
дому, весело и приятно проводил время и на скачках и на дачах, Долли с детьми переехала
в деревню, чтоб уменьшить сколько возможно расходы.
Ей приходило
в голову, что сейчас
приедет управляющий выгонять ее из
дома, что позор ее будет объявлен всему миру.
Степан Аркадьич не обедал
дома, но обещал
приехать проводить сестру
в семь часов.